PDA

Просмотр полной версии : Популярная геронтофобия



Steel
02.03.2015, 19:43
Популярная геронтофобия
24.02.2015

Философ, писатель Владимир Варава
На днях западный сегмент интернета наводнили споры вокруг незаретушированного фото 49-летней модели. Ряд пользователей категорически выступили против публикации фотографии без купюр, демонстрирующей несовершенство стареющего человеческого тела.

Глянцевые журналы один за другим публикуют фотографии голливудских звезд и знаменитостей, меняющих свою внешность до неузнаваемости с помощью пластической хирургии.
О том, насколько сегодня люди обеспокоены проблемой старения, наглядно свидетельствуют цифры – ежегодный оборот рынка услуг эстетической хирургии оценивается в 180 млрд долларов.

Страх перед старостью (геронтофобия) среди бесчисленного множества фобий современного человека — один из наиболее сильных, мучительных и неприятных. Он возник не сегодня, но именно сегодня приобрел наиболее ярко выраженные формы, которые, ни много ни мало, сформировали облик современной цивилизации.

Страх старости и старения не менее интенсивен, чем страх смерти и умирания. Люди, как правило, не думают о смерти, не верят в свою смерть, полагая, что «смерть – это то, что бывает с другими». По крайней мере, это очень далекая перспектива. И если человека посещает страх смерти, то он кратковременен, и чаще всего не задерживается надолго. Если страх смерти не уходит, то это уже редкие случаи тяжелого невроза (танатофобии). Смерть не наступила, и, слава Богу, продолжаем жить – говорит в человеке неустранимый оптимизм витальности.

Страх старости совсем иной природы: однажды наступив с достижением определенного возраста, он может так и не покинуть человека до самой смерти, изнуряя его каждодневной невыносимой мукой.
Вот бывшая красавица подходит в один злополучный день к зеркалу и видит пугающую картину: кожа испещрена мелкими морщинами под глазами, образуя нездоровую сетку; в уголках губ образовались морщины, сами губы уже не такие сочно-эротичные и манящие, они словно сдулись; кожа на лице обвисла, деформировав его некогда казавшуюся вечной гармонию и красоту; волосы поредели и поседели, предательски обнажив чудовищные залысины, никак не вяжущиеся с женской привлекательностью; кожа на шее и на руках сморщилась, уже точно указывая на возраст, который не скрыть ничем. И вообще, что-то совсем не то – то ли потух свет в глазах, то ли надвинулась тень уже точно неминуемой смерти, то ли еще что-то, так коварно испортившее внешний вид, а вместе с ним и всю жизнь.

Сегодня геронтофобия значительно помолодела. Девушка, едва переступив 20-летний возраст, заметив у себя первые признаки морщин, впадает в панику. Сквозь беспощадно увядающее тело уже проглядывает отвратный остов скелета, являя единственно достоверную перспективу. Полный крах, катастрофа. Жизнь неуклонно тянется к своему закату, оставляя лишь щемящую ностальгию о былых временах. С мужчинами несколько по-другому, но происходит то же самое.

Кто же смирится с таким положением? Кто захочет, заметив первые признак старения, опустить руки и сдаться, полностью отдав себя в распоряжение жестоких и равнодушных физиологических законов природы!

Конечно, болезненная реакция на старость свойственна далеко не всем. И здесь возникает вопрос: что такое геронтофобия? Это нормальная реакция здоровой психики на факт старения или это крайне нездоровое, патологическое восприятие неизбежного?

Особенно невыносимо и мучительно старение в мире так называемого гламура. Этот мир особенно чуток к старению. Здесь это первый и главный враг. И как гламур вытесняет траур и смерть, что является одной из самых характерных черт современной цивилизации, так гламур никоим образом не мирится со старостью, обрушивая не нее весь арсенал научно-медицинских и косметических средств. Пластическая хирургия – наиболее прибыльный сегодня бизнес.

Старость и гламур – это вообще абсолютно несовместимые понятия; жесткий мир гламура рассматривает старость как неудачу, как провал в карьере и личной жизни вообще. Для моделей и большинства актрис, а также тележурналисток (за редким исключением) старость – это действительно конец карьеры. Да и для многих социально активных женщин старость – если и не конец карьеры, то крайне неприятная вещь, могущая стать причиной психических и даже физических недугов.

Однако сегодня и в мире гламура появляются отважные и смелые люди, которые как бы бросают вызов общественному сознанию и без прикрас показывают свой возраст. Возможно это нарушения табу, продиктованные стремлением вызвать шок и тем самым привлечь еще больший интерес к себе. А возможно, ценностные приоритеты начинают постепенно меняться. В любом случае, эти отдельные проявления заслуживают внимания.

