PDA

Просмотр полной версии : Военные преступники



Steel
25.09.2014, 14:31
Глава ДНР заявил об обнаружении 40 тел мирных жителей под Донецком
Около 40 тел мирных жителей найдены в одном из трех захоронений под Донецком, сказал в эфире радиостанции РСН премьер-министр самопровозглашенной ДНР Александр Захарченко.

По его словам, в двух других захоронениях находятся тела пленных ополченцев и украинских солдат. По мнению руководства ДНР, убийства дело рук Нацгвардии Украины. Украинские власти отрицают свою причастность к преступлениям.

В опубликованном накануне сообщении миссии ОБСЕ на Украине сказано, что представители «военной полиции» ДНР показали им три захоронения, в которых, по утверждению сепаратистов, было по несколько тел. Одно захоронение находилось в поселке Коммунар, два других — рядом с ним
http://polit.ru/news/2014/09/25/40bodies/

Steel
25.09.2014, 14:33
ОБСЕ о "братской могиле" на Украине: найдены четыре тела
24 сентября 2014
Поделиться
Представители ОБСЕ посетили место, в котором, как утверждали в самопровозглашенной ДНР, было обнаружено "массовое захоронение".
В ежедневном докладе ОБСЕ отмечается, что на угольной шахте недалеко от населенного пункта Нижняя Крынка в 60 км от Донецка они увидели четыре тела и восемь 9 мм гильз от пистолета "Макаров".
В самом населенном пункте наблюдатели обнаружили "кучу земли, напоминающую могилу" и табличку с четырьмя именами и одними инициалами, на которой была надпись: "Умерли за ложь Путина".
В организации подчеркнули, что судебная экспертиза проведена не была.
В министерстве иностранных дел России заявили, что ждут от ООН, ОБСЕ и Совета Европы проведения международного расследования по поводу обнаруженного под Донецком "захоронения, предположительно, мирных граждан".
Официальный представитель следственного комитета Владимир Маркин уже заявил, что СК проведет расследование, чтобы установить, применялись ли против убитых граждан запрещенные средства и методы ведения войны.
В среду в российских СМИ появилась информация, что захоронений было найдено два, одно - четырех мирных жителей и второе - пяти бойцов ДНР.
Сообщалось, что несколько дней назад на этом месте находились позиции национальной гвардии Украины.
На Украине эти обвинения категорически отвергли.
Спикер Информационно-аналитического центра СНБО Украины Андрей Лысенко назвал происходящее провокацией, "но не очень продуманной, поскольку уже в первом пункте, где идет обвинение национальной гвардии в якобы этих массовых убийствах, есть ошибка".
По его словам, ни один боец нацгвардии никогда там не находился, там стояли другие украинские военные подразделения.
По данным СНБО, Нижняя Крынка постоянно обстреливается со стороны сепаратистов.
http://www.bbc.co.uk/russian/rolling_news/2014/09/140924_rn_ukraine_mass_grave_osce

Steel
25.09.2014, 15:01
ВОЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ЧЕЧНИ: АРГУМЕНТЫ И ФАКТЫ
Ты знаешь край, где слезы проливают?
Где дым над городами расстилается?
Где самолёты с бомбами летают?
Где эти бомбы на головы бросают?
Этот край Чечнёй называется,
Там дома в развалинах лежат,
Там фронтовые молнии сверкают,
И день и ночь там превратились в ад,
Там холодно, там люди голодают.
Этот край Чечнёй называется.
Хизар Ахмадов

Очередной чеченский геноцид. Более ста тысяч убитых, ещё больше раненых, покалеченных, лишённых крова. Подавляющая часть народа обращена в беженцев. А сколько людей изуродовано нравственно, духовно, - невозможно сосчитать.
Человеконенавистнический беспредел, творимый русскими, не стыкуется ни с какими международными конвенциями. Уже в четвёртый раз за два века с географических карт Чечни стираются её населённые пункты.
Массовое убийство чеченцев должно быть осуждено человечеством, а его организаторы должны быть привлечены к международному трибуналу.
Здесь приведены только те материалы, которые были опубликованы в авторитетных газетах, отчётах правозащитных организаций и переданы в эфир радиостанцией "Свобода".
Большинство приведённых свидетельств принадлежит узникам концентрационных лагерей и другим очевидцам страшных событий. Однако самые жестокие тайны войны унесли с собой её безвинные жертвы.

1. Газета "Московский комсомолец" печатает свидетельства под рубрикой "Боль, которая не пройдет. Этими материалами "МК" продолжает хронику преступлений против человечества тех, кто развязал кровавый ад в Чечне". 7. 02. 95 г. под авторством А. Колпакова и Ю. Калинина дан материал ""Боевики" и "Миротворцы" (в лагере вас отфильтруют так, что мама не узнает)".
"В строгом соответствии с рекомендациями Совета безопасности в Чечне завершен первый, военный этап восстановления конституционного порядка и начат второй, мирный. Считается, что главная разница между этапами в том, что сейчас основную роль в наведении порядка будут играть органы внутренних дел, а армия - оказывать им посильную помощь.
Переход ко второму, мирному, этапу сказался на положении населения Чечни весьма существенным образом. Если раньше армия просто бомбила и обстреливала населенные пункты, то теперь милиция занялась каждым чеченцем (и не чеченцем) индивидуально. Задача - выявить и обезвредить боевиков. Делается это следующим образом - в населенный пункт входят подразделения ОМОНа и обыскивают каждый дом. В процессе обыска изымаются ценные вещи, ломаются предметы домашнего обихода, по желанию обыскивающих расстреливается домашняя живность. Понятно, с женщинами случаются неприятности.
Но больше всего достается мужчинам от 18 до 50 лет. Их, не глядя, записывают в боевики, сажают в вертолет и увозят в фильтрационный лагерь Моздока для выяснения личности. Кроме того, лагеря есть в Ставропольской тюрьме и Пятигорске.
Чеченцы никогда особо не горели желанием пускать российские войска в села. Но в одной станице, Ассиновской, все же рискнули: старейшины договорились с российским командованием, что они пускают омоновцев в село, не оказывают им сопротивления, а те совместно со старейшинами обходят все дома, убеждаются, что никаких боевиков там нет - и все расходятся, довольные друг другом.
Впустили. Теперь в Ассиновской живет только ОМОН. Жители в ужасе разбежались по окрестным городам и селам. Беженцев из Ассиновской можно встретить на любой дороге и в любом населенном пункте. Кроме того, начали возвращаться из моздокского лагеря те, кто после восьмидневного выяснения их личности боевиком не оказался. С одним из них нам удалось побеседовать в больнице.
Хасан Читаев, 52 года. Вся правая половина лица - сплошной желто-синий синяк. Худой, изможденный, постоянно кашляющий человек. Говорит почти без акцента, институт окончил в Москве.
"Меня забрали прямо из моего дома в Ассиновской. Сразу стали бить прикладами автоматов, затолкнули в машину, по дороге тоже били. Нас там было человек пятнадцать. Остановились где-то в чистом поле, нас вытолкали, положили лицом в грязь. Я слышал, они по рации переговаривались: "У вас сколько набралось? Ну возьмите еще пять человек, и мы высылаем вертолет". Прямо на дороге остановили машину, надергали оттуда пятерых, избили. Ленточки им повязали. Омоновцы в карманах зеленые ленточки носят. Завяжут тебе на рукав - все, теперь ты боевик.
Моздокский лагерь - несколько вагончиков, стоящих на железнодорожных путях в тупике. В камере нас было двадцать человек. Били все время. Возле туалета стоит омоновец и всех, кто мимо проходит, охаживает дубинкой. Били, били, били... Там печку с утра топили, и было очень жарко. А пить давали одну кружку воды в день на десять человек. И все. Есть вообще ничего не давали за все восемь дней. Вызывали на допросы, опять били. У меня сломана рука, переломаны ребра. Электрошоком пытали - вот следы. на руках. Честное слово, я уже готов был признаться. Думал, лучше тюрьма, чем это издевательство. Но тут вдруг всю нашу камеру выпустили. Часы, деньги, куртку кожаную отобрали в самом начале, а сейчас еще и ботинки сняли. Сказали: "Чтоб через 40 минут вас не было на территории Северной Осетии, а то опять поймаем и посадим".
Я сам не знаю, как я добрался сюда, в Слепцовск, к брату. Дополз. Теперь лечусь ".
А вот еще один рассказ. Правда, тридцатилетний парень очень просил не называть его имени.
"Своей жизнью я обязан журналистам и еще кому-то из правозащитников, не знаю кому. Еще три дня назад я думал, что мне хана... 24 января нас арестовали на Самашкинском посту, всего 17 человек - все мирные жители. Требовали, чтобы мы сознались в том, что мы боевики. Потом подняли на вертолете, стали бить автоматами по лицу; одному выстрелили в голову и сбросили вниз, затем - второму, третьему, четвертому... Я думал, что уже все. Но меня избили до потери сознания и, наверное, поэтому не застрелили. Пришел я в себя, когда стали снижаться. Все мои земляки были страшно избиты. Когда вертолет опустился, к нам подошел майор и стал орать матом на офицера, бывшего с нами в вертолете: "Ты кого мне привез, я тебе разве этих говорил привезти?! А теперь иди их и расстреляй!"
Но нас не расстреляли. Солдат срочной службы нам сказал: "Если вас повезут в Моздок, живыми вы не выйдете". Нам завязали глаза и снова погрузили на вертолет. И опять били страшно. Почти всем выбили зубы, отбили почки. А уже в Моздоке в вертолет заскочили омоновцы и били нас прикладами по голове. Когда мы уже не могли стоять на ногах, нас выкинули на землю, заставили приседать и отжиматься. Тех, кто не мог приседать, они убивали выстрелом в затылок. С нами был один 44-летний ингуш, он не мог приседать - ему отбили ногами все мужское, там все, как каша, было, - и его тоже застрелили. Потом мне приставили пистолет к затылку, но в это время кто-то ударил меня ногой в бок, и выстрел ушел в сторону. Тогда я стал кричать: "Я не боевик, я живу в России, приехал сюда, чтобы забрать мать из поселка". Но они продолжали меня бить.
Другому человеку засунули за пазуху гранату и сказали, чтобы он достал ее со связанными сзади руками. И он порвал бинты - и достал, и его не били. А другому приказали бежать и падать, сказав, что если он добежит до угольной кучи, то останется жив. Но он не добежал... Самые страшные, кто там лютует, - это "рязанский конвой". Там вообще два конвоя - казанский и рязанский. Так вот, рязанцы одному ингушу за то, что он плюнул солдату в лицо, голову задрали и зарезали, как барана. Двух, которых взяли в Грозном, кастрировали прямо на наших глазах. Затем нас передали ФСК и поместили в вагон.
Там у них три вагона, где содержатся примерно 250-270 человек, всех кормят сухарями и дают 150 граммов воды и день. Кроме этого, там есть еще много русских из тех солдат, что отказались идти в бой. Так вот, их заставляют таскать уголь целый день из одной кучи в другую и еще по 40 раз в день мыть полы... А в ФСК мне сказал майор: "Ты боевик или нет?" Я говорю: "Нет". - "Разберемся", - сказал майор. А потом пришли журналисты и представители ОБСЕ, и нас вскоре выпустили. Всего 9 человек. В общем, я думаю, что уже никогда не умру после этого".
2. "Комсомольская правда", 14.12.94 г., Игорь Ротарь. "А мне один черт, ингуш он или чеченец, - откровенно признался мне один из десантников. - Все они бандиты. И будь моя воля..." Что сделал бы тогда этот десантный офицер, повторять не стану. Стыдно и мерзко...
Войска, войдя в п. Долинский, по накатанной схеме принялись чинить обыски, грубо пуская в ход кулаки и приклады. Один парень из местных возмутился,оказал сопротивление. Тогда его просто застрелили. И за оружие взялись мужчины из отряда поселковой самообороны: такие в дни войны сформированы практически в каждом чеченском селении..."
3. "Известия", 29.12.94 г. Показания потерпевшего Тангиева из МВД Ингушетии.
"17 декабря из Грозного в Назрань по трассе Ростов-Баку двигалась колонна из 9 - 10 автомобилей с беженцами. Я ехал в головной. У селения Ассиновский Сунженского района показалась навстречу колонна бронетехники российских войск. Военные открыли огонь без предупреждения. Был ранен водитель. Ехавшая с нами женщина выскочила навстречу солдатам с криками о помощи. Ее расстреляли в упор. Мы. бросились убегать, по нам тоже открыли огонь. Я и трое моих спутников были ранены, ползком добирались до ближайшего села. Судьба остальных беженцев мне неизвестна".
4. "Комсомольская правда", 27.12.94 г. Валентин Каркавцев. "У меня в руках листовка баркашовского "Русского национального единства": в ответ на "сознательно разжигаемую средствами массовой информации и многочисленными партиями и группировками прочеченскую истерию" решительные люди в черных одеждах со свастикой на рукавах готовы "оказать исполнительной власти как идеологическую, так и любую другую возможную поддержку".
5. "Московские новости", № 66 от 25. 12. 94 - 01. 01. 95 г. Из статьи "Боюсь сойти с ума (исповедь летчика, производящего бомбометание)":
"Я бомбил аэропорт не для того, чтобы ликвидировать бомбардировщики Дудаева, об этом смешно говорить. Нам объяснили, что необходимо нанести устрашающие удары, показать нашу потенциальную мощь... Применение самолетов - это безумие и варварство. Я так понимаю: Грозный решили полностью уничтожить... Большинство ожидает приказа о прекращении боевых действий. Никто не хочет, чтобы его фамилия попала в прессу: боятся позора и мести чеченцев. Психологическое напряжение снимают водкой. Чем дольше длится это безумие, тем отчетливее все понимают, в какую историю вляпались. Когда я услышал вопль отчаяния какого-то российского депутата, засевшего в Грозном, до меня стал доходить весь ужас происходящего. Я сегодня боюсь читать газеты и смотреть телевизор, чтобы не сойти с ума".
6. "Комсомольская правда", 6.01.95 г., С. Ковалев:
"Видимо, устав бомбить Грозный, авиация перенесла свои удары на другие чеченские города. Пожалуй, более других досталось Шали. И если б здесь бомбили расположение танкового полка, но штурмовики раз за разом заходили на пригородный базарчик, били по легковым машинам ".
7. "Независимая газета", 28.12.94 г.
"... сотрудники МВД РФ, обнаружив в одном из сел 8 раненых ополченцев, выманили их у местных жителей под предлогом отправки больных вертолетом в госпиталь в Моздоке. Но потом сельчане нашли тела сброшенных с вертолета восьмерых раненых. "
8. "Комсомольская правда", 6.01.95 г., С. Ковалев. "Там в Чечне ведется планомерное убийство целого народа. А мерзавец Грачев заврался совсем и хочет уйти от ответственности, прикрываясь чужими жизнями. Под стать ему и шеф ФСК Степашин".
9. Радиостанция "Свобода", 11.01.95, "Liberty Life»:
"На пленарном заседании Госдумы некоторые депутаты требовали прекратить вообще говорить о гуманизме. Об этом можно будет говорить, когда будет покончено с Чечней".
10. "Комсомольская правда", 11.01.95 г. Из статьи "У войны финансовое лицо":
"Да, у войны - своя мораль. Она - в отсутствии какой-либо морали вообще. Наверное, потому так спокойно и технично объяснил мне полковник МЧС России, что увиденная мной в Чечне игла с хвостовым оперением - не начинка игольчатой бомбы, а всего лишь "лепесток" от специального снаряда. Того, что "разрывается в воздухе над скоплением живой силы и наносит поражение массового характера". Такое оружие, мол, придумали для войны с Китаем. Там, как знаете, обошлось. А вот в Чечне эти снаряды пригодились".
11. "Час пик", № 2, 11.01.95 г., Из статьи "Является ли преступлением троекратная бездарность?":
"Военная истерия в Чечне продолжает нагнетаться. Российская авиация вовсю использует запрещенное оружие - снаряды с шариковой начинкой. В чем их особенность? Самолеты улетают, воцаряется тишина. Люди начинают выбираться из подвалов. А в это время в небе, да еще затянутом туманом, парит на парашюте небольшой продолговатый предмет. И через некоторое время взрыв - тысячи смертоносных шариков накрывают сотни квадратных метров. Вот эта стрельба, да еще и в тумане, и называется, видимо, "точечными ударами ".
12. Радиостанция "Свобода", 11.01.95, " Liberty Life ":
"Над грозненским водохранилищем многие очевидцы наблюдали, как российские самолеты сбрасывали какие-то химикаты. После этого, естественно, люди не могли пить оттуда воду".
13. "Независимая газета", 14.01.95 г. Из статьи "Бои продолжаются":
"Чеченскую трагедию до конца осознаешь не в Грозном, где за последние сутки противостояние значительно усилилось, а в детском травматологическом отделении Хасавюртовской центральной больницы, куда поступают раненые дети. Хирург травматологического отделения Сулейман Мантаков рассказывает, что из 60 больных - 58 раненые из Чечни... По словам Сулеймана, все больные тяжелые. Наиболее тяжелые - раненые осколками запрещенных Венской конвенцией шариковых авиационных бомб".
14. Радиостанция "Свобода". В феврале 1995 г. многократно была в эфире специальная передача "Война против Чечни. Голоса без комментариев" (автор - Савик Шустер), Фрагменты передачи:
"Слепцовская. Кабинет ингушского министра по чрезвычайным ситуациям. Входит высокий молодой человек. Лет тридцати, в темных очках. С ним другой, глаза в крови, темно-красные синяки, рука в гипсе. Сотрудник ингушской милиции. Он тоже прошел через фильтрационный лагерь в Моздоке.
- Проехали один и второй посты. На втором проверили полностью машины, проверили документы. Потом меня обыскали: "Есть личное оружие?" Я говорю: "Нет". Обыскали, забрали деньги из кармана. Потом нам завязали глаза, поставили на колени. Дальше - избиения. Это была российская милиция. Это был ОМОН, милиция. Один другому говорит: "Куда едем?". Он говорит: "В поле". Приезжают, нас выводят из машины - троих. У меня были завязаны глаза, тем не менее я знаю ситуацию. Со мной были ребята, их расстреляли. Я каким-то чудом остался жив, не знаю как. Это, видимо, судьба. Они сломали мне руку, у меня два перелома. Перелом кисти, перелом пальца. Почки отбили, печень отбили, били прикладом. На лице, на голове - с этой стороны, сзади, в мозжечок били, в лоб били. Переносицу сломали. Я не оказывал никакого сопротивления. Там были люди в масках, лица закрытые.
Правда, в вагоне никто не дрался, никто не бил. Единственное, что плохо: там раненым никто не оказывал помощь. Меня спрашивали: "Ты умер? Нет, не умер. Ты сам сдохнешь". Ни перевязку не делали, ничего.
Там много людей сидит. Их фильтруют и отправляют. Единственное, что я слышал один раз, мол, может, посадим на электрический стул. Говорили не мне, а где-то рядом. Я такого зверства нигде не видел. Я понимаю, война, я понимаю, плен. Я понимаю, что военнопленных избивают. Я все это понимаю. Но я не был военнопленным. Я российский офицер. Я добровольно нахожусь в Российской Федерации. Я прошел армию, я служил в Советской Армии. У них была цель в данную минуту - деньги. Они специально поставили мою машину собственную, "Уралом" разбили мне одну сторону. Удостоверение, мой офицерский значок, личный номер, заграничный паспорт, техпаспорт автомашины, водительское удостоверение плюс деньги, крупная сумма, - все у меня было изъято, мне не возвратили. Когда следователь начал меня допрашивать - "Где ваши документы?" - я сказал, что изъяли. Он говорит: "Как же я вас буду выпускать?" Мне повезло, что меня выпустили. В этом мне повезло. Они меня хотели уже отпустить, но когда увидели у меня деньги, задержали. Они меня сбили с ног, завязали глаза, положили на землю, продержали несколько часов. Возили с базы на базу, завязывали глаза. Непонятно, куда тебя везут. Скидывают с машины. В кузове раненые. Это не боевики. Говорят: "Чего ты о него пачкаешься? Поставь на него ноги сверху". Поставили ноги сверху. Шапку забрали, кожаную куртку с меня сняли. Спрашивали: "У тебя "пушка" есть?" Я говорю: "Что это такое? Я не блатной". Я знал, что это такое. Они говорят: "А "бабки" у тебя есть?" Я говорю: "Откуда "бабки" все забрали". Сбросили, начали тут же в поле, в Моздоке, избивать. Избивали страшно. Озверевшие лица. И это внутренние войска. На летном поле в Моздоке. Они в синей милицейской форме. Это были работники милиции - по найму. Им лет по 30 - 35.
Я одно могу сказать, и это будет честно: пограничники и солдаты ведут себя лояльно. Они объективно проверяют документы. Видят, что я работник милиции: "Счастливого пути. До свидания". Очень корректно, культурно недуг себя. Это пограничники и военные. А работники МВД, работники ОМОНа, спецназа - они творят... Я никогда в жизни не видел таких страшных лиц у людей. Можно подумать, что у них отняли семью. Там властвуют какие-то касты. Говорят: "Два туза. Расстрелять". Глаза завязывают, ничего не вижу. Только слышу, что идет стрельба. И ничего сделать практически, мне кажется, нельзя. Это беспредел. В наемной милиции разные люди. Одна группа другой не подчиняется. Руководству своему не подчиняются. То, что говорит полковник - "Прекратить!" - они не слушают. Я такого не видел и не слышал нигде.
Станица Ассиновская. Чечня. Ингушетия рядом. Станица под контролем российского МВД. Проехать туда журналистам уже практически невозможно. Кто смог, убежал. Яха Аушева, Асламбекова, Магомет Мирзоев, учитель истории - сумели (они говорят по очереди).
- Прямо на улицах хватали дедушек, молодых парней, мужчин из дома вытаскивали в машины и куда-то увозили. По всей видимости, в Моздок. Воруют всю аппаратуру, что увидят, ковры. Вплоть до картошки. Воруют все, что могут, все продукты, что есть в доме. Не стесняются, не брезгуют молодыми девочками. Телевизор уносят, ковры. Ничего не оставляют. Никому жить нельзя дома. Я с пятерыми детьми ушла оттуда. Мы боимся выходить, дома жить. Издеваются, насилуют, хватают. Берут в заложники, увозят неизвестно куда.
- Воруют и мародерствуют. Мужчин вывозят из села, а над женщинами издеваются. Вот что они здесь делают.
- Конкретно скажу по тем действиям, которые производились в станице в моем присутствии. Я буквально увидел то, что творилось в станице Ассиновская в течение одной недели. Ежедневно они забирают по 10 - 15 человек. Бесследно исчезают эти люди. Кроме этого, берут подростков. Мужчин. Раздевают, извините за нескромность, до самого нижнего белья. Снимают обувь. Кладут поперек БТРов. И с распеванием песен катаются по станице Ассиновской. Это я сам лично наблюдал. Все население, которое выходит из дому, загоняют в подвалы, загружают, как уже было сказано, вещи, аппаратуру, все, что попадается под руку. Не брезгуют ничем. Когда показывали художественные фильмы, где немцы во время войны ловили, бегали за поросятами, курами - то же самое и там происходит. В нетрезвом состоянии. Все, что могут забрать из домов, забирают, потом закидывают лимонками эти дома. Чтобы даже стен не осталось.
Минимум ежедневно бесследно исчезает по 10 - 15 человек. Понятно, что боевиков в этой станице нет. Кто хотел воевать, были против российских -войск, они находятся в Грозном и других местах. А сейчас ведется тотальное уничтожение людей в этой станице.
- Унижение мирного населения. То, что никогда в жизни нигде не было. Как можно уничтожать детей, женщин, девушек насиловать, издеваться, выкидывать мертвых из БТРов! И все это среди бела дня.Петр Косое, полковник, первый заместитель атамана Великом) Войска Донского. В Ассиновской был совсем недавно:
- Насмотрелись, что творят наши эмвэдэшники. Вот тут я видел реальный фашизм. На твоих /лазах обыскивают, бьют человека, который ничего не сделал. Связывают проволокой руки. Что это такое? Это фашизм. Ленточки висят зеленые - сколько убил чеченцев - шесть штук у одного. Он у них там пахан. Паханизм.
Побеседуйте с солдатами, как их наказывают. Какова идеология их агрессии. Как это им преподают офицеры. Крым потеряли. Мы должны тут отыграться на Чечне, показать всем, всему миру, что больше терять ничего не будем. И мы должны всем показать тут, какие мы, русские.
Станица Червленая. Это уже северо-восточная Чечня. На границе с Дагестаном. Там установлена новая власть, власть временной администрации. Автобусная остановка. Подхожу к женщине.
- Даже мирных людей убивают, говорит она. - Они же сельские. Приводят мирных людей, которые просто сторожили свои дома. Свое хозяйство. Вот этих людей тоже убивают. Они не разбираются. Заходят, убивают. Мужчина - мужчина. И все. Там большинство женщин ушло из города. Остались мужчины, чтобы сторожить свои дома. А их тоже убивают. Каждый день их везут, везут, везут. Мы их даже не успеваем хоронить. Есть люди, которых не можем вытащить, чтобы похоронить. Месяцами они уже лежат там. Солдаты убивали. Вот родственница до сих пор не может вытащить. Похоронила мужа. Они, тем более, российские граждане.
Там зашли, увидели вещи, много товаров, увидели машину московской серии, иномарку. И потребовали: "Дайте ключи от этой машины". А у них нет этих ключей. Кто-то поставил машину. Сын говорит: "Мой отец поставил и уехал. Эта машина - у нас нет ключей". Его положили, вокруг стреляли, случайно пуля попала ему в голову. Убили его. Еще одного парня убили 23 лет. Товар забрали".
15. Радиостанция "Свобода", 1.02.95 г.:
"Сергей Сироткин, заместитель Сергея Ковалева, утверждает, что официальная информация на 90% лживая". Далее, обосновывая это утверждение, в эфире прозвучали слова и самого С. Сироткина:
"В независимых средствах массовой информации часто в большей степени смотрят на происходящие события из Назрани, из Грозного, а по одной простой причине: Чеченская сторона абсолютно открыта для контактов, она доступна журналистам, и в очень тяжелых условиях они оказывают содействие, готовы к сотрудничеству.
Военные всячески затрудняют работу журналистов: иногда по-хамски, иногда обстреливая.
Полной информации с другой стороны быть просто не может, они герметичны сами. Когда за правое дело и правыми способами и правыми методами воюют, наверное, прятать нечего. Или есть, что прятать - по потерям, собственную бездарность прятать. Хотя это и бессмысленно.
Для всех очевидно - есть необходимость прятать факты мародерства, фильтрационные пункты, пытки. То, что я называю фашизмом на самом деле. Все это я тоже видел, я знаю, почему они прячут. Я видел руки, чуть не перерезанные наручниками, которые надеваются не на запястья, а на кисть руки. И резиновой дубинкой бьют по цепочке, пока не начинают зиять сухожилия на наружной стороне кисти.
Все это свидетельствует - им есть что прятать. Поэтому пусть они думают о том, как бы информацию с чеченской стороны компенсировать честной информацией с Российской стороны ".
16. "Литературная газета", № 9 от 1.03.95 г. Из подборки свидетельских показаний М. Яндиевой (общество "Мемориал") под названием "Возвращение в концлагерь":
