PDA

Просмотр полной версии : Аушевофобия – признак колониального сознания



Steel
19.04.2013, 12:17
Аушевофобия – признак колониального сознания
http://kavpolit.com/aushevofobiya-priznak-kolonialnogo-soznaniya/

Орхан Джемаль: смысл "урезать демократию" был лишь в Ингушетии, а соседние республики попали в процесс "на всякий случай"

18.04.2013 20:03 | 9 | 1148
Орхан Джемаль

Фото: dic.academic.ru
Кремль находится в процессе отмены прямых выборов региональных глав на Кавказе. Формально, это, конечно, местные парламенты решают, отказываться или нет от права, которым руководство России пожаловало с испугу своих подданных в 2012 году на фоне активизации политических протестов. Однако все понимают, что власть прямых выборов не хочет, по крайней мере, в этом регионе, и парламенты северокавказских республик, где большинство у партии власти, возьмут под козырек.

Чего испугался Кремль?

Любопытно, но ни у кого нет сомнений, что единороссы, уже получившие соответствующие указания, как правильно голосовать, пойдут навстречу желаниям президента, хотя, казалось бы, в данном случае решающей должна быть воля премьер-министра, который является еще и лидером этой партии и который и придумал в свое время вернуть регионам право самим определяться с собственным начальником. Ну это так, к слову, кто бы какие посты ни занимал и чьим бы лидером ни был, всем ясно, кто в доме хозяин.

А собственно чего боится власть? Ссылки на пестрый этнический состав республик, что приведет к острой межнациональной конкуренции на выборах, смехотворны, хотя бы потому, что такие республики, как Северная Осетия, Ингушетия, Чечня можно считать мононациональными.

В КБР выборы (когда они еще были) не приводили к межнациональным конфликтам, и вообще, там политические трещины в обществе в минимальной степени связаны с соперничеством кабардинцев и балкарцев.

В Дагестане проблемы этноконкуренции решаются через распределение между народами республики должностных постов и, при соблюдении такого рода квотирования, проблем с национальностью главы Дагестана не возникает.

Единственная республика, где выборы однажды привели к межнациональным трениям - это КЧР, но и там проблема была снята по дагестанской формуле. Все дальнейшие межэтнические кризисы в этой республике были связаны с нарушением этого правила о паритетном распределении между народами чиновничьих кресел.

Ингушетия – особый случай

Надо отметить, что Кремлю получить необходимый результат на прямых выборах кавказских президентов было бы вполне возможно, и не возвращаясь к несколько модернизированной схеме назначений глав регионов. Есть лишь одна республика, в которой успех Кремлю не гарантирован – Ингушетия. Именно здесь существует потенциальный кандидат, у которого нет сколько-то серьезных соперников. Это отставной генерал Руслан Аушев, уже дважды побывавший ингушским президентом и покинувший высокий пост в свое время из-за разногласий с руководством страны.

Особый трагикомизм с ингушской ситуацией в том, что в республике собирают подписи под обращением к Аушеву выставить свою кандидатуру на выборах, так сказать «пожалуйте Руслан Султанович на царство». Аушев народу отказать не может и обещает, но при этом все понимают, что никаких выборов не будет, так как их парламент со дня на день заменит на полуназначения.

Однако ход с подписями «за Аушева» был сделан первым, и теперь парламентское решение будет с антинародным душком кремлевского холуйства в любом случае.

Аушев легитимен, но неугоден Кремлю

Сомнений в том, что именно Аушева большинство ингушей хотели бы видеть своим главой, нет, как нет сомнений и в том, что для Кремля Аушев в кресле ингушского президента абсолютно неприемлем. Выходит, что смысл «урезать демократию» был лишь в Ингушетии, а соседние республики попали в процесс «на всякий случай».

С Аушевым теперь ингуши связывают «золотой век» относительной ингушской суверенности. По крайней мере, именно так воспринимаются сейчас 90-е, несмотря на нищету той эпохи, сотни тысяч беженцев и резню из-за Пригородного района. Между тем, Аушев в пору своего второго срока вовсе не воспринимался в республике так уж однозначно. К тому времени уже появилась в республике антиаушевская оппозиция, его критиковали за авторитаризм, за то, что окружает себя исключительно «своими».

В целом, это были проблемы, исходящие из личности самого Аушева: он оставался «батяней-комбатом», солдафоном, самодуром, но который раненого бойца из-под огня самолично вытащит. Таких обожает армия, и такие не очень пригодны для мирной политической работы.

Почему же о нем теперь вспоминают с такой ностальгией?

К 2001 году он попал в такую глубокую опалу, что вынужден был покинуть пост главы Ингушетии. Причина – разница во взглядах на то, как проводить контртеррористическую операцию. В ту пору много говорилось, что Аушев препятствует активным действиям на территории Ингушетии и даже сопротивляется присутствию дополнительных воинских контингентов в республике, зато в республике «отлёживаются» отряды чеченских сепаратистов. Аушев же не стеснялся говорить, что он президент Ингушетии, и его главная задача - не допустить войну в республику.

Проводники московской воли

На смену слишком автономному армейскому генералу Аушеву пришел поддерживаемый Москвой генерал-эфэсбешник Мурад Зязиков. Главной задачей Зязикова было дать федеральным силовикам закрепиться в республике и взять ее под контроль, что он и выполнил.

Если называть вещи своими именами, это была пора силового беспредела. Неконтролируемые местной властью подразделения боролись с терроризмом, не связывая себя никакими нормами и законами. Лес рубили, не отвлекаясь на щепки. Республиканское МВД, почуяв антитеррористическую вседозволенность, также превратилось в банду.

Вот тут об Аушеве и стали вспоминать как об «отце родном». И от Юнус-бека Евкурова ингушское общество ждало в первую очередь решения проблемы бессудных казней, пыток, похищений. Перед этой проблемой отступал на задний план даже Пригородный район. Однако и Евкуров не сумел вернуть все к аушевской модели, оставаясь не столько представителем ингушей, сколько проводником московской воли.

Если задуматься о статистике, то цифры случайных потерь от борьбы с терроризмом не так уж велики, сопоставимы со статистикой ДТП. Если сравнивать с масштабом латиноамериканских диктатур, вообще смотрится невинно, однако атмосфера террора, созданная в республике, абсолютно непереносима, и это чувствуют все.

Вот об этом стоит задуматься в Кремле. На неприемлемой для Кремля фигуре готовы сойтись большинство граждан республики, республики сложной, с действующими традиционными родовыми институтами, с весьма влиятельным «традиционным исламом», с крайне высокой конкуренцией среди республиканских элит, и почему же такие разные люди с ностальгией вспоминают об отнюдь не идеальном Аушеве? Исключительно по причине, что «он умел защищать их от федералов».