В целом же, геронтофобия сегодня вышла за пределы гламурной сферы и разлилась широкой волной по современной жизни.

Общество, воспитанное постиндустриальной потребительской идеологией, сущностно гедонистично. Оно вытесняет старость, так же как и смерть. Более всего со старостью и страхом перед ней борются психологи, давая бесконечные рецепты активной старости, то есть «вечной молодости». Но результат едва ощутим. Более того, общество не становится ни психически, ни духовно здоровее. Как раз наоборот, все новые и новые фобии и неврозы поражают современного человека.
Не впадая в дидактизм и патетику, можно сказать об идеальном, философском восприятии старости и старения. Но оно уже несовместимо с ценностными установками современного мира, который выбирает молодость, а не мудрость. А истинная мудрость, это и доброта, и красота, и ум. Красота пожилого человека в его уме и доброте, наличие которых преображают его внешний образ, просто-напросто стирая физиологические меты, которые старается оставить на нем природа.

Подлинно победить старость можно только в старости, явив духовную силу, способную преодолеть неотвратимость физиологических законов. Здесь можно много приводить примеров (Гете напрашивается, прежде всего), когда расцвет творчества и мудрости приходится на очень зрелый возраст. Тогда удивительным образом такой человек являет новую красоту, которая на абсолютных весах совершенно несовместима с красотой молодости. Но она не менее сильна и притягательна.

Но не только творческие люди способны явить эту красоту. Многие обычные люди раскрываются, перешагнув лишь 50-летний, а то и 60-летний, и даже больший рубеж. Это совершенно не апология старости, но какой-то непостижимый духовный закон, отменяющий всесилие смерти, наиболее сильно проявляющийся в старости.

Наверное, идеальная «формула старости» такова: меньше телесности – больше духовности. В преклонном возрасте есть неповторимый шанс для человека сконцентрироваться на истинно духовных проблемах, которые не так очевидны и актуальны в более молодой период, когда мощные и хаотичных силы телесности взывают к интенсивному «прожиганию жизни». И это оправдано. Но неоправданно и некрасиво, когда явно пожилой человек «молодится», обманывая себя и других, что он по-прежнему в силе и способен на самые безрассудные поступки. Вообще некрасива и неприлична концентрация старого человека на своей телесности, проявляющаяся в чрезмерной заботе о здоровье, сладострастных порывах, в стремлении спрятать свой возраст путем искусственных манипуляций.

Как смешны и нелепы «дурачки-старички» (по слову Себастиана Бранта), которые продолжают быть глупцами в старом возрасте. А как неприятны угрюмые, озлобленные, скупые, или вечно всем недовольные старики, проклинающие и негодующие, старики-сластолюбцы и старики-властолюбцы. Они так разгневаны на судьбу, которая вдруг у них все отобрала, прежде всего, молодость, которой они так и не успели насытиться. Вот и хотят они взять реванш в старости за неудачно проведенную молодость.
И поэтому их гнев обрушивается, прежде всего, на молодых и вообще на все современное. Неумение распорядиться временем собственной жизни оборачивается духовной катастрофой, особенно тяжкой и нестерпимой в последний период жизни. И как неприятно находиться рядом с таким человеком. Все это результат эгоистической акцентуации на своей телесности в том возрасте, когда необходимо заботиться о духовности.

Истинная духовность старого человека проявляется в том, что он, отрешившись от себя, от своих нужд и забот, способен на то, чтобы источать неведомое другим возрастам тепло и любовь. Нет ничего приятнее доброго слова и улыбки по-настоящему доброго старого человека. В его любви и доброте нет уже никакой корысти, нет зависти, а есть чистое искреннее чувство. И встреча с такой искренностью – очень редкая и ценная в мире вещь.

Но это все относится к слишком идеальному. В реальности же современная цивилизация борется с геронтофобией не через прозрение в метафизику возраста, а через ряд соматических и антропологических утопий, связанных с трансформацией телесности, вплоть до замены естественного тела (смертного и конечного) искусственным (вечно молодым).

Здесь общая установка на устранение возрастных оппозиций «молодость» и «старость», как и на устранение половых различий «мужского» и «женского». Идеальный человек современной цивилизации – это некая биотехнологическая конструкция без возраста, пола и национальности. Но уже и без судьбы, поскольку тело человека – это его судьба; и старение, как ни обидно и мучительно оно для самости – благословенный венец, дарованный, увы, далеко не всем.

Философ, писатель Владимир ВАРАВА
http://nation-news.ru/2015-02-24/60011-populyarnaya-gerontofobiya/