Идрисов Ахмет Хизирович, 29 лет, житель Грозного: "Днем 23 января 1995 года я ехал в сторону села Самашки. Между Серноводском и Самашками был остановлен постом МВД России. Показал документы. Осмотрели машину, обыскали карманы. Звякнули монеты в кармане - решили проверить. Вывели с трассы и надели наручники, посадили в машину рядом с их БТРом. Привели братьев Ганиевых - Микаила и Магомеда, Хаджиева Мусу (из Нового Ша-роя). Всем надели наручники. Вышли из бункера пьяные омоновцы, избили братьев Ганиевых, потом Хаджиева Мусу. Их тела жгли сигаретами. Через 20 минут опять высадили из машины и стали бить меня. На вопрос "За что?" ответили: "Тебя надо убить, ты наших убивал". Избивали до 4 часов утра. После этого всех рассадили в БТРах с завязанными глазами. По дороге предложили: "Давай заключим контракт: если успеешь выскочить наружу с лимонкой, из которой вытащена чека, то выживешь". Клали меня под колеса БТРа. После этого пересадили в вертолет. Летели около 5 минут, потом сели, взяли на борт других людей. Пленных стало 17 человек. Избивали всех. В сознание приводили штыками, кололи тела. Одного застрелили. Другому нанесли четыре раны штыками. Одного выбросили в полете из вертолета. Куда их везли, пленники не знали. У человека, которого выбросили, сняли перед этим золотые зубы, забили до смерти. Это были люди из ОМОНа, русские и нерусские, в масках. В лагере в Моздоке сидели около угольного склада. С вертолета в "воронок", потом в вагоны. Вышел из плена на 7-й день...
Муталиев Амирхан Исраилович. 29 лет, житель Грозного: "... Встретили такими словами: "Привезли пленных боевиков". 30 человек внутренних войск. Все высокого и крепкого телосложения. Впоследствии они признались, что были контрактниками (Запорожье, Волгоград, Самара). Нас выгрузили, били на земле прикладами, сапогами. Меня уволокли в сторону, били шесть человек, стараясь попасть по лицу, около пяти минут. Каждого из нас били не меньше пяти человек. Подогнали "воронок". Тех, кто терял сознание, приводили в себя. Перед машиной меня снова били ногами. Закинули в "воронок" более 20 человек. Наши лица было трудно узнать. Везли 15-20 минут. Подогнали машину прямо вплотную к вагону, опять побили и загнали в плацкартный вагон. В купе нас написали 23 человека. Руки онемели, развязались сами. По одному стали выводить в другое купе и раздевали до гола. Освещая мощным фонарем, искали мозоли на руках и плечах (от автомата). Спрашивали: "Где воевал?" Опять рассовывали по купе. Нас стало 12 человек в купе. Дали сухари и воды в бутылках от сока. Солдаты в охране были разные: жестокие и не очень. Никто не спал. В 8 часов повели в туалет. Солдаты ВВ все в масках, друг друга по имени не называли. Вели в туалет, как зэков, под конвоем, бегом, с руками за спиной. Если кто-то не нравился стоящему у туалета солдату, тот бил. Унизительно спрашивали: "По какой нужде?" Давали десять секунд. Обратно в купе тоже бегом. Если замешкаться, то бьют дубинками. Если в туалете в баке не возьмешь воды, то оставишь без нее тех, кто ждет в купе. За все время, с 27 по 31 января, нам дали по банке рисовой каши на двоих (250?.). Очень хотели нас накормить свининой, но ее не оказалось. В основном были сухари, которыми нас кормили все эти дни. На второй день появились следователи (пять человек)... 31 января в 11 часов стали вызывать по фамилиям. Через решетку в стене отдавали изъятое. Заставляли подписывать бумагу, что не имеем претензий. Вывели из вагона - мы не знали где, но было много угля, дрова, забор, вроде базы. Недалеко от автостанции это было. Женщины какие-то нам подсказали. Перешли железную дорогу направо и вышли на автобусную остановку. Хомутаев Усман (бывший начальник 4-го цеха "Водоканала") с братом шли с трудом, я его не узнал, он не мог идти сам".
Угурчиев Ибрагим, журналист, житель Грозного: "Выйдя из подвала, я пошел к своей квартире, хотел забрать кое-какие документы и некоторые свои записи. Когда я возвращался, услышал крик женщины в одном дворе. Я увидел нескольких солдат, волокущих едва живую от испуга девушку, а кричала ее мать или бабушка. Увидев меня, солдаты дали автоматные очереди, я успел спрятаться за угол... Через двое суток, 12 января, мы в количестве 12 - 13 человек, в том числе и две женщины, одна с грудным ребенком, выехали утром в десятом часу через 15-й мол-совхоз. Не доезжая до станции Серноводск, стояли российские внутренние войска. На посту нас всех проверили, когда подошла моя очередь, я достал из кармана удостоверение Союза журналистов СССР, диктофон с кассетой, ключи от квартиры, все, что у меня было в кармане. Их командир стал кричать, что, мол, мы, журналисты, ненадежный народ и он меня не отпустит, пока не узнает, что за запись в кассете. Я объяснил, что в кассете запись на ингушском языке о сельской жизни, интервью с главой администрации села Гази-Юрт и с директором средней школы том же селе. Но командир меня уже не слушал. Па БТРе повезли в Моздок... У вагончиков на запасных путях стояли высокие, как ни подбор, в масках и с дубинками военные, у некоторых были с собой овчарки. Сразу же начали кричать, подгонять и пускать в ход дубинки. Лейтенант, который меня привел, один раз обернулся и как будто ничего не слышит, а также не видит, потихоньку ушел, опустив голову. Так началось мое "путешествие" со спецназовцами по территории Российской Федерации. Обычно если люди едут на экскурсию, то гид рассказывает, какие вокруг достопримечательные прекрасные места на территории России. Но в моей экскурсии "гиды" были натуральные фашисты и показывали они мне, какие в России прекрасно сделанные "зэквагоны" и какие они сами прекрасные специалисты в своем деле: умеют бить кулаками, знают человеческие больные места, с одного удара любой теряет сознание, научились прекрасно хлестать дубинками, а когда надо, чтобы непонятливый не кричал так, будто его режут, прекрасно владеют приемами удушения. Все это я попробовал между вопросами о своем шпионаже и кулаками, и ногами, и дубинкой. Еле сказал, что все, что знаю, уже рассказал начальникам разведки и контрразведки. После этих слов офицер "смягчился" и пнул в живот так, что я потерял сознание. Когда пришел в себя, спецназовцы, наше без конца бить и пинать, заставили раздеться. Сняли часы с золотым браслетом, все это забрали, вместе с тем и бумажник с деньгами, и кожаную куртку. Этого всего я не увидел, когда снова пришел в себя после потери сознания... Все это продолжалось и в вагоне, который перевозил нас в Пятигорск, только когда раздевали для проверки, добавилась собака, овчарка, которая начала кусаться и дергать укушенное место, как тряпку, тут я понял, что дубинки и пинки перестали работать не из-за того, что они меня пожалели, а им нужно разнообразие, как концерт бесплатный. Потом так же "обработали" соседа, это оказался 18-летний ингуш Мейриев Магомет. Вот так мы и доехали до станции Пятигорск. Там в тюрьме им в голову пришел новый способ испытания. Поставили нас к стене, руки за голову, а ноги надо было раздвинуть сколько возможно. Для этого с внутренней стороны били ногами, пинали. Потом уже били дубинками по голове и спине, пока не упадешь, а следующий тебя пинает, пока снова не встанешь в той же позе. Когда у меня больше не было сил держать руки за голову, пнули ногой так, что оказался перелом ребра. Правда, после этого нас распределили по камерам, больше нас не били. Но это продлилось всего двое суток. То есть через двое суток нас отправили в ставропольскую тюрьму, и всю дорогу было так же, как от Моздока до Пятигорска. В ставропольской тюрьме прямо в лужу посадили на колени, руки за голову, и били, сколько могли. Только я поднял голову, ударили по лицу дубинкой, распоров кожу над бровью, после чего я потерял сознание".
17. Газета "Смена", номера от 21.01.95 г. до 31.01.95 г. Выдержки из статьи А. Горшкова "Грозный: добро пожаловать в ад":
"Что касается сообщений о сотнях и тысячах тонн гуманитарных грузов, которыми якобы завалена Чечня, то помощь поступает сюда весьма избирательно. Говорят, что значительная часть помощи оседает на авиабазах в Моздоке и Беслане - основных транспортных точках, через которые идет подпитка войны техникой и пушечным мясом. Значительная часть грузов, в первую очередь продовольствие, поступает военнослужащим, и лишь меньшая часть помощи доходит непосредственно до адресатов, беженцев и мирных жителей разоренного войной края. Причем и эта помощь, следующая по федеральной линии, распространяется лишь в районах, которые контролируют чеченская оппозиция и армия, и практически не доходит до юга Чечни и Ингушетии, где находится большая часть беженцев. <...>
Объектами точечных ударов становятся жилые дома и больницы. Штурмовики устраивают настоящую охоту за машинами с беженцами. Бомбы и ракеты падают на горные села, где пытаются спрятаться от войны жители Грозного. По свидетельству очевидцев, некоторые летчики отличаются особой изощренностью. Через некоторое время после бомбежки они наносят повторный удар по тому же месту. Рынок в городе Шали бомбили 9 раз за несколько часов. За день только в этом месте погибли 89 человек.
Местные жители, кажется, даже смирились с тем, что смерть ходит где-то совсем рядом. Они приспособились хоронить погибших во дворах и на пустырях. Они научились определять, откуда и куда бьет артиллерия, и отличать взрыв снаряда от разрыва мины. Они научились жить тогда, когда жить уже, кажется, невозможно. И при этом остались людьми. Мне почему-то запомнились старик со старухой, под близкую канонаду кормившие голубей только что полученным гуманитарным хлебом. Единственное, чего не могли взять в толк старики, зачем и почему их бомбят. Эти же вопросы, читались во взглядах всех мирных жителей, с которыми я разговаривал на улицах и в подвалах фронтового города.
"Скажите, чтобы нас не бомбили", - потребовала у меня русская бабушка. Бабушка пережила в Грозном Отечественную войну и в красках вспоминала, как бомбили тогда. "По радио объявляли: "Воздушная тревога!" Все бежали вниз. Потом объявляли отбой. Мы выходили, обнимались. А теперь... Мой муж воевал с фашистами и такого не видел". Я не мог объяснить ей, что тем, кто отдает приказы, наплевать на нее и десятки тысяч других бабушек и дедушек, остающихся под огнем.
ЖИТЕЛИ БАМУТА!
Вас предали. Люди из окружения Дудаева говорят о том, что он с семьей уже сбежал за границу. Ближайшие помощники Дудаева "КАМАЗами " вывозят из Грозного награбленное у чеченского народа добро. Вас же они призывают сопротивляться и проливать кровь, чтобы успеть вывезти как можно больше.
Не верьте им!
Те из вас, кто продолжает держать оружие, - немедленно прекратите бесполезное сопротивление. Если из вашего населенного пункта будет открыт огонь по российским войскам, мы без промедления ответим мощными ракетно-бомбовыми ударами! Ваша жизнь и жизнь детей в ваших руках.
Такие листовки нынче разбрасывают с вертолетов над чеченскими селами. Командование объединенной группы российских войск в Чеченской Республике, чьим именем подписано обращение, иногда держит свое слово: на протяжении последней недели Бамут не бомбили...
Для остальных мирных жителей "уничтожение незаконных вооруженных формирований" обернулись беспощадной войной против населения, которое несет наибольшие потери в результате непрекращающихся обстрелов из всех видов оружия, за исключением разве что ядерного и химического. Впрочем, не стоит удивляться, если последнее будет использовано на этой войне. Не зря в Чечню командированы военнослужащие химических и даже биологических войск.
Не будет преувеличением сказать, что мирное население, невзирая на национальность, оказалось заложником армии...
Учитель пошел воевать против федеральных войск после того, как убили его лучшего ученика. Он рассказывает, что в дом, где жил парнишка, пришли солдаты. Они изнасиловали мать, издевались над подростком, а затем вставили ему в рот пистолет и застрелили. Учитель поклялся отомстить. Теперь он бандит. Таких немало среди тех, с кем второй месяц сражается в Чечне регулярная армия. Эти "бандиты" бросаются под танки, обвязавшись гранатами. "Бандиты" совершают заведомо смертельный рейд на личном вертолете Дудаева - минуя систему ПВО, они внезапно появляются над авиабазой в Моздоке, перепугав тамошних генералов. Они уже второй месяц путают все карты армейского командования, сорвав план маленькой победоносной войны.
Когда министр обороны Грачев говорит, что в Чечне семнадцатилетние юноши сражаются с тридцатипятилетними профессионалами, я вспоминаю Рустама. С этим четырнадцатилетним боевиком я не раз встречался в Грозном на площади у кафе "Минутка". Он щеголял в подогнанном по росту камуфляже, а из-за пазухи у него скромно торчала противотанковая граната. На счету Рустама два бронетранспортера, подожженных "коктейлем Молотова".
- Как ты это сделал?
- Подбежал поближе и кинул бутылку.
- Было страшно?
- Привык.
Со стаей таких же гаврошей я пил кофе, пережидая обстрел в одном из подвалов. Тринадцатилетний пацан-разведчик поделился со мной двумя сокровенными желаниями. Сейчас - достать оружие, а после войны - стать профессором. Когда бронетехника входила в город, мальчишки чуть не дрались друг с другом за право подбить танк.
- Родители знают, что ты здесь?
- Нет, мать еще две недели назад ушла в женский батальон. С тех пор я ее не видел...
Победить в этой войне можно, разве что истребив непокорное население. Во всяком случае, ополченцы, с которыми я беседовал в Грозном, сдаваться не собирались.
- Это очаг моих предков и я его буду отстаивать до последней капли крови, - слова женщины с автоматом в руке характеризуют общий настрой.
Еще один мой собеседник работал в Москве заместителем главного инженера стройуправления при президенте РФ. Когда началась война, он вместе с семьей приехал в Грозный:
- Я принципиально хожу в белой рубашке. Пусть таким - мертвым или живым - меня видят солдаты. Побежденным я не буду в любом случае,
Как-то Павел Грачев сказал, что наши солдаты умирали в Грозном с улыбкой. Оставим это заявление на совести министра. Вопрос в том, знали ли эти ребята, за что они умирали?
Партизанщина на долгие годы - это не возможная перспектива, а абсолютная реальность даже в случае скорого взятия Грозного. Для сотен и тысяч людей эта война не закончится уже никогда. Может быть, есть высшая справедливость в том, что те кто разрабатывал операцию, отдавал приказы, бомбил женщин и детей, до конца своих дней будут жить под страхом мести. "
18. "Известия", 19.01.95 г. Из статьи "Партизанская война в Чечне":
"Поднимаемся к селу Шатой. Нам говорили, что здесь, куда не так просто и быстро добраться прессе, особенно часты в последние дни авианалеты. Выходит, именно это славное местечко считается "партизанским гнездом" в верховных штабах нашей доблестной армии?
Но достаточно одного взгляда, чтобы сообразить: только полный идиот разместит здесь какие-либо боевые формирования или военную технику. Село, хоть и райцентр, небольшое и открыто как на ладони со всех сторон.
Едва останавливаемся, вокруг нас собираются люди. Все возбуждены. Кто-то сразу плачет. Оказывается, всего пару часов назад был воздушный налет. Но и вчера такой был. И позавчера. Только что убита женщина - беженка из Грозного, ранено трое крестьян, разрушены и побиты осколками от ракет жилые дома.
- Уже пятый день эти дьяволы неизвестно за что нас карают, - говорит высокий парень, Халаш Балакриев. - Разбегаемся по селу, как зайцы. Но куда тут убежишь? Подвалов почти ни у кого нет, мы же не знали, что с нами, мирными жителями, будут воевать. Нас просто уничтожают.
Молодая женщина, Лейла, беженка из Грозного. Гам она работала акушеркой в больнице. Осталась в городе разбитая квартира, брошены почти все вещи.
- Главное, думали: спастись, добро-то наживем, - говорит она сквозь слезы. - Убежали к родственникам, в горы. А нас и тут достали, как будто охотятся за нами. И тут еще страшнее, чем и городе...
В этом нам тут же приходится убедиться самим. Вдруг, как по команде, толпа замолкает, все испуганно смотрят в небо. Мы еще ничего не слышим. Только видим, что по всей улице замирают люди с запрокинутыми головами, жмутся к стенам, друг к другу. И тут же явственно слышится гул. Все - врассыпную, укрываясь кто где может.
- Отъезжайте от нашего дома! - умоляет нас перепуганная женщина. - Они по машинам целятся!
Гул стремительно нарастает. Бросаемся в машину, дергаемся с места, ощущая себя мишенью. Но через пять-шесть домов нам машет рукой какая-то старушка:
- Скорей сюда, прячьтесь!
Засекаем время. 13 часов 27 минут по Москве, 15 января.
Пожилой крестьянин рядом вдруг говорит:
- Будь проклята эта Москва!
Налет разворачивается по всем правилам. Вспыхивают в небе гирлянды серебра - истребитель отстреливает сначала маленькие ракеты, отводя от себя вероятный удар противника. А вдруг у кого-то в хлеву хоронится "Стингер?..
Забегаем во двор. Тут несколько пожилых женщин: и чеченки и русские, с ними мальчишка - его колотит дрожь. Самолет вдруг сверкает двумя вспышками. Залп! Все приседаем, сжимаемся в кучу. К счастью, удар приходится в сторону.
Чтобы немного успокоить мальчика, расспрашиваем его.
- Как зовут?
- Руслан.
- Сколько лет, где живешь?
- Тринадцать. Приехал с мамой из Грозного.
И тут самолет заходит на второй круг, или это уже другой, напарник? Теперь он идет прямо на нас. С лихим посвистом прямо на нас, но плюс еще на несколько добрых сот ребятишек, женщин, стариков и озабоченных, чувствующих себя виноватыми от невозможности защищаться молодых людей.
Старушка увлекает всех нас в угол к куче кирпича. Да разве спасет это укрытие, если удар будет близок!
- Молитесь, молитесь! - быстро командует старушка. Мы вжимаемся друг в друга. На разных языках женщины отчаянно бормочут молитвы, пытаясь спасти себя и нас.
Вот он - удар! На той стороне улицы. Потом все стихает. Женщины в слезах, теперь уже не молятся, а посылают проклятия вслед налетчикам. Сразу становится слышно, как в других домах и дворах звучат такие же бессильные проклятия, надрывно плачут дети. Люди выходят на улицу, ищут друг. друга, осматриваются. И вот уже опять бегут к нам, зовут посмотреть результаты очередной атаки.
Ракета ударила рядом с больницей, пролетев почти над головой главврача Гайсана Саутиева. Осколками выбитых оконных стекол изранена, искромсана молодая женщина Берлант Кабаева. Она вся в крови, ее сотрясают рыдания от боли и ужаса.
В больнице много раненых. Никого из них, при всем желании, нельзя принять за боевиков. Женщины, дети, пожилые люди. Да и село, его окрестности совсем не похожи на военную базу. За время, которое нам приходится провести здесь, успеваем исследовать местность достаточно тщательно - где на машине, где пешком, где на корточках или ползком. Можем заверить военных начальников: крепко ошибаются они в своем маниакальном намерении уничтожить военную базу именно здесь, в селе Шатой. Это, впрочем, относится и к другим горным селам, которые мы объезжаем по петляющей во все стороны дороге и которые подвержены, в эти дни почти непрерывным бомбежкам.
В село Борзой приезжаем, когда семья Кемильбека Ерзенукаева собирает пожитки из разбитого утром дома, чтобы вывезти их к родственникам. В доме вместе с беженцами было тридцать человек, в том числе больше десятка детей. Две ракеты попали во двор и сарай в полвосьмого утра. Дети еще спали, это уберегло их от осколков. Убиты три коровы, лошадь, полуразрушен дом. Но уезжает семья со своими постояльцами не только потому, что жить здесь теперь холодно и неуютно. Боятся нового удара.
- Они любят возвращаться еще раз бомбить в то же место, поясняет старик Кемильбек. - Вот позавчера разбили дом в селе, люди только стали порядок какой-то наводить, вещи собирать, эти снова - тут как тут, ракету пустили и из пулемета по людям. Так что не задерживайтесь, скоро прилетят.
Старика чутье не подвело. Уже по дороге в другое село видим, как над тем местом, где мы разговаривали со стариком полчаса назад, снова выходят на боевые развороты два самолета. Через некоторое время слышим теперь уже отдаленные от нас удары.
Зачем столь методично, упорно бьют по действительно мирным селам российские самолеты, сказать трудно. В самом деле принимают их за военные базы, за место жительства боевиков? Не верится.
Мы видели в горах боевиков, но совсем в других местах, на других маршрутах. Видели и совершенно укромные, достаточно обширные места, вполне пригодные для надежно защищенных боевых баз. Возможно, их и имеют в виду дудаевцы в перспективе партизанской войны в горах. Похоже, она уже на пороге.
Вооруженных сторонников Дудаева в селах довольно много, мы убедились в этом. Как и в решимости этих людей при необходимости уйти в горы и продолжать сопротивление оттуда. Новый этап войны может стать куда более затяжным и жестоким.
А пока каждый день над высокогорными селами, угрожая смертью, идут в атаку с разворота самолеты, атакуя "противника", с которым справиться очень легко".
19. "Независимая газета", 27.01.95 г.: "Кремль недоволен поведением". Из интервью с Президентом Республики Ингушетия Русланом Аушевым:
"... А что касается точного определения конфликта, то мы наверняка скоро его услышим. Но для меня важнее сама суть - идет методичное уничтожение мирного населения. По масштабам бомбежек это геноцид, уничтожение целого народа. Это хуже, чем депортация. Сегодня многие старики, сравнивая происходящее с тем, что сделал в свое время Сталин, говорят, что это была просто культурно-туристическая прогулка с Северного Кавказа в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию. Старики говорят: там хоть не убивали, не бомбили - затолкали в теплушки и увезли.
- Взят президентский дворец, российские войска контролируют северную часть республики, ополченцы постепенно отходят к югу. Что это - конец войны?
- Нет, просто начинается другая война - партизанская. Собственно, она уже началась. В тех же северных районах между российскими порядками передвигаются ополченцы, которые ведут боевые действия. Кто-то пока из местных без оружия, но они тоже готовы воевать, хотя и понимают, что в конце концов их задавят. Вся мощь вооруженных сил России находится под Грозным, кроме разве что ракетных войск стратегического назначения и подводных лодок".
20. "Известия", 28.01.95 г., статья "Дубинкой и матом по правам человека":
"В Моздоке, в расположении объединенной группировки российских войск, в тупике железнодорожных путей стоят вагончики. Вагончики необычные - зэковские, т. е. вместо плацкарта или купе - камеры. Это фильтрационный пункт. Сюда, как принято во время войны, привозят из Грозного, а теперь и из других воюющих районов Чечни тех, с кем не получилось разобраться на месте. Попасть на филътрационный пункт в Моздоке не удалось: для этого, понятное дело, нужно разрешение командования внутренних войск и ФСК. Однако офицер штаба внутренних войск, с которым довелось говорить в Моздоке и которого я поостерегусь называть, подтвердил и наличие самого фильтрационного пункта, и то, что там содержится немало людей и что близко подходить к этим вагончикам лучше не стоит. Группе уполномоченного по правам человека Сергея Ковалева и автору этих строк удалось встретиться с одним из тех, кто прошел через этот фильтрационный пункт и кому посчастливилось выбиться оттуда живым. Зовут ею Азамат Парагулмов. Ему около 40 лет. Ингуш. Когда-то, в другой жизни, до 1 января 1995 года, он жил в Грозном, на улице Первомайская, 62. Теперь живет в другом месте, лечится. Что с ним и его товарищами делали, вы сейчас прочитаете - это расшифровка магнитофонной записи. Комментария она не требует, хотя ответ из военной прокуратуры - не помешал бы ".
Евгения Альбац. "Известия".
Рассказ Азамата Парагульгова, записанный членами группы уполномоченного по правам человека Сергея Ковалева в Назрани, редакция не правила, лишь убрала повторы. Этот рассказ перед вами:
"Меня взяли первого января в Грозном. Утром, после штурма, когда стрельба чуть-чуть стихла, я пошел к приятелю - он жил на Татарской, 27. Его фамилия - Хамидов, он майор ФСК. Постучал в окно его дома, Хамидов вышел. Тут нас и окликнули солдаты. Спросили: "Кто, что?". Мы ответили, что живем здесь. Хамидов сказал, что он майор ФСК Ингушетии. Те на нас матом: "Какая... ФСК, какая... Ингушетия. Вы - корректировщики (огня)", - говорят. "Оружие есть?". Хамидов ответил: "Да, есть табельное оружие". Отобрали. Повели. Сначала держали во дворе. Туда солдаты притащили бидон спирта. Били. Потом затолкали в люк.
Ночью слышим: "Выходите по одному, будем расстреливать". Хамидов вылез - его железкой по голове. Он обратно свалился. Я шевельнулся - они очередь дали: пуля попала в одеяло. Ну пьяные они сильно были... Потом меня вытащили, тряпку в рот затолкали, начали автоматами бить. Но не расстреляли. Из разговора я понял, что те, кто нас взял, связались со своим штабом - он на консервном заводе был, нас потом туда отвезли, и там генерал-майор приказал, чтобы нас расстреляли - дважды давал приказ расстрелять. Но офицер, кажется Шугаев его фамилия, нас не расстрелял - его потом, уже на консервном вызывали, генерал на него орал - что приказ не выполнил, но это потом уже было, когда в штаб нас отвезли.
А тогда меня избили, руки- ноги капроновыми жгутами связали и повезли на перекресток, к дереву алюминиевой проволокой привязали. Сказали: "Сейчас ваши будут стрелять. Если тебя своей миной не накроет, мы тебя в три часа расстреляем". Начался обстрел. Мины плотно ложились. Они в окопах на матрасах лежали, наблюдали - попадет в меня или нет. По-моему, это омоновцы. были, потому что солдаты советской армии от БТРов не отходили, а эти все по дворам шныряли. Ну, в общем, кончился обстрел, меня офицер в бушлате отвязал. Завел меня обратно в подвал. Хамидов там сидел - ему было плохо, его рвало - у него сотрясение мозга было. А я ничего, нормально. Только нос был разбит, кровь шла, дышать было трудно, и соображал я после побоев плохо. Еще злой я был: это ж надо, ни на той, ни на другой стороне не был, не воевал, а в такую мясорубку попал...
Пока сидел, слышал, как раза три они по рации связывались, матом орали на своих: вы уже полчаса, как накрываете нас... раза три у них такие перестрелки между собой были. Потом нас повезли на консервный завод - я знаю, я там работал. Мешки нам на голову надели. Привезли. А там кричат: "Кто такие?" Те, кто нас вел, отвечают: "Корректировщики". Те кричат: "Расстрелять". Автоматом стали бить - кто прикладом бьет, кто ногой. Я этому, кто меня вел, говорю: "Ты хоть скажи, что сотрудники ФСК... "Шум, гам, мат, завели в помещение, в коридор перед кабинетом - там полно офицеров, и генерал там сидит. Первым заходил Хамидов, потом Нахаев, третий я... Генерал кричит: "Какие пленные, какой допрос? Я вчера ночью дал приказ - расстрелять, зачем взяли?".
Хамидов стал объяснять. Генерал из-за стола вылетает, табуретка упала, он два раза Хамидова ударил. Шум, гам, бардак, меня завели, я избит уже был. Фамилию генерала не знаю. Но он там всем распоряжался. При мне по рации кричал: "Какие девятиэтажки, какие пятиэтажки, какой жилой массив! Снести все к... матери". Потом нас опять били. Потом - снова допрос. Завели меня. Двое сидят. Тот генерал, который орал, спокойно сидит, ничего не говорит. Другой - без знаков различия, но держался так, что казалось, он главнее генерала, крупное лицо, черные брови, усы, по-моему, были. Он меня спрашивает: "Ты будешь жить?" Я говорю, не понял. Он повторяет: "Ты жить будешь? Ты должен сказать, что вы все трое - корректировщики. Сам лично двоих этих ты расстреляешь - тогда будешь жить". Я ему говорю: "Мы не корректировщики, какие мы корректировщики, мы сотрудники ФСК". Он на меня матом. Я ему:
"У нас начальник Степашин". Он матом этого Степашина... Хамидова завели за угол, там какая-то комнатка была, и стали его бить. Потом так дали, что он вместе с дверью стеклянной вылетел. Хамидов уже кричать не мог - только стонал. Потом привели его, к стенке поставили, он стоять уже не мог. Видно, по почкам его били, по печени и по голове. Пять-шесть человек его били...
Минометный обстрел начался. Слышу, генерал кричит: "Командира БТРа ко мне". А тут сзади, кто стоял, затвор передернул, говорит: "Сейчас мы кончим вас". Командир БТРа вышел от генерала и говорит: "Если я вас повезу, вы у меня до места не доедете". К БТРу нас повели. Мешки на головах, спотыкаемся, падаем. На руки наручники надели. Меня в ящик у бокового люка БТРа затолкали прикладами. Кто-то на руки мне сел и стал наручники давить. Я потом этого парня в Моздоке видел, он в маске был. Но мне повезло, у меня руки тонкие, а у Хамидова толстые, ему в наручниках было совсем плохо. Когда уже поехали, минут через пять включили отопление и трубку отопления в мешок мне ввели, горячий воздух стал идти. Они, видимо, и довезти не хотели, и расстреливать не хотели. А БТР был забит хламом, ну тем, что они в домах подбирают, - ковры, коробки.
Едем, я чувствую, что задыхаюсь. А только шевелиться начинал, они лупят. Одна злость меня спасала. Примерно за час до Моздока - так я потом подсчитал - обстреляли нас, засада была. Час стояли. Слышим, кричат: "Медведь побежал, медведь побежал", - и стали стрелять. Потом другие, которых на "Уралах" везли - их человек 70 было - нам уже в Моздоке рассказали: они вытащили человека со связанными руками и сказали : "Добежишь - свободен". А он спрашивает: "А вы стрелять не будете?" Ему говорят: "Нет не будем. Мы знаем, ты все равно не дойдешь до дома, только бежать надо". И он побежал. Его из автоматов стали стрелять... Пленных, или как мы там назывались, везли два БТРа, я номера помню: "КА-111" и "КА-112" и машины, "Уралы". На машины людей укладывали штабелями: друг на друга. По пять-шесть рядов. Потом, когда в засаду попали, у одного "Урала" колеса спустили. И всех перегрузили на один "Урал". Люди, что внизу, на дне машины были, совсем стали задыхаться. Уже в Моздоке, при мне, три или четыре трупа из машины выбросили...
В общем, где-то час оставалось до Моздока, дышать уже стало невозможно, задыхался я совсем. Шевельнуться не могу. Тогда я стал кричать и вылезать из ящика. Меня втроем стали автоматами бить, а я не реагирую, они бьют, а я вылезаю. Так я вылез, они еще минутки полторы меня побили и перестали. Так я доехал. Приехали. Выйти я не могу - выкатился на землю. Ноги отекли. Пока поднимался, трупы начали с машины скидывать. На меня орут: "Не поворачиваться, бегом, бегом". Чувствую, что если заминка будет, точно пришьют. Я побежал, залетел в вагон. Это был вагон для заключенных. Третьим я был. Потом стали других вводить, пятьдесят три человека насчитали на вагон. Сидим. Кто воды просит, кто чего. В туалет не выводят. Кроют матом: "Какая вода".
Через час приходит начальник караула, и Хамидов попросил его снять наручники. А руки в тепле стали нагреваться, раздуваются - тяжело, жжет. Надзиратели пошли к тому БТРу, на котором привезли, а им, как я понял, говорят: "Ключи в Грозном забыли, завтра утром привезем". Кроме нас, в наручниках никого не было. У других руки связаны, жгутами были. Через час нашли напильник. Распилили. Вагон забит. Жара. Духота. С нами был парень, которого в Грозном взяли, когда он воду пошел добывать. С канистрой воды и взяли. Он рассказывал, что ему руки-ноги связывали, и штык-ножом подошву протыкали. Проткнут, и спрашивают: "Ну как, чеченец, нормально?" Но он не орал. А обувь у него забрали. Еще окурки об него тушили - в двух местах. В общем, кровь у него текла. Фамилия его тоже Хамидов, а имя, кажется, Хасан, он уроженец села Терского. Так день прошел. На следующий день - допрос. Первым на допрос повели Хамидова. Слышно, как спрашивают, что отвечают и как бьют. Били дубинкой. Был еще один Хаджиев Руслан - работник Кредобанка Грозного. Он просил связать с Автурхановым - мол, родственник. Он из Киева прилетел, из командировки. Его взяли на Первомайской, возле Кредобанка. Взяли его на допрос, он рассказывает, его слушают, все вроде ласково, а потом слышно - удар дубинкой. Раз, два, три. Еще смеется тот, кто бил. Он в маске был. Ну, в общем, его завели обратно к нам в камеру. Он был весь в синяках, весь избитый. Потом меня повели. И вот сидит там один с блокнотом, записывает, другой в маске, третий с дубинкой. Мне наручники надели, руки назад. Спрашивают, кто, что, почему стали корректировщиками. Я им говорю: "Вы же можете определить, кто боец, кто - нет, кто только что из боя вышел - это же видно по глазам человека. Я вам уже сказал - мы не корректировщики". Он мне говорит: "Ты гладко говоришь, я тебя сейчас моим людям отдам". Потом общеполитические вопросы пошли. Потом наручники сняли. Обещали связаться с руководством. Извинились, но сутки прошли, другие - ничего. Пока мы сидим, других нам в камеру закидывают. Узнаем, кто и откуда - всех взяли из бомбоубежищ, конкретно из бомбоубежища консервного завода и из подвалов тоже. Там еще было трое русских. От русских требовали, чтобы они признавались, что они наемники. И от меня требуют, чтобы я сказал про наемников. Русского страшно били. Кричал: "Мама". Молодой пацан. Лет 20.
- Он без оружия был?
- Там все, кроме нас, были без оружия. Еще было три старика. Одного помню - сторож консервного завода Мудаев Юсуп.
- А почему его взяли?
- А он на консервном заводе сидел. Берут все мужское население."
21. "Известия", 31.01.95 г. Из статьи А. Челнокова "Все труднее понять - где свои, где чужие":
"... Неподалеку от горного селения Махкеты под обрывом стоят два домика. Когда-то дом отдыха, сейчас - несколько стен. На полу несколько окровавленных свертков. Разворачивают. Изувеченные трупики 5-6 летних детей.
- Здесь в последнее время жили две женщины и шестеро детей, - рассказывает чеченец.
- Первым заходом штурмовики убили женщину и четверых детей. Один ребенок спасся, прыгнув под обрыв. Самолет, развернувшись, ударил ракетой в этого ребенка. На ветвях кустарника под обрывом висят окровавленные останки. Видимо, российская разведка доложила, что в этом доме находится база чеченских боевиков".
22. "Независимая газета", 9.02.95 г. Статья Натальи Пачегиной
"Карающая рука закона (Воины метрополий знают, что им надо)":
"Острая" стадия чеченской кампании, похоже, продолжится. Чечня, как переходящий вымпел, сегодня вручена Министерству внутренних дел России. И оно, судя по всему, не настроено обратить симпатии местного населения в пользу российской законности. Многочисленные факты нарушения гражданских прав на территории республики, по информации, поступающей оттуда, можно суммировать в довольно непривлекательную картину,где, как кажется, правомерно говорить не о законности как таковой, а о геноциде. Причем геноциде, проводимом в отношении и русского населения республики. Части внутренних войск МВД РФ и ведомственный спецназ, появляющийся, по свидетельствам очевидцев (русских в том числе), в любом населенном пункте или городе Чечни, начинают операцию по вычислению членов бандформирований, возможно укрывающихся в домах мирных поселян, с того, что забрасывают гранатами или выжигают залпом огнеметов обитателей подвалов и подполов. Как известно, местное население, запуганное бомбежками, состоит в основном из стариков, женщин и детей, они скрываются в подвалах домов, где их и настигает "карающая рука закона".
По завершении этой акции перед ВВ открывается широкое поле деятельности - пустующие или в одночасье освобожденные от хозяев дома становятся добычей крепких парней. Из домов вывозится все, включая тюлевые занавески с карнизами. По словам очевидцев, на "вывоз" одного среднестатистического дома в Чечне требуется один "КАМАЗ", наиболее "аккуратные" очищают дома и от электророзеток, и тогда скарб уже помещается в двух машинах. Всякая попытка усовестить мародеров оканчивается, как правило, показательным избиением или глухим выстрелом. С русскими при этом не церемонятся так же, как и с чеченскими правдолюбцами.
Стало опасным передвижение по республике в тех районах, где войска МВД полностью контролируют обстановку. Любой гражданин дееспособного общества без различия пола и цвета волос рискует быть задержанным и препровожденным в так называемые фильтрационные лагеря. По рассказам свидетелей и жертв облав, немногие из арестованных попадают в эти лагеря живыми и непокалеченными. Людей укладывают штабелями в грузовики, поверх них садятся дюжие парни из сопровождения, и такой грузовик стоит несколько часов в ожидании отправки. К моменту прибытия в лагерь охрана выволакивает из него несколько трупов. По словам свидетелей - жителей Чечни, подобная тактика милицейских подразделений в отношении граждан не только не способствует авторитету российской законности, но и множит число недовольных, которым, как говорят в Чечне, ничего не остается, как взять оружие и без пропаганды Дудаева пойти защищать свои семьи от грабителей".
23. "Известия", 10.02.95. Бесик Уригашвили: "В Московской области свое понимание прав человека":
"В распоряжение редакции попал интересный документ с грифом "секретно". Это приказ, подписанный начальником Главного управления внутренних дел Московской области В. Огородникоаым. Он датирован 15 января и имеет исходящий номер 024
В преамбуле приказа говорится, что издан он в связи с возможными осложнениями оперативной обстановки на территории Московской области, вызванной активизацией деятельности граждан чеченской национальности, и во исполнение указания МВД Российской Федерации от 11.12.94 г. № 246"
Среди многочисленных пунктов в дополнении № 1 к приказу, где говорится об оперативных мероприятиях по "усилению" и "ужесточению", особый интерес представляют 13-й и 14-й. Они стоят того, чтобы привести их дословно.
"Обеспечить выявление лиц, незаконно пребывающих на территорию Московской области, применение к ним, а также гражданам, предоставляющим им жилую площадь, мер, предусмотренных действующим законодательством.
Создать в ПВС УВД-ОВД картотеки на граждан чеченской национальности и местных жителей, предоставляющих им жилую площадь.
Систематизировать, обобщить и доложить оперативному штабу ГУВД МО сведения о наличии на территории Московской области мест временного и постоянного проживания кавказских этнических групп и народностей, беженцев и переселенцев, а также лиц кавказской национальности, проживающих постоянно, имеющих временную прописку и проживающих незаконно".
Надо ли говорить, что все ссылки на законность в этом документе по меньшей мере абсурдны, поскольку предусмотренные приказом меры самым грубым образом нарушают права человека, а также главный закон страны - Конституцию Российской Федерации. Но понятно и другое - эти меры будут с радостью встречены большей частью общества, воспитанного на традициях социалистического интернационализма. Такой уж это интернационализм странный - социалистический.
Правда, вызывает сомнение, прибавится ли от этого спокойствия в обществе, где фактически вводится апартеидный режим проживания граждан.
Возникает также вопрос: являются все-таки чеченцы гражданами России или не являются? Если судить по приказу 024, их уже вывели, как сейчас принято выражаться, "за рамки конституционного поля".
24. "Общая газета", № 7, 16 - 22 февраля 1995. Из статьи А. Фа-дина "Эта война перейдет по наследству":
"В отсутствии у противника регулярной армии полная силовая победа может быть достигнута лишь через "регулируемый геноцид", массовые репрессии типа карательного уничтожения сёл и взятия заложников, депортации, концлагерей и т. п. В принципе. Советской Россией накоплен в этом деле колоссальный опыт - начиная с подавления антоновщины и бесчисленных крестьянских восстаний начала 20-х годов и кончая войной с афганским сопротивлением в 80-е годы. Однако главные условия для подобного "радикального решения" сегодня отсутствуют на всех уровнях - политическом, геополитическом, экономическом и техническом.
С другой стороны, Россия не может игнорировать ни официальную позицию государств Запада, ни даже настроения западного общественного мнения. Затягивание чеченской операции, ее варварские методы заставляют западных лидеров торопить Ельцина с окончанием войны. В этом ключе, видимо, можно истолковать телефонный разговор Ельцина и Клинтона 13 февраля - после переговоров с Колем. Данный сигнал, вероятнее всего, был однозначным: "Мы тебя не сдадим, но пора кончать... "
Плен как зеркало войны
Подняв (чего никак не удавалось Дудаеву) чеченский народ на войну, Москва эту войну повела так. что выжигается любая возможность будущего примирения.
Проведя две недели в Чечне, объехав почти все неконтролируемые армией районы, сам видел, как содержатся пленные наши солдаты, видел и раненых россиян в чеченских госпиталях. Но не слышал ни слова о чеченских раненых бойцах в российском военном госпитале. Где они? Чеченцы, при всей жесткости своих военных обычаев, предписывающих выносить раненых и убитых, не могли же вывести всех!
Начальник российского Генштаба сообщил, что в плен взято около 470 чеченских боевиков, добавив, что можно было бы их рассматривать не как пленных, а как бандитов. Понятно, что признать наличие пленных с обеих сторон для официальной Москвы означает фактически легитимировать "бандформирования" противника, признать чеченских бойцов камбатантами, а значит - обращаться с ними в соответствии с международными конвенциями (регистрация Международным Красным Крестом, медицинское освидетельствование, переписка сродственниками и пр. - роскошь, которую и своим солдатам не дают). Поэтому Москвой занята вполне сталинская позиция, оглашенная генералом Здориковым: "У нас пленных нет, есть захваченные в бою".
Между тем, вопрос о пленных - один из ключевых вопросов даже не войны, а будущего сосуществования двух народов. Обстрелы и бомбардировки сел еще можно списать на извечный российский бардак (бомбят же и своих).
Но убийство и садистское истязание заложников (не пленных!) в фильтрационном лагере в Моздоке - это умышленное обращение в грязь человеческого достоинства. Это будут помнить поколениями.
26 января в Герзеле на дагестано - чеченской границе обменивали 47 пленных десантников на 47 чеченцев, привезенных генералом Кимом Цигаловым из Моздока.
Это были не пленные, а заложники, взятые внутренними войсками по принципу национальности, места жительства, пола и возраста. Один из них через сутки умер. Других до сих пор лечат. Ни одного из них не взяли с оружием (такие-то не сдаются, а, если и сдаются - так их просто убивают). В Шали я сам опрашивал и осматривал чеченцев, привезенных по "бартеру" из Моздока. Записал их рассказы.
...Братья Кауршшвили, 19 и 22 года, были взяты 19 января в собственном доме в Ассиновской (играли в домино). У одного сломаны два ребра, у обоих отбиты почки, синие от побоев руки и ноги, черно-багровые рубцы на спинах. Важная деталь: от них не пытались добиться какого-либо ответа, ибо русского они практически не понимают (переселились из Грузии пару лет назад).
Руслан Джамалханов, 19 лет, маленького ростка, по виду не дал бы ему и 15. Разбита коленная чашечка, синие поперечные рубцы на животе, один рубец представляет собой открытую рану - лопнула кожа. На руках - ожоги. Вышел 16 января из своего дома в Грозном в поисках хлеба для матери. Оружия в руках не держал никогда в жизни. Схватили, бросили на пол в БТР, затем - двое суток в холодильнике (!) на консервном заводе, а чтобы мало не казалось, время от времени обливали водой из ведра. Затем задержанных штабелями (6 слоев) в открытый "Урал" и в Моздок. После выгрузки на нижнем слое остались лежать несколько (посчитать не успел) тел. В Моздоке всех держали в "Столыпиных", по 60-70 человек в вагоне. Регулярно били. 50 граммов воды и полсухаря на человека в день. На оправку - 6 секунд. Единственная возможность попить - добраться до сортира, где бежала вода, но по дороге туда и оттуда конвой бьет нещадно (и все равно туда просились, ибо жажда страшнее). Через два дня в вагон пришли следователи. В соседнем отсеке того же вагона допрос. Ноги в тазик с водой, руки наручниками к решетке, электроды к рукам: "Боевик? Где закопал оружие?" Ответа особенно не ждали, врубали ток снова. На просьбу сразу убить отвечали, что умирать будет медленно...
Таких рассказов журналисты в разных местах записали десятки. В главном они совпадают. Следы пыток невозможно ни скрыть, ни фальсифицировать. Это - правда. Банальная проза уголовно-ментовского беспредела, садизма следаков, конвоя омоновцев. Армия такова, каково общество, какова вся наша приблатненная российско-советская цивилизация.
Новый элемент: расизм
От всеобщего насилия нашей тюремно-лагерной системы, происходящее в Чечне отличается лишь двумя вещами: информационной открытостью (ведь ясно было, что менять на пленных искалеченных людей - значит показать этот садизм всему миру) и тем, что этот садизм в данном случае имеет жесткую национальную привязку.
Последнее надо понять и истолковать. Когда критики режима обвиняют его в войне против собственного народа, они, видимо, не хотят признать, что на Кавказе военно-карательные структуры Российского государства воюют уже не со своим народом. Они воюют с "чеченцами ".
Хорошие, плохие, "свои" или "враги" - хрен их разберет. Переброшенный на Кавказ из Костромы или Мурманска русачок не может и не будет разбираться в запутанных отношениях тайпов, семейно -родовых кланов и группировок, тысячами нитей связывающих круг Д. Д. с оппозицией. Для него, ожидающего пули отовсюду, остаются лишь "мы" (русские) и "они" (чеченцы, "звери"). Отсюда - стрельба по своим (антидудаевским) селам, бомбардировки населенных пунктов по первым сведениям о наличии там боевиков, измывательства, насилие, грабежи по отношению к любым чеченцам - не по политической принадлежности, а по форме носа и цвету волос (в лучшем случае по паспорту). Уж если с потрохами преданные Москве люди Автурханова вынуждены были публично потребовать от армейского командования "проявить жестокую принципиальность" по отношению к мародерам и бандитам в военной форме, - значит, действительно, край. МВД, издав соответствующий приказ, фактически признало факт беспредела.
Ингушский вице-президент Борис Агапов сформулировал смысл войны для официальной России афористически точно: "Это война не за чеченский народ, а за чеченскую землю без народа". Земля должна остаться "в составе России". Что до вайнахов - это как получится. В идеале, без них даже лучше. Но на наказании "плохого " народа дело ведь не остановится. Наш русачок отличить чеченца от аварца или ингуша или ингуша от осетина, в принципе, не может. Система опознания "свой - чужой" начинает действовать на другом еще более примитивном, зато более действенном уровне. Воюют уже не с "дудаевцами" и даже не с чеченцами, а с "черными". То есть, психологически война ведется за восстановление пошатнувшейся национальной иерархии.
Если признать преступность войны, то придется сопротивляться своей собственной среде, давлению командиров и товарищей, всей системы. Это страшно тяжело, и на это способны лишь героические одиночки. С другой стороны, долго чувствовать себя злодеем для нормального человека невыносимо. Остается -- оправдать войну со всеми ужасами, творимыми на ней. Но для этого необходимо однозначно демонизировать врага. Отсюда, из этого идеологического вакуума рождаются бесчисленные военные мифы о зверствах чеченцев, пытках пленных, о наемниках, "белых колготках" и пр.
Идеологический вакуум в головах неизбежно заполняется самыми примитивными, атавистическими архетипами. Мир распадается на "наших" и "врагов". Враг не конкретен, это вес "не такие как мы", а значит - "черные".
В результате война - и неизбежно, государство, ее ведущее, - приобретает все более расистский характер. Чтобы почувствовать это, уже не надо ехать в Чечню, достаточно оглянуться вокруг себя: в Москве по решению МВД и городских властей открыто проводится расовая дискриминация "лиц кавказской национальности" (ЛКН). Санкционированы обыски по расовому признаку (даже к Абдулатипову пришли!), идет прессование по линии налоговой полиции, паспортных столов и даже ГАИ. Автоматически понижаются и позиции "черных" мафий в России, место которых занимают свои, славянские.
Что бы ни говорили после этого в Москве, сигнал уже послан - и "черными" принят правильно: Это не их государство, они в нем оказались по злой воле исторической судьбы. Это - государство русских. Его надо пока терпеть, но при случае - "припомнить все".
Сигнал этот приняли правильно и бывшие братья по СССР: неслучайно же Назарбаев забеспокоился о "неприменении силы на территории СНГ". Только в Москве еще не поняли, что страна, отведавшая крови, становится опасной и для самой себя. Остановить войну намного труднее, чем начать. Особенно сложно это тем, кто ее начал, почему и не верится уже в скорое замирение на Кавказе".
25. Human Rights Watch/Helsinki, выдержки из доклада за февраль 1995г. "Россия. Три месяца войны в Чечне", т. 7, вып. 6:
"Администрация Б. Клинтона продолжает оказывать негласную поддержку российскому президенту Б. Ельцину и ограничивается сдержанным выражением озабоченности в связи с войной в Чечне. <...>
Комиссия ООН по правам человека, сессия которой проходит в настоящее время в Женеве, хранит пока по вопросу о Чечне позорное молчание. Российское правительство отказало верховному комиссару ООН по правам человека в разрешении направить в регион миссию по расследованию. Хьюман Райте Вотч / Хельсинки глубоко разочарована непринятием комиссией заявления, которое бы осуждало действия российского правительства в Чечне. Мы считаем, что столь затянувшееся молчание на фоне документально подтвержденных жестоких действий российских сил в отношении мирного населения серьезно подрывает авторитет Комиссии как правозащитного органа. <...>
В конце января Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) осуществила миссию по расследованию на Северном Кавказе. К нашему глубокому разочарованию, посол ОБСЕ Иштван Дъярмати на пресс-конференции по возвращении в Москву заявил, что делегация "не обнаружила доказательств пыток задержанных чеченцев" российскими силами, несмотря на то, что к этому времени другие правозащитные группы документально фиксировали факты жестоких избиений задержанных. 3 февраля Постоянный совет ОВСЕ на основе заключения миссии принял Резолюцию из 17 пунктов, в которой "выражалась глубокая озабоченность непропорциональным использованием силы российскими войсками", но никак более не упоминались нарушения Россией в ходе войны прав человека и международного гуманитарного права.
Грабежи и недисциплинированные действия со стороны российских сил Российские войска в Чечне допускают систематические грабежи и нарушения дисциплины - от тотального разграбления целой деревни до мелких краж у беженцев на контрольных пунктах. В ходе 12-дневной миссии в Чечню и Ингушетию, в том числе 2 дней, проведенных в Грозном, представители Хьюман Райте Вотч/Хельсинки документально зафиксировали многочисленные случаи грабежей и других нарушений. <...> Эльза, 30-летняя жительница Ассиновской, подтвердила другие свидетельства о действиях российской стороны в деревне, заявив, что "миротворцы" вели себя хорошо, пока окапывались, а затем как с цепи сорвались, как только позиции были готовы. Она рассказывает представителям Хьюман Райте Вотч/Хельсинки:
"У нас в доме ничего не осталось. Пропала вся еда, которую я запасла на зиму. Я спрятала все под сено во дворе. Один солдат поджег это, и все сгорело. Они сломали наш телевизор, забрали мое золотое кольцо - семь граммов золота. Я не знаю, что это были за солдаты, но эти сволочи были в черных масках. Они пришли, осмотрели вещи, увидели кольцо и сказали: "Давай, отдавай кольцо. Если хочешь жить, отдавай мне кольцо". Я сняла кольцо и отдала. Спросила их: "Почему вы должны так с нами обращаться?" А солдаты заржали, как шакалы. Они тоже взяли три больших ковра. Они взяли коров, забили их и побросали в грузовик. Забрали все, не оставили в моем доме даже стакана. Если хотите пойти и проверить - идите. Все соседние дома тоже ограбили. Что не брали - расстреливали автоматами. Говорили: "В Москве люди умирают от голода, а вы так живете". Если из каждого дома люди ушли, а ворота закрыты, они открывали их БТРом, а если не получалось - сбивали выстрелом замок и бросали гранату. Я видела это своими глазами, поразительно, что они могли так делать ".
Представители Хьюман Райте Вотч/Хельсинки беседовали с ингушским милиционером, который патрулировал район и оставался в Ассиновской до 23 января 1995г. По его словам, многие чеченцы покинули деревню после прихода российских войск, и около половины домов пустовали. Некоторым удалось вывезти вещи, другим пришлось оставить все. Однако русские остались в деревне. Как утверждает этот милиционер, с приходом российских сил разразился хаос. Солдаты, которые вошли в деревню, были не военнослужащими срочной службы, о принадлежали к ОМОНу или другим частям, возраст - около 25 лет.
"Они стали обыскивать все дома, включая пустые. Люди ушли, потому что боялись за свою жизнь. Солдаты вламывались в дома, в квартиры, я следователь, я знаю, что для обысков есть процедура, но эти солдаты были без всяких правил. Как бандиты, они врывались в дома, разрывали все, ломали, крали. Особенно на Бакинской улице и Советской. Они забрали самые дорогие вещи, а хозяина держали лицом к стене. А нормально обыски должны проводиться в присутствии хозяина и еще. одного свидетеля. В некоторых домах солдаты взламывали ворота и двери автоматами или гранатами. Увидите дырки в дверях. Или брали БТР, просто чтобы выбить дверь. <... >"
26. "Литературная газета", № 9 от 01.03.95, О. Мороз: "Не надо подменять тему разговора и списывать позор в Чечне на неподготовленность армии!": "В последние дни как-то незаметно и ловко усилиями казенных пропагандистов почти весь критический запал по поводу чеченской авантюры переведен в локальное и лежащее несколько в стороне от существа дела русло - в русло разговоров о плохом состоянии армии.
Удивительное дело, почти все, даже Ельцин, как бы согласились с теми, кто изначально критиковал чеченскую затею: Да, да, в Чечне не очень хорошо получилось. Что же не хорошо-то? А вот что, видите: армия оказалась не готова к такого рода операциям. Срочно необходима реформа вооруженных сил. Вот проведем ее - и будет все о 'кей.
Разумеется, всякое дело следует делать профессионально. Тут и спорить не о чем. Однако, если бы в Чечне в рядах российских войск действовали сплошь профессионалы, а не новобранцы, весьма сомнительно, чтобы эта война сильно отличалась от нынешней. Сомнительно, чтобы она была намного более гуманной и вызывала бы у нас какие-то иные чувства, нежели чувства стыда, боли, гнева. Какой бы ни была армия, война всегда остается войной.
К тому же, мы видим, как действует в Чечне наша "профессиональная" милиция. Грабежи, мародерство, бессудные расстрелы, издевательства над мирным населением... полный беспредел.
Реформы силовых структур, конечно, нужны, однако реформировать надо, прежде всего, общество в целом. Все ужасы и мерзости войны удесятеряются, когда военный вирус поражает и без того больное общество, в повадке которого глаз все отчетливее различает элементы фашизма.
Надо ясно отдавать себе отчет, по отношению к Чечне совершено прежде всего политическое преступление. Оно длилось три года. Три года в отношении этой республики проводилась бездарная, непоследовательная, противоречивая политика. Шла передача оружия. Осуществлялась имитация переговоров. Апогеем этого преступления стало вероломное - накануне очередного переговорного раунда - военное вторжение в Чечню. Все решения принимались скрытно, секретно, без участия законодательных органов, вообще без какого-либо твердого правового обоснования, корпоративно спаянной кучкой чиновников исполнительной власти. Вот в чем суть, а не в том, что "армия оказалась не готова", как нас сейчас стремятся уверить.
Без сомнения, по мере продолжения этой авантюры, мы еще не раз столкнемся с такого рода шулерством. Попытки уйти от ответственности, свести все к какой-нибудь частности будут, разумеется, предприниматься и впредь".
27. "Общая газета", № 8 от 23 февраля - 1 марта 1995 г. Из статьи Анатолия Приставкина: "У каждого будет свой Нюрнберг. Народ высылали "черным багажом".
"Мною, ребенком-детдомовцем, в послевоенные годы колонизовали Чечню. Детьми проще засеять почву, только что освобожденную от "народа-предателя"; сироты, так же как и заключенные, никому не принадлежали. Были собственностью государства. Как раз в тех местах, где сейчас идет война, возле станицы Ассиновской наш детдом и располагался. Мы знали, что есть пустые дома, что есть какие-то чечены в горах, но нам говорили, что все они - бандиты и абреки. Теперь все чеченцы - "бандформирования".
Я думаю, если когда-нибудь буду бороться за свою свободу, тоже назовут либо абреком, либо бандформированием. Ну, может быть, предателем или шпионом. Правду о депортации чеченцев я узнал гораздо позже, уже после того как опубликовал "Ночевала тучка золотая" - повесть о своем детстве, которую до сих пор могу перечитать лишь до третьей страницы, дальше читать не получается. После публикации было столько писем и встреч, что теперь день депортации я представляю себе вполне определенно. Это случилось 23 февраля 1944 года. Людей собирали на центральных площадях (а до этого еще за несколько дней в вайнахские села на постой были определены военные, якобы отдыхающие от фронта), и эти "отдыхающие" окружали их плотным кольцом. Фронтовики, между тем, в этой акции не участвовали: мой отец, действительно воевавший на Северном Кавказе, ничего о депортации не знал.
Там были войска НКВД, специально натасканные на насилие - до этого они действовали в Крыму, Литве, в Бессарабии. Людям, собранным на площади, устно объявляли указ о немедленной высылке и в большинстве случаев не разрешали дойти до своих домов, чтобы взять там хоть что-нибудь на дорогу. Были "милосердные" варианты - на сборы давали один час. В некоторых селах убивали нетранспортабельных стариков. Известен случай, когда в одной конюшне спалили много жителей старых, которых не могли вывезти по ледяной февральской дороге; сгорели два столетних старика. На фоне абсолютного злодейства (брата режиссера Саламбека Мамилова, который потом снимет фильм по моей повести, застрелили конвоиры только за то, что он зашел за вагон по надобности) до меня дошли и редкие, обратные свидетельства. Так, один солдат-постоялец тайно сказал семье, зачем он сюда прислан - глава семейства успел сделать из половиков обувь и зарезать барана, и дети выжили во время дороги. Дорога эта достаточно "рассказана"- длиною в месяц, в скотских вагонах. Примерно половина народа по/ибла. Встречали их в местах ссылки по-разному: выживали только те, кого местные пускали в дома. Анатолий Ким мне рассказывал, что его деревню в Казахстане запугали (едут страшные люди, с кинжалами), и они не пустили ссыльных к себе. Чечены выкопали пещерки невдалеке от деревни, пытались прижиться - весной ребятишки пошли посмотреть, что там происходит и нашли одни кости.
В одном из писем, которые, я в свое время получил, были приведены. выдержки из доклада Сталина в день провозглашения Терской республики: "Вы сдержали стотысячную армию Деникина, ваши аулы стерты с лица земли, но враг не прошел. Советская Власть вам этого не забудет... " Не забыла. Но я думал, читая это письмо, о другом, о страшной судьбе народов вайнахов. Сколько раз их аулы "стирали с лица земли"? Армия генерала Ермолова, славного покорителя Кавказа, армия генерала Деникина, армия НКВД. Три мощнейших нашествия русских войск. Ныне - четвертое.
А между тем чечены, вайнахи - народ с абсолютной исторической памятью. Я это понял во время съемок в Чечне фильма по моей повести. Я понял, что эта страна ранена своим прошлым. Из всех многочисленных эпизодов приведу один. Однажды меня на съемочной площадке 12 часов прождали два парня, чтобы спеть свою песню. Я страшно устал, но Саламбек Мамилов мне сказал: "Послушай, если можешь". Это была потрясающая песня: "Чеченец, ты возвращаешься домой, но что ты везешь в своих огромных чемоданах? Что ты нажил в чужой стране? Только кости родителей, чтобы предать их родной земле"... До сих пор в Чечне каждый мальчик имеет свое собственное личное глубоко выстраданное отношение к Ермолову (!) - что же говорить о депортации? Депортация для них случилась даже не вчера, а утром все еще продолжающегося длинного дня. Я представляю себе, что же они будут рассказывать, что напишут о нынешнем своем несчастье.
Приходили мне и другие письма - "из жизни победителей". Две женщины-учительницы из Грозного написали почти об одном и том же. У одной был что-то вроде жениха - полковник внутренних войск. Он уезжал в горы, а когда возвращался, пытался отмыться. Ей казалось, он в крови возвращался. И пил. Пил до отчаяния. Другой женщине приятель ее в припадке пьяного откровения рассказывал, как они пленному чеченцу забивали кол в горло. Кому и когда будут приходить такие же письма от женщин тех солдат и полковников, которые сейчас в Чечне?
Также грабят, также мародерствуют, также убивают, как тогда наши братцы из НКВД. В прокуратуре Грозного (я недавно вернулся из Чечни) я читал достаточное количество заявлений: "На коленях просили не убивать, солдаты требовали золото, доллары. В ту же ночь, на следующий день подъехал тот же БТР, вынесли все имущество, подожгли дом. Соседи хотели тушить, в них пообещали кинуть гранату". Пьяные солдаты на танке въехали на базар. Раздавили несколько женщин. Этому событию много очевидцев, у меня есть и фамилии солдат. Очень много случаев насилия - а это для чеченцев, пожалуй, самое страшное. Они спокойнее примут смерть, чем унижение. Есть случай, когда солдаты пытались изнасиловать чеченку - прибежали ей на помощь мужчины, их застрелили...
В Грозном я разговорился с несколькими мальчиками-постовыми. Они варили перловку на костре и попросили меня взять в Москву письма родителям. Пока писали, один из солдат показал мне часы и сказал, что снял их с чеченца. Я говорю: "Что, с мертвого снял?" Он в ответ: "Он стал мертвым, просто я его расстрелял".
Не застрелил, а расстрелял: вывел во двор, дал закурить. Мальчишке 18 лет, бывший детдомовец.
Все эти факты уничтожают малую надежду на то, что новую чеченскую войну можно будет отнести к ведомству локальных политических конфликтов. Куда там - она уже народная. На ней за убийства медали дают. Нелепо спрашивать, откуда же у юных армейцев такая всеобщая готовность к насилию. Толпа (и тем более вооруженная) всегда живет по законам сообщничества. Знаете, что самое страшное в первый год армейской службы? Не дай Бог, чтобы тебя запомнили. Это смертельно опасно - нельзя солдату выделяться. А тут война, которая возбуждает, и общее отношение к насилию, как к норме, и личная святая ненависть. Вы в рядах своих дружков совершили насилие над кем-то. Вы убили кого-то, кто возненавидел вас; у вас убили дружка, вы возненавидели кого-то. Такова логика войны. И те, кто замышляли ее, они знали об этом.
Я вернулся оттуда и не верю, что вся эта военная махина развернута по случаю, по недоразумению, в расчете на быструю частичную победу. Я разговаривал с неким военным начальником, который говорил мне: "Мы тут закон. Это только начало. У нас на очереди Ингушетия, Кабардино-Балкария..." Дальше он перечислил почти все кавказские малые народы. Они на очереди у него. Я встречал там людей, уже в свое время отвоевавших и счастливо подтягивающихся к новой войне. Особенно хорош был один генерал, отставник еще с Афганистана, который вел себя так, как если бы долго находился вне жизни и только сейчас понемногу начинает снова жить. Армия, уже набравшая в рот крови (Не отдельные специальные части склонные к звероподобству, а именно регулярная армия, которую общество не может воспринимать как некий отторгнутый от него инструмент насилия), видимо, выгодна власти. Эта армия может вернуться в центр. Она может пойти куда угодно. Если бы вы слышали, как военные ТАМ с нами разговаривают: мы для них уже внутренние враги. Мы (те, кто не хочет войны) уже отделены от военных святостью своих армейских корпоративных интересов...
Страшно смотреть, как декларации организованной, гуманной цивилизованной жизни рушатся во время войны. От первого выстрела. Появляются другие критерии. Например, мысль о том, что Чечня - удобная для войны страна. Богатая. Привлекательная, с точки зрения мародерства любого уровня.
Я храню свидетельства о судьбе Мухтара Замбаева, юриста, репрессированного еще до депортации чеченского народа и только « 1948 году приехавшего на место ссылки своей семьи. Он послал Сталину письмо: "Начитался про фараона и хочешь им быть. Какое ты имеешь право высылать народ черным багажом?"
Кто сейчас имеет право, и какое, делать то, что делается".
28. "Общая газета", № 8 от 23 февраля - 1 марта 1995 г. Из свидетельских показаний под заглавием: "Били всю ночь. Грамотно":
Эти показания дал группе уполномоченного по правам человека Сергея Ковалева Чингисхан Увеисович Амирханов, директор государственного предприятия "Ингушводстрой". До войны жил в Грозном на улице Богдана Хмельницкого, в доме 43. Когда Амирханов предстал пред московскими правозащитниками, вся правая сторона его лица представляла собой сплошной синяк, у него были зафиксированы множественные переломы ребер, перелом носа, отбито левое легкое. На руках были хорошо видны следы от наручников. Перед освобождением он и его соседи подписали документ о том, что они не имеют никаких претензий к органам МВД, которые их задержали.
"9 января к нам в подъезд пришел ОМОН. Все пьяные, разъяренные. Спрашивают: "Оружие есть?" Я говорю: "Есть пистолет". Отдал им его. Они говорят: "Вы - душманы. С ваших домов у нас всю бригаду перебили". Я не знаю, может, так оно и было, только не из нашего подъезда: у нас дверь внизу заперта была. Женщины русские им говорят, что я не душман и вообще из дому не выходил. Может, и обошлось бы, если бы, я не возмутился, когда они часы и кольцо у меня стали снимать. Подаренное золотое кольцо было.
Взяли они меня, вывели. За домом, где машины перевернутые, приковали сразу к дереву. "Мы - говорят, - здесь всех кончаем". И затворы передергивают. И тут БТР подъезжает, выскакивает офицер. "В чем дело?" - спрашивает. "Вот, - говорят, - с оружием взяли". Офицер подошел, отстегнул меня, говорит: "Руки назад!" И как врезал мне, я свалился. Потом они все ему рассказали, что пистолет я сам отдал. Надели опять наручники, посадили в БТР и на молокозавод. Там офицеры, тоже все пьяные, взбешенные. Думали, наверное, что я - дудаевец, тоже бить стали. Там нас десять человек было. Меня взяли последнего. А тех, кого раньше, просто приковали где-нибудь, и каждый пинал, бил чем попало. Наконец вывели нас всех во двор, загрузили в "КамАЗ", приказали лечь на бок, на каждого сел омоновец. До Моздока ехали семь часов по морозу. Чуть шевельнешься, бьют дубинкой. Привезли глубокой ночью. Скинули в грязь. Смотрю, стоят человек тридцать. Из конвоя спрашивают: "Ингуши есть?" Омоновец показывает на меня и говорит: "Вот он, раненых добивал". Не прошло и пятнадцати секунд, как они нас всех бить стали. Хорошо я успел лицо руками закрыть... Били не долго: начальник конвоя дал очередь в воздух и говорит: "Отойди! Я сдам их, тогда делайте с ними, что хотите". Затащили нас в эти вагоны железные, для зэков, раздели до гола, обыскали, избили и говорят: "Сегодня будем вас расстреливать". Все до одного в масках и без погон. Раскидали нас по клетушкам...
На второй день я говорю охраннику: "Ну что мы такое сделали? Что вы нас здесь держите и бьете?" А он мне: "Вы - подозреваемые. Настоящих боевиков мы здесь не держим. Они у нас рядом, в овощехранилище, по колено в воде стоят. Там же и оправляются. Мы их оттуда только расстреливать выводим".
Стали нас по одному таскать на допросы. Там все тоже в масках, в одинаковой форме. Раздевают, сковывают руки и ноги. Сел один передо мной и спрашивает: "Ты боевик?" "Нет', - говорю. А он мне дубинкой по колену и опять: "Ты боевик?" А потом спокойно так говорит: "От каждого удара у тебя по пять миллиметров ткани отслаивается. Как до кости дойдет - считай, что ноги сгнили". "Что нужно?" - спрашиваю. "Признаешь, что ты - военнопленный, получишь! 5 лет, признаешь, что преступник, - расстреляем". И продолжают бить. Я говорю: "Ну хоть в Совмин наш сообщите, что я здесь". А он: "Только у нас и забот, что о тебе сообщать". Били всю ночь. Грамотно. Как только увидят, что отключаюсь, сразу воды. И не хочешь, а в себя приходишь...".
29. Обращение правительства Чеченской Республики Ичкерия
О массовом уничтожении молодежи чеченской национальности
Правительство Чеченской Республики Ичкерия обращается через средства массовой информации к мировому сообществу, ко всем странам, народам и организациям, кто еще сохранил чувство справедливости и готов за это бороться и защищать!
Российские оккупационные войска по прямому указанию высшего политического руководства Кремля совершают в Грозном массовые расстрелы молодежи чеченской национальности.
На сегодняшний день уже известно 84 случая расстрела подростков и молодых парней в возрасте от 12 до 20 лет. Более 10 тысяч чеченцев, в том числе женщин, детей и стариков, содержат в специальных концентрационных лагерях в России, в Грозном, где их подвергают изощренным пыткам и издевательствам.
Российское руководство и лично господин Борис Ельцин осуществляют в Чечне политику этнической чистки.
Правительство Чеченской Республики обращается к мировому сообществу с призывом воздействовать на Кремль всеми возможными средствами, чтобы остановить начавшийся новый геноцид чеченского народа.
Чеченский народ оставляет за собой право защищать свою жизнь всеми доступными ему силами и средствами.
Правительство Чеченской Республики Ичкерия 24 февраля 1995 г. 30. В группу уполномоченного по правам человека, председателя комиссии по правам человека при Президенте Российской Федерации
Я, Малышев Борис Григорьевич, 1944 г. рождения, проживающий в Санкт-Петербурге, образование высшее (истфак ЛГУ 1972 г.), профессиональный журналист, свидетельствую, что во время пребывания в качестве корреспондента региональной газеты "Вести" на неконтролируемой федеральными войсками территории Чечни с 10 по 25 февраля с.г. получал из независимых и не связанных между собой источников многочисленные свидетельства о систематической продаже российской стороной чеченцам трупов их соплеменников по цене от одного до десяти миллионов за каждое тело. Продавались не только погибшие ополченцы, но и убитые мирные жители, в том числе старики, женщины и дети. Так, житель села Сержен-юрт Шалинского района Мажалаев Исмаил, 1934 г. р., по профессии строитель, выкупил 20 февраля у российских военных, находившихся на трассе Ростов-Баку в пяти километрах от Чечен-Аула, тела своей тещи Сатуевой Матусы, 67 лет, ее сына - Сатуева Идриса, 30 лет и ее внука - мальчика 12 лет. Все они были расстреляны на упомянутой трассе российскими солдатами 6 февраля в 15 часов 30 минут.
От ополченцев мне также известно о несостоявшемся обмене восьми российских пленных на одного убитого боевика. Российская сторона соглашалась на обмен только при условии выплаты чеченцами за труп еще и трех миллионов рублей. Другие свидетельства торговли трупами приведены в моей статье "Чеченский излом" ("Вести", 4 марта 1995 г., № 25). В статье также предпринята попытка объяснить, что способствовало расцвету "бизнеса на мертвецах" в Чечне.
Специфика работы российского журналиста на занятой ополченцами территории Чечни не позволила мне провести более глубокое изучение данной проблемы. Вопрос о цене выкупа и лице, его получившем, считается сейчас крайне нетактичным, если не провокационным. Чеченцы заинтересованы в том, чтобы сохранить этот единственно верный в нынешних условиях способ вернуть и достойно похоронить тела своих родных и близких. Поэтому они платят и молчат. И все же мне удалось убедить чеченцев в искренности своих намерений. Я получил твердые заверения конкретных, уважаемых в народе людей, что в случае вторичного посещения мною Шалинского района Чечни они готовы предоставить авторитетной комиссии все необходимые свидетельства и материалы. Они также высказали пожелание о международном составе данной комиссии, что обеспечит большую эффективность ее работы. Обговорены также все вопросы размещения, питания и, в случае необходимости, обеспечения транспортом в селе Автуры, которое пока не подвергалось бомбежкам и артобстрелам. Единственное условие - комиссия должна гарантировать, что списки свидетелей не попадут в руки людей, ответственных за ''наведения конституционного порядка" в Чечне.
Санкт-Петербург, 16 марта 1995 г. 31. Human Right Watch/Helsinki, выдержки из официального доклада за май 1995 г. "Россия. Партизанская война в Чечне. Накануне 50-летия Победы", т. 7, вып. 8.
"Накануне встречи российского и американского президентов 10 мая 1995 г. администрация Б. Клинтона выступила с общей критикой действий России в Чечне, выражала глубокую озабоченность жертвами среди мирного населения и призывала к политическому решению конфликта. Она также активно участвовала в формировании, вопреки возражениям российской стороны, Группы содействия ОБСЕ. Тем не менее, США не поставили вопрос об особой ответственности России за систематическую жестокость по отношению к гражданскому населению, не обусловили проведение встречи в верхах 10 мая прекращением ударов по мирным людям и не использовали свой вес в международных кредитных организациях в качестве рычага давления на Россию в интересах соблюдения последней норм гуманитарного права.
Приветствуя эту демонстрацию озабоченности, следует отметить, тем не менее, что они не оказали заметного влияния на продолжение российским правительством военных действий. Ограничиваясь словесным осуждением нарушений с российской стороны, американская администрация упустила возможность решительно заявить Москве, что не потерпит убийства мирных жителей. В результате встреча в верхах 10 мая, скорее всего, будет рассматриваться российским правительством, как молчаливое согласие Соединенных Штатов с действиями российских сил в Чечне.
Еще большую озабоченность вызывает то обстоятельство, что щедрая международная финансовая помощь России, в предоставлении которой США принадлежит решающая роль, выхолащивает провозглашенное стремление американской администрации положить конец страданиям гражданского населения в Чечне и предоставляет российскому правительству так необходимое ему международное признание. В 1995 ф. г. только по Закону о поддержке свободы США обязалось предоставить Российской Федерации экономическую помощь на 346 млн. долларов. Более того, 11 апреля, когда стало известно о зверствах в Самашках, Международный валютный фонд (МВФ) принял окончательное решение о предоставлении России займа в 6,8 млрд. долларов на покрытие бюджетного дефицита. Этот заем, второй по размеру за всю историю МВФ, обеспечит единовременное получение российским правительством 1 млрд. долларов и конце апреля и затем по 500 млн. долларов ежемесячно в течение года. МВФ обусловил предоставление займа соблюдением жестких финансовых параметров, однако отказывается, вопреки обычной практике, даже рассматривать проблемы прав человека в связи с кредитной политикой.
Помимо этого, Всемирный банк одобрил кредитное соглашение с Россией на общую сумму 456, 8 млн. долларов для содействия формированию рынка жилья, обучения специалистов в области финансов и модернизации налоговой системы. Как и МВФ, Всемирный банк отказывается обусловить предоставление помощи выполнением обязательств в области прав человека.
В начале мая Всемирный банк одобрил предоставление займа на 100 млн. долларов для системы газоснабжения. Решение о дополнительных займах (320 млн. долларов на развитие городского транспорта и 600 млн. долларов на "восстановление импорта") должно быть принято в конце мая.
Хьюман Райте Вотч/Хельсинки призывает президента Клинтона в ходе его предстоящей встречи в Москве:
При личных встречах с президентом Б. Ельциным и публично решительно осудить зверства российской стороны, а также недопустимые бомбежки и обстрелы.
Гудермес. По словам молодого свидетеля, дудаевские боевики покинули Гудермес 20 марта, а через два дня российские войска на БТРах беспрепятственно вошли в город. Он заявил, что во время занятия города они подожгли много домов и произвольно задерживали молодых людей, обвиняя их в том, что они являются дудаевскими боевиками:
"Российские войска, когда заходят, то всем говорят: "Ты боевик, ты боевик", не разбираясь. 29 - 30 марта начали дома поджигать, молодежь брать. Когда во двор ко мне заходили, я из своего дома ушел... Они зашли в мой дом, а тут взрыв такой, наш дом сгорел дотла. На нашей улице, Чапаева, три дома сожгли. Я пошел дядин дом посмотреть на Пархоменко. Через две улицы я тайком пробрался. Если там увидят кого-нибудь молодого, подходят: "А, боевик..." Когда я туда добрался, увидел, как солдаты поджигают дома. Оставалось только два дома, остальные уже горели. Поджигали дома огнеметами. Старик им кричал, чтобы не поджигали, но тоже подожгли. Если в домах были ценные вещи, солдаты их выносили и грузили на БТР. У моего дяди магнитофон забрали и диван совсем новый. Я через огород видел".
Грозный. Значительные части Грозного, особенно в центре и в районе площади Минутка, практически были стерты с лица земли. Интенсивные бомбежки, которые были характерными на начальных этапах войны, сменились затем периодическими грабежами и избиениями гражданского населения. Показателен рассказ 40-летней чеченской женщины:
18 числа мы вдруг услышали крик. Мы сначала подумали, что у нее (соседки) приступ (эпилепсии) начался. Мы выскочили и увидели, как два солдата в черных спортивных шапках волоком тащат по двору ее дочь. Ей было 17 лет. Я ее только по голубому ботику узнала... Головы не было видно, они ее так тащили, что куртка задралась на голову, а тело до пояса было голое. А ее мать сидела на земле с ногами, перебитыми автоматной очередью, и кричала: "Моя Зура, моя Зура..." Мы подняли мать, понесли. У нее одна нога, по-моему, только на коже держалась".
Шали. Мы располагаем сообщениями о грабежах со стороны российских сил в Шали после того, как они заняли деревню в конце марта. Житель Шали г-жа Нунаева рассказывает:
31 марта все забрали, даже картошку.... Я утром вышла корову соседскую подоить. Говорят: "Бабушка, где живешь?" Я говорю: "В этом доме". Они кричат: "Ну-ка, десять шагов назад!" Я побоялась, два шага назад сделала.
Ковры у меня связанные были, думала, увезу куда-нибудь. Машины не было. У сыновей магнитофоны были. Стою у ворот, вижу - они магнитофоны вытаскивают, ковры. БТР они во двор загнали. Я говорю: "Не надо, ребята, вы чего делаете!" Они: "Это приказано".
Ишхой-Юрт. Российские войска вошли в деревню около 20 апреля, примерно через месяц после того, как, по словам жителей, чеченские силы ушли из нее. По словам жителей: "По дороге ехали, корову убили, потом БТРом корову задавили. Едут и из автоматов по домам стреляют. Потом женщина по дороге шла с ребенком в руках, ее убили. Ребенок остался живой. У нас такой бедный человек на окраине живет, зарезали у него барана, у другого скот порезали. У одного видео забрали, у другого магнитофон. Потом мешок муки забрали, одного прикладом ударили".
Преднамеренные удары по гражданскому населению
23 марта 41-летний чеченец Сергей Тарамов был убит при обстреле, когда пытался спасти ребенка из деревни Цоцин-Юрт. Его жена Тамара Тарамова рассказала, что он ездил туда уже третий раз, чтобы спасти людей.
"Он не хотел третий раз ехать, но к нему пришла женщина - ей надо было ребенка вывезти. Та женщина так плакала, кричала, в ногах валялась. Ну, ему стало жалко ее.... В машине было трое пассажиров. Их обстреляли с вертолета из крупнокалиберного пулемета. Бензобак взорвался. Сергей и пассажир, сидевший в кабине, погибли. Мужчина, находившийся в кузове, выскочил, женщина была ранена. Там до сих пор его машина сгоревшая стоит.
А сын мой младший. 13 лет ему, заболел. У него стрессовое состояние после смерти отца, и ничего ему не помогает. Па лекарства уже нет денег. Он еще не знает, что отец его сгорел, в мучениях погиб. Поставит перед собой фотографию отца, смотрит на нее и плачет. <... >"
Лурса Закаева, жительница Грозного, бежавшая в деревню Белгатой, рассказала о гибели в пути нескольких известных ей перемещенных лиц. По ее словам, погибли люди, беженцы, которые, поверив сообщениям РТВ о том, что в районе Грозного все спокойно, решили вернуться домой.
Родственник Лурсы 30-летний Асланбек Закаев: "Узнав, что в Элистанжи разворачиваются боевые действия, решил вывезти оттуда родных. На обратном пути машину стал преследовать вертолет. В машине находились еще отец и два племянника. Увидев вертолет, выскочили из машины и побежали с дороги, но вертолет продолжал, охотиться. Асланбек был ранен в голову из крупнокалиберного пулемета, он сразу погиб на глазах отца. Отец был ранен, потерял много крови, умер от инфаркта. Его звали Махма Закаев. Ему было 56 лет. Племянники Асланбека тяжело ранены, находятся в больнице".
Другие свидетели также часто рассказывали, как они видели аналогичные ситуации или были ранены при аналогичных обстоятельствах близ Хасав-Юрта, Геремчука, Курчалоя и Хиди-Хутора.
32. "Московские новости", № 26, 16 - 23 апреля 1995 г. Из статьи "Самашки: свидетелей не оставлять":
"Истинные масштабы трагедии, разыгравшейся в чеченском селе Самашки 6-12 апреля, откроются скорее всего спустя какое-то время. Но уже сейчас ясно: Самашки можно ставить в один скорбный ряд с Лидице, Хатынью и Сонгми".
33. "Московские новости", № 38, 28 мая - 4 июня 1995 г. "Я хотела умереть без боли". Рассказ жительницы с. Самашки Аминат Гунашевой:
"17 мая, когда мы стояли в пикете возле Госдумы, из подъезда вышел Станислав Говорухин, узнал нас и убежал. Струсил. Когда он был в Самашках, он видел и наши братские могилы и сожженные дома... Люди тогда подходили к нему, подносили останки своих близких - кто пепел, кто кости...
Федеральные войска стояли возле Самашек с января этого года. И все эти месяцы мы каждый день ждали начала штурма.
Утром 7 апреля я услышала от своего дяди Насрудина Базуева, что старейшины сегодня в очередной раз встретятся с русскими командирами и те опять передадут им какое-то важное сообщение. Командиры сказали, что если до 16 часов мы не сдадим им 286 автоматов, то начнется штурм поселка. В пять оружие было неоткуда, потому что и тот самый день все бойцы ушли из Самашек. Их уговорили старики. Командиры твердо обещали, что если из села уйдут все вооруженные защитники, то войска в него не войдут, потому что им нужно "только провести поезд на Грозный". Это была ложь. 26 апреля, в день, когда мы уехали из Чечни, именно тот поезд все еще стоял на запасном пути. На собрании народ решил резать скот, продавать мясо, на вырученные деньги покупать автоматы у российских военных. Знаете, откуда чеченцам при полной блокаде земли и воздуха поступает оружие? Мы покупаем его у русских интендантов и меняем на еду у вечно голодных солдат срочной службы. Часто боевую гранату отдают за буханку хлеба.
Но в тот день положение было безвыходным. Мы никак не могли успеть так скоро достать требуемое. Попросили неделю. Но, очевидно, ультиматум был только предлогом, потому что никто даже не стал ждать обещанных 16 часов. Все началось на два часа раньше.
... Дядю загнали в гараж, в яму для ремонта машин, и там стреляли в упор. У него была простреляна правая половина тела. Он потерял много крови и все время просил пить. В подвал возвращаться категорически не соглашался. Просился домой. Мы с трудом оттащили его ко мне. У меня в проходной комнате было почти безопасно. Мы обложились подушками, поскольку все уже знали, что матрацы и подушки хорошо задерживают пули.
Вот мы сидим, ждем своей участи, убежать не можем, - дядя один истечет кровью. Слышим, как открывают ворота, как вынимают трубу из запора, как въезжает БТР, как бросают гранату в пустой подвал... Вошли в комнату. Их было 18 - 20 человек. На вид трезвые, только глаза будто бы остекленевшие, в них какой-то злой азарт. А сами трусили. Заставили нас открывать комнаты, когда хотели обыскать дом. Увидели дядю: "Когда ранило? Где автомат? Где духи?" Раиса бросилась к пришедшим: "Не убивайте, никого в доме нет, автоматов нет, папа тяжело ранен. Он у меня единственный. У вас ведь тоже есть отец?" - "У нас приказ убивать всех от 14 до 65", - заорали вошедшие и стали опрокидывать ногами ведра с водой. А мы уж знаем, что это значит: теперь непременно сожгут, а воду вылили, чтобы, нечем было тушить.
Омоновцы вышли из комнаты. Бросили в дверь гранату. Раису ранило. Она стонала. Я слышала, как кто-то вдалеке спросил: "Что?" рядом ответили: "Баба еще жива". Это они про Раису. После этих двух слов - два выстрела из огнемета. Я почему то не смогла заставить себя закрыть глаза. Знала, что сейчас убьют, и хотела только одного - умереть сразу без боли. Но они ушли. Я оглянулась - Раиса мертва, дядя тоже, а Ася жива. Мы с ней лежали, боялись пошевелиться. Горел трельяж, занавес, линолеум, пластмассовые ведра... Мы вылезли в окно и отсиделись во дворе в туалете. Нас оставили жить по ошибке, приняв за мертвых.
Я подошла к школе. Там женщины вынимали из петли нескольких повешенных мальчиков. На вид 1-3 класса. Дети от ужаса выбежали из здания. Их поймали и удушили на проволоке. Глаза вылезли из орбит, лица распухли и стали неузнаваемы. Рядом была кучка сгоревших костей, останки еще примерно 30 школьников. По словам очевидцев, их также повесили, а потом сожгли из огнеметов. На стене чем-то бурым было написано: "Музейный экспонат будущей Чечни". И еще: "Русский медведь проснулся".
Больше я никуда идти не могла. Вернулась домой. От дома остались только стены, остальное сгорело. Мы с Асей собрали в клеенку и газетную бумагу пепел и кости дяди Насрудина и Раисы. Дядя прожил 47 лет, а Раисе в июле должно было исполниться 23.
Мы приехали в Москву не только для того, чтобы донести до вас боль нашего народа, мы хотели прежде всего напомнить об убитых солдатах. Нам дико смотреть, как их тела вывозят на вертолетах в горы и там сбрасывают на растерзание диким зверям, как трупы разлагаются в озере ядовитых отходов химкомбината (между Грозным и 1-м молочным заводом), сваливаются в силосные ямы...
... Во время пикета у здания Думы оттуда выскочила пожилая, прилично одетая дама. Она смеялась над нами, показывала язык, корчила рожи. Ее поддержали какие-то мужчины. Они плевали в нас жвачкой... Но многие прохожие сочувствовали нам. К пикету даже присоединилась одна женщина, потерявшая сына при новогоднем штурме Грозного.
Я хочу, чтобы все знали: да, нам невыносимо жалко наших погибших, но нам жаль и Россию. Что будет, когда убийцы, насильники и наркоманы, бесчинствующие сегодня на нашей земле, вернутся на родину? И еще, я не понимаю, как вы можете жить, зная, что сейчас ваши военные из огнеметов живьем сжигают наших детей? На глазах у родителей давят ребенка БТРом и кричат матери: "Смотри б.., не отворачивайся!" Как вы после этого глядите в глаза своим матерям, своим женам, своим детям?"
34. "Новое время", № 25, 1995 г. Из статьи "Месть чеченской войны":
"Кровавый эпизод в Буденновске в миниатюре повторил чеченскую войну: жестокость нападающих, беззащитность горожан, бездарность и бесчеловечность российской военной машины.
Кровавый эпизод в Буденновске был спровоцирован чеченской войной. Шесть месяцев спустя, оставив за собой развалины Грозного и Сомалиек, зажатые в горы, чеченские смертники нанесли кинжальный контрудар отчаяния и мести.
Кровавый эпизод в Буденновске проявил чеченскую войну. До сих пор мы были преступно равнодушны и закрывали глаза на все. Это была чужая война. Теперь мы поняли, что эта чужая война - наша война".
35. "Новое время", № 25, 1995 г. Статья Александра Искандаряна "ДОКОЛЕ. Почему можно бомбить Грозный и нельзя Буденновск?"
"Я перестаю что-либо понимать. Пусть мне объяснят. Прежде всего пусть мне объяснят, почему членов отряда Шамиля Басаева называют террористами. Идет война. Война между Россией и Чечней. Чеченцы никогда и нигде не говорили, что вести войну они будут только в пределах административных границ Чечни (а если бы и говорили?). Был ли террактом захват советскими войсками Лейпцига? Они ведь тоже вели себя там не лучшим образом. Или рейд по тылам немцев партизанского отряда Ковпака?
Акция Басаева является диверсионным рейдом в тыл противника и захватом города. Российские войска занимаются этим в Чечне уже полгода. Басаев захватил заложников, что, к сожалению, в этой войне уже стало общепринятой практикой. Разве арест 70-летнего шофера, брата Джохара, Бекмурзы Дудаева, и позднейший его обмен на российского военнопленного не есть торговля заложником? А бессудные расстрелы и пытки ни в чем неповинных людей в концентрационных (так называемых фильтрационных) лагерях не тоже самое? При захвате Буденновска басаевцы убивали мирных жителей. "Там же гибнут люди!" - почти как издевательство звучат эти слова в устах тех, кто давал санкцию на уничтожение Грозного и Самашек.
Оказывается, брать заложников нельзя
Почему ОРТ не объявило траур после Самашек? Потому, что там погибли чеченцы, т. е. враги. Только теперь, через полгода, жители российской глубинки заглянули в лицо войны глазами родильницы, которую профессионал в камуфляже держит на прицеле. И вдруг оказалось, что мирных российских граждан убивать и брать в заложники нельзя. Ну ведь если нельзя, то и там, и здесь...
При этом идиотская (извините, не смог подобрать другого слова) политика российских спецслужб и государственных СМИ продолжается. Параноидальные свидетельства о том, что среди ба-саевцев есть две женщины - снайперши, которые колются морфием и потом горланят украинские песни, или что смертники-чеченцы убегают из Буденновска в женском платье (!), достойны газеты. "Правды" 80-х годов. Кому могло прийти в голову говорить с Басаевым о вылете за границу и деньгах? Кто угрожал расстрелом ставропольских чеченцев? Бог с ней, с моралью, чего ждать от ЧКГБ, но где же хваленая компетентность органов? Зачем Ельцин заявил в Галифаксе, что Дудаев собирается в Турцию и та готова его принять? В чьем воспаленном мозгу возникла эта мысль и почему этот человек имеет доступ к Президенту?
Решение о переговорах было принято, когда другого выхода уже не было. Когда местные жители стали создавать живые кольца вокруг больницы, когда выходящие из больницы заложники накидывались на федералов, крича им, что чеченцы хорошо с ними обращаются и борются за свою родину, что хватит убивать заложников этой войны равно в Буденновске и в Чечне.
Они понимают только силу
При захвате Буденновска дудаевцы убили около полусотни человек - и вся страна содрогнулась, и тут же российские рейнджеры уложили вдвое больше, как-то между прочим. Просто решили попробовать - вдруг получится штурмом? - хотя очевидно было, что не получится. А новые жертвы можно на Басаева списать, в том числе и журналистку, которой патруль в спину выстрелил, - лес рубят, щепки летят. Я удивляюсь тому, что Буденновск не начали бомбить. Для этого там имеются все необходимые условия: нет конституционного порядка, есть незаконное чеченское вооруженное формирование. А также мирные жители, граждане России различных национальностей, в т. ч. чеченцы. Можно бомбить точечно - только больницу. А если нельзя, то почему в Грозном можно? И вот уже началось - поиски виновных, наказание невиновных, награждение не принимавших участия. Перевыполнение плана задним числом, когда налицо полный провал. Милиция, за мзду пропустившая бандитов с оружием, в составе 200 человек героически прочесывает местность в сотнях километров от места трагедии в поисках нескольких "лиц кавказской национальностей с рюкзаками и в гладких рубашках". Кому это все почудилось? Зачем расстреляли в первый же день машину с безоружными кавказцами ? Что за бред в духе показательных процессов, когда в Москве в письменном столе в "Чечен-прессе" находятся списки кандидатов на покушения из числа политиков?
Шамиль Басаев не волк-одиночка. Он чеченец. Он один из многих. Готовность вести войну такими кошмарными средствами уже давно зреет в Чечне. Тем более, что с ними воюют именно так и, увы, как оказалось, только такие аргументы и понимают. По реакции и России, и мирового сообщества теперь очевидно, что хотя Чечню и называют частью России, но в Чечне убивать и брать в заложники, в общем, можно, а в России нельзя. Захват Буденновска показал: чтобы российское правительство приступило к переговорам, о готовности вести которые оно все время заявляет, надо себя вести с гражданами России так же, как федералы ведут себя с гражданами Чечни. Неужели нам придется и к этому привыкать?.."
36. Газета "Известия", 6.01.1996 г. Из статьи С. Бицоева "Чеченцев постоянно сводят с ума":
"Ежедневные сводки о количестве обстрелов российских блокпостов, сведения о пострадавших "за минувшие сутки" набили оскомину и давно уже не вызывают прежнего интереса времен начала чеченской кампании. Кроме как у тех, чьи сыновья проходят срочную службу или находятся в длительной командировке на этой многострадальной земле. Если сказать в двух словах, то население. Чечни тихо сходит с ума. Не в переносном смысле, а в буквальном! Специалисты говорят, что те, кто однажды оказался под бомбежкой, уже теряют способность к адекватному восприятию действительности, то есть теряют значительную часть своего физического и психологического потенциала, А представьте себе людей, которых в течение всего года подвергают массированному обстрелу из самых современных видов оружия, включая системы залпового огня "Град", "Ураган" и т. д. Причем они не прекращались даже тогда, когда российская армия якобы объявила мораторий на ведение боевых действий в период переговорного процесса. Население многих сел месяцами не покидает холодные сырые подвалы. Наступление сумерек, именно тогда начинают свою беспощадную деятельность артиллеристы, многие ожидают, как расстрела в камере смертников. На самом деле так и есть. На кого упадет снаряд, ракета?
Беспрецедентная война, длящаяся уже год, не могла не сказаться на здоровье людей даже в тех населенных пунктах, которым удалось избежать печальной участи Самашек.
Вследствие бесконечных обстрелов погибло много мирных жителей, разрушены предгорные селения Бамут, Старый Ачхой, Орехово. При этом ни боевики, ни федералы не вступали в прямые контактные сражения, обмениваясь обстрелами через головы совершенно непричастных ко всем этим "разборкам" местных жителей. Те, кто выжил физически, безнадежно больны, совершенно подорвана психика. Холодные зимние месяцы, в подземелье, отсутствие света и тепла, голод подорвали здоровье людей.
Сегодня Ачхой-Мартан напоминает блокадный Ленинград, окруженный со всех сторон войсками, которые всю свою воинственность срывают на мирных жителях. Въезд и выезд ограничен настолько, что прорваться через блокпост в соседнее село стало сродни подвигу. Ни проехать, ни пройти.
В самом селе обстановка крайне тяжелая. По улицам бродят одинокие прохожие с отсутствующими взглядами, среди которых немало тихо помешанных. Больницы забиты детьми со странными симптомами. Из ушей течет гной. Глаза смотрят в разные стороны. Вообще дети в чеченских селениях, по свидетельству медиков, умирают целыми группами. Ложится ребенок вечером спать, утром его находят мертвым...
Сегодня, с наступлением холодов, ситуация во многих населенных пунктах Чечни осложнилась еще больше. Умирают молодые и старики. И что самое страшное - умирают дети. Каждый день этой бессмысленной войны продолжает множить число не только официальных, но и незамеченных жертв этой бойни".
37. "Новая газета", №41,2-8 ноября 1995 г. "Военные преступления. Тайные захоронения в Чечне", Дмитрий Муратов:
"Мы нашли тайные захоронения погибших в Грозном на окраине города, у Карпинского кургана. Длинный, свежезасыпанный ров. Небольшой отрезок был еще не закопан. Ночами сюда приезжают армейские машины и сбрасывают тела. Кого-то на носилках. Детей. Женщин. У одной из них связаны ноги. В том, открытом еще, участке траншеи - 25 тел. Останки нескольких мы сумели вывезти в Москву для проведения независимой судмедэкгпертизы. Заключение: некоторые трупы уничтожали серной кислотой и пропускали через бетономешалки. Я хочу, чтобы на это посмотрели президент, Грачев, Егоров, Сатаров, Шахрай. И конституционные судьи: это то, что они считают "эксцессами исполнения". Кто-то из местных на рыхлой земле воткнул табличку: здесь похоронены трое: двое мужчин и женщина без ноги. Мы их имена и имена тех, кто на снимке, уже никогда не узнаем. Они не станут избирателями. Их не волнуют прогнозы, останется ли гарант Конституции на второй срок".
38. Из выступления на семинаре "Правовые аспекты чеченского кризиса", организованного в марте 1995 г. в Москве научно-информационным и просветительским центром "Мемориал". (Перепечатывается из книги "Правовые аспекты чеченского кризиса", Москва 1995 г.)
А. Клигман, адвокат (Москва), "Права ребенка и чеченский кризис".
"Думаю, что это не геноцид, а явление куда более страшное и не имеющее правового определения. Не имеем ли мы дело с тем, что находится вне сферы права и не поддается правовому определению? Попробуйте вспомнить, было ли когда-нибудь такое, чтобы, государство обдуманно, планомерно, на основании принятых им норм, уничтожало собственное население? Может быть, кто-то что-нибудь вспомнит, а я не могу. Репрессиям у нас в стране придавалась более или менее законная форма, а тут используется против собственных граждан армия и военная техника, предназначенные для уничтожения агрессора. Может быть, стоит вспомнить Курдистан или что-то в этом роде.
Здесь обсуждались разные проблемы. С тем же, что касается прав детей, все достаточно просто. Существует Декларация прав ребенка, где ясно и подробно описаны те права, которые имеют дети. Нет нужды их цитировать. Все знают, что дети имеют право на нормальный образ жизни, счастливое детство, на нормальное материальное положение и прочее. Аналогичные нормы содержатся в действующей Конституции РФ, и они тоже не нуждаются в комментарии. Поэтому, в отличие от вопросов государственного статуса, суверенитета, праванародов на самоопределение, то, о чем я хочу сказать, достаточно однозначно.
Дети не комбатанты. Это у взрослых людей есть возможность выбора: можно поехать в Чечню воевать, можно бежать, можно идти в армию, можно уклониться от призыва. У детей возможности выбора нет - они идут туда, куда их ведут. Я не случайно заостряю вопрос именно на судьбах тех, кто не защищен. Уважаемые профессора говорили о многоаспектности проблем: политической, юридической и так далее. Я считаю необходимым вычленить бесспорное: никто никогда ни при каких обстоятельствах не имеет права совершать то, что совершенно в Чечне в отношении детей. Это должно быть ясно всем. И ответственность за содеянное неизбежно должна наступить. Поэтому каждый, кто принимал и исполнял решения, - начиная от Президента, издавшего указ, заканчивая летчиком, бомбившим жилые массивы, - должен нести ответственность, в первую очередь за гибель детей. И поэтому технология постановки вопроса, на мой взгляд, проста: каждый из присутствующих здесь может на базе имеющихся сведений о детях, убитых в Чечне, независимо от национальности этих детей, ходатайствовать и настаивать на том, чтобы по каждому факту гибели ребенка, как это предусмотрено действующим уголовно-процессуальным законодательством, было возбуждено уголовное дело. Обращение должно быть направлено в Генеральную Прокуратуру. И я полагаю, что копию такого обращения необходимо направить всем, кто имеет право принимать и обсуждать решения, то есть. Министерству обороны, всем средствам массовой информации, в обе палаты Федерального Собрания, может быть, каждому депутату персонально с просьбой поддержать ходатайство о возбуждении уголовного дела по фактам гибели детей. Кто-то поддержит это ходатайство, а кто-то промолчит, струсит. Найдутся и такие, кто скажет: так и надо, хорошо, пускай. На том, кстати, и проверится, что из себя эти деятели представляют. На мой взгляд, это было бы важное и нужное практическое действие".
39. Из вступительного слова С. Григорьянц среди участников "круглого стола" 15.07.1995 г. Перепечатывается из книги "Война в Чечне. Необходимость проведения Международного трибунала"; Москва, 1995,стр.7.
О необходимости проведения Международного трибунала над высшими должностными лицами России, виновными в развязывании войны в Чечне
Наш предыдущий "круглый стол" закончился 12 декабря 1994 года. Это было начало чеченской войны. Сегодня мы собрались, чтобы хоть в малой степени оценить ее чудовищные итоги и поставить вопрос о необходимости проведения Международного трибунала, который позволит определить ответственность тех, кто развязал эту войну.
Все эти восемь месяцев, пока идет война в Чечне, меня не оставляет ощущение позора, омерзения и отчаяния. Каждый новый день этой войны был страшнее и отвратительного предыдущего. Вначале было "неизвестно", откуда взялись войска чеченской оппозиции, и российское руководство лгало, что ничего не знает. Потом были бомбардировки мирных кварталов, базаров, больниц и детских домов в Грозном - бомбардировки, которых якобы не было. Потом наши солдаты жгли живьем женщин и стариков в Самашках. И наконец, мы увидели, что террорист Басаев просто гуманист в сравнении с Президентом России: он пытался сохранить жизнь тем заложникам, которых Президент готов был убивать. Трудно понять, что нас ждет впереди.
С моей точки зрения (к счастью, это точка зрения и многих американцев), объятия американского Президента с убийцами из России являются позором для Соединенных Штатов. Европейский совет недавно высказался за необходимость скорейшей помощи России, полагая, что здесь воцарилась демократия, даже собрался Конституционный суд. Что ж, европейцы вспоминают Чемберлена и политику умиротворения агрессора, а нам предстоит осознать, что Россия, мы с вами, вновь, как и в 1917 году, оказались не способны, не готовы к демократии, что тоталитарный коммунистический режим сменился режимом авторитарным. Россия вновь готовится преподать урок остальному миру - на этот раз в том, что авторитарный режим может быть более кровавым, чем тоталитарный.
Не мы, призывавшие к прекращению войны, не 70 процентов населения России, высказавшегося против войны в Чечне, не мировое сообщество, а террорист Басаев заставил наше правительство согласиться на переговоры. С помощью трибунала мы будем еще раз пытаться воззвать к разуму и справедливости. У нас просто нет другого выхода.
40. Из материалов Рабочей Встречи Международного Трибунала, Стокгольм, 15-16 декабря 1995 г. Опубликованы в книге "Война в Чечне. Международный Трибунал", Москва, 1996 г. Из свидетельских показаний Липхан Базаевой:
"Два месяца я находилась в подвале, где пряталось ещё 12 человек. Я расскажу вам то, что вы можете услышать от любого чеченца или русского, оказавшегося в тот момент в Грозном. Я была участником похорон, свидетелем убийств, совершённых в Грозном. На моих глазах молодая женщина по фамилии Женьшураева была убита выстрелом в спину, когда набирала воду. Женщина, не боевик. Я видела девятимесячного ребёнка, который был убит солдатами, вошедшими в дом для обыска. Мать держала его на руках, и когда солдат задал вопрос: "Это твой ребёнок?" - она ответила : "Да". - "Мальчик или девочка?" - спросил он. Она не подозревая, что последует выстрел, ответила: "Мальчик". Солдат резким движением выхватил пистолет и выстрелил в упор в лоб ребёнку..."
41.Сообщение
По сообщениям наших наблюдателей, в Чечне начались групповые аресты мужчин и преследования общественных деятелей по политическим мотивам.
Так, 21 и 22 декабря 1995 года пассажиров рейса Москва-Слепцовск по прибытии в аэропорт города Слепцовска ожидал российский ОМОН, который увез всех мужчин чеченской национальности в неизвестном направлении без всяких объяснений родственникам и попутчикам. Предполагается, что этих ни в чем не повинных людей готовят для обмена на российских солдат, попавших в плен во время боевых действий в Гудермесе. Таким образом, гражданские лица становятся разменной картой в чисто военных интригах.
20 декабря 1995 года без всяких оснований арестован известный общественный деятель, участник "круглого стола" в городе Грозном, сторонник мирного разрешения чеченско-российского конфликта Руслан Сосланбеков. Есть сведения, что на российских блок-постах имеются списки неугодных политических деятелей, которых предполагается задерживать.
Союз женщин Чеченской Республики Ичкерия - Базаева Л.; Ассоциация репрессированных народов - Шовхалова М.; Союз женщин Северного Кавказа - Гашаева 3.; Ингушский "Мемориал" - Яндиева М. Москва, 27.12.1995 г.
42. Заявление
Карательные акции с применением тяжёлой артиллерии и авиации, проводимые в Чеченской Республике, ужесточаются с каждым днём. Вокруг Шёлковского и Наурского районов собрано не менее двух тысяч единиц бронетехники.
С сегодняшнего утра уничтожение сёл Веденского, Ножай-Юр-товского, Гудермесского районов производится с применением дальнобойной авиации. Идут бомбардирорки запрещёнными международными конвенциями вакуумными бомбами с зарядами 5-8 тонн с высоты 3-5 тысяч метров. Авиация России выбирает самые жестокие и разрушительные методы ведения боевых действий.
В своих заявлениях, мотивирующих целесообразность той или иной операции, российские военные постоянно подчёркивают, что боевые действия направлены против дудаевских формирований. Лживость такой постановки вопроса ясна каждому, кто хотя бы раз стал свидетелем проводимых русскими подобных операций, в том числе бомбометаний.
Вряд ли российские военные смогут уверить кого бы то ни было, что с высоты 3-5 тысяч метров смогут отличить "дудаевцев" от "недудаевцев". Если бы бомбометания, проводимые российской авиацией, действительно были бы направлены против Чеченской Армии, а не мирных жителей, целесообразнее было бы применение высокоточного оружия- бомб с лазерным наведением. Но на Пироговке, в Штабе ВВС, уже нашли удобный предлог для отказа от применения этого вида оружия, которое могло бы принести гораздо меньше жертв, - на Кавказе, мол, в это время сплошные туманы и применение бомб с лазерным наведением невозможно. Ещё один факт в пользу мнения, что российская армия - это армия прежде всего карательная, фашистская, производящая геноцид, направленный против всего чеченского народа, невзирая на политические пристрастия того или иного её представителя.
Грозный, 15 марта 1996 г. Правительство Чеченской Республики Ичкерия.
43. Международная группа парламентариев по проблемам Чечни
Албания
Болгария
Канада
Чечня
Великобритания
Эстония
Венгрия
Индия
Латвия
Литва
Новая Зеландия
Польша
Турция
Украина
Господину БИЛЛУ КЛИНТОНУ Президенту США, Госпоже ЛЕНИ ФИШЕР ПрезидентуПарламентской Ассамблеи Совета Европы, Господину ФРАНКУ СВАЕЛЕНУ Президенту Парламентской Ассамблеи ОБСЕ, Господину КЛАУСУ ГЕНШУ Президенту Европарламента
ПРОТЕСТ ПРОТИВ УБИЙСТВА ЛЮДЕЙ И МАРОДЁРСТВА, ЧИНИМЫХ В ЧЕЧНЕ РОССИЙСКИМИ ВОЙСКАМИ
Жуткие вести из Чечни стали повседневностью. С молчаливого согласия США, Великобритании, Франции, Китая - постоянных членов Совета Безопасности Организации Объединённых Наций - позволяется обескровливание смелого, благородного и честного чеченского народа на равнинах и просторах своих предков.
Президент Джохар Дудаев, члены правительства, представители общественных организаций, духовенство, учёные, писатели, простые люди из Чечни и диаспоры передают нам вести о неслыханном геноциде чеченского народа на Кавказе. В целях обмануть мировую общественность Президент России Б. Ельцин лживо разглагольствует о мирном и политическом решении проблемы, в то время как совершаются убийства да убийства. Россия имеет чёткую концепцию военного решения - по принципу выжженной земли истребить народ, и таким образом обеспечить себе колониальное присутствие в Чечне.
Российские войска ежедневно выполняют функции карательной экспедиции. В середине марта 19-я мотострелковая дивизия подвергла массированному артиллерийскому, танковому обстрелу здания и людей в Гойты, Ачхой-Мартане, Бамуте, Катыр-Юрте, Орехово, Старом Ачхое, Чири-Юрте, Урус-Мартане, Рошни-чу, Алха-зурово, Комсомольское и других местностях.
30 сентября 1995 г. российские военные схватили коменданта посёлка Серноводск, в ноябре - группу пожилых людей, которых избивали, пытали, имитировали расстрел. 2 марта 1996, начиная с 6.00 часов утра, российские войска подвергли этот посёлок артиллерийскому обстрелу в течении суток. 3 марта в 5.45 тремя колоннами вступили в Серноводск. Солдаты грабили имущество, везли к профтехническому училищу, а оттуда вывозили на грузовиках. Военные сожгли мечеть. После 1.50 военные отошли и продолжали обстрел посёлка. Из него сбежали почти 14 тыс. человек. 22 марта все дома были разрушены, судьба 6 тыс., оставшихся под развалинами, не известна.
15 марта начался интенсивный обстрел посёлка Самашки. Свидетели рассказывают об уничтожении жителей. 20-21 марта в госпиталь в Урус-Мартане были доставлены 6 детей с выколотыми глазами. Такие преступления совершают освобождённые из тюрем уголовники, группы которых имеются в каждой части российских войск в Чечне. Уголовники получают оклады и дали обещание служить до конца войны, чтобы получить амнистию. Это мужчины в возрасте 30 - 45 лет, с татуировками на груди и руках. Эти боевики своей жестокостью хотят напугать людей и удовлетворить свои садистские наклонности. Зафиксированы случаи, когда были вырезаны сердца у младенцев, распороты животы у беременных женщин, сожжены целые семьи.
В госпитале в Урус - Мартане в марте, после вакцинации от полиомиелита, скончались 12 детей. Есть подозрения, что в доставленной из Астрахани вакцине мог содержаться яд и заразные вещества.
Мы выражаем категорический протест против разрешения безнаказанного истребления чеченского народа, проводимого Россией. Разрешение России поступать данным образом подрывает юридические и моральные основы мировой сообщества. Безмолвие относительно нарушения установок и принципов международного права ставит США, Великобританию, Францию, Китай, Германию в один ряд с Россией, то есть свидетельствует о поддержке и оправдании ужаса.
Во имя мировой цивилизации, культуры и человечности прощу Вас способствовать тому, чтобы по возможности скорее и решительнее была остановлена кровавая рука России.
Чечня завоёвана Россией в 19 веке.
Чечня провозгласила независимость 1 ноября 1991 г.
Чечня 31 марта 1992 г. не подписала договор об образовании Российской Федерации.
В Чечне идёт колониально - геноцидная война.
В Чечне Россия создала концлагеря.
Чечня защищает своё право на самоопределение.
Российские войска должны покинуть Чечню.
Чечня должна быть независимой.
Справедливость, правда, история и Ваш долг требуют от Вас срочного вмешательства в решении данных вопросов.
Член Сейма Председатель исполнительного комитета А. Эндрюкайтис. 27.03.96 г.
44. Радиостанция "Свобода", 20 мая 1996 года. Правозащитник Андрей Миронов рассказывает ведущему передачи "Liberty Life" Савику Шустеру о том, как Российские войска "штурмуют " чеченские сёла:
"... Я хотел проверить сведения об использовании российскими войсками живого щита в сторону Самашек 15- 18 марта. Я отправился в Самашки вместе с австралийской журналисткой. И очень легко мне удалось найти подтверждение тем печальным деталям. В частности, российские военнослужащие под угрозой убийства сажали на танки женщин и детей. Так, например, 40-летняя Кока Кулиева рассказала, что её и троих её малолетних детей посадили на танки и сказали, что если хоть одна пуля полетит в их сторону, то мы вас убьём. Кроме неё, на танках были другие люди. И ещё более ста человек, по преимуществу женщины, дети и старики были выстроены в цепь перед наступающими танками и БТРами, и таким образом российские войска зашли в Самашки. Этих заложников российские военнослужащие вытащили из подвалов домов на окраинах Самашек и использовали их таким образом. Чеченские ополченцы стрелять не стали, и поэтому жертв среди них не было. Имеется большое количество свидетелей, доказывающих, что же произошло на самом деле. К сожалению, нигде, кроме Австралии и короткой передачи "Эхо Москвы", эта информация не прозвучала. Хотя это явно предмет для разбирательства, по крайней мере в Думе. И я надеюсь, когда-нибудь, может быть на Гаагском суде. Вопрос: Вы абсолютно уверены в том, что российские войска создавали живой щит, когда заходили в Самашки?
Ответ: Дело в том, что мы говорили со многими свидетелями и их показания совпадают с теми сведениями, которые сообщили об использовании живого щита в Самашках французские "врачи без границ", ссылавшиеся, однако, на третьих лиц, а не на непосредственных участников трагедии. Не думаю, что вообще возможно такое детальное совпадение многочисленных свидетелей. По крайней мере, для уголовного суда таких показаний достаточно для вынесения приговора.
Вопрос: Андрей, вот скажите, пожалуйста, президент говорит, что только он может предотвратить гражданскую войну. А что сейчас происходит в Чечне?
Ответ: На мой взгляд, здесь происходит колониальная война. Однако российские власти до сих пор делали всё от них зависящее, чтобы эта война переросла во внутричеченскую гражданскую войну, но события в Чечне создают самый что ни на есть благоприятный путь для того, чтобы гражданская война началась в самой России..."
http://www.dembak.narod.ru/history4.htm

Steel
25.09.2014, 15:02
И это только мизер из первой русско-чеченской войны.Во-второй было ещё "веселей".

Steel
03.10.2014, 09:56
Комиссар Совета Европы: На территориях Украины, удерживаемых сепаратистами, царит террор
http://www.belaruspartisan.org/politic/281842/

Комиссар Совета Европы по правам человека выразил глубокую обеспокоенность относительно конфликта в Украине, особенно в связи с положением татар, проживающих на территории Крыма, присоединенного Россией в марте этого года.

Выступая в среду на Парламентской ассамблее Совета Европы в Страсбурге, Нильс Муйжниекс сказал, что в Украине на территориях, удерживаемых сепаратистами, продолжает «царить террор». Он также сказал, что нарушаются права крымских татар и других меньшинств, а свобода прессы ограничивается, передает "Голос Америки".

«Честно говоря, больше всего меня беспокоит положение крымских татар, народа с трагической историей. Необходимо как можно скорее приложить усилия к тому, чтобы они почувствовали себя в безопасности после целой серии рейдов вооруженных людей в масках на религиозные учреждения, школы, принадлежащие татарам бизнесы, частные дома и народное собрание, Меджлис».

Он сообщил, что официальной целью рейдов был «поиск оружия и т.н. экстремистской литературы», однако они были «совершенно необоснованными в местах проживания татар, где никогда не было никакого насилия».

Муйжниекс сказал, что с приближением зимы положение перемещенных лиц вызывает особую обеспокоенность.

Ссылаясь на последний доклад УВКБ, он сказал, что по состоянию на 30 сентября 2014 года число перемещенных лиц, выехавших из зоны конфликта, составило 368 тысяч человек, в том числе 350 тысяч жителей юго-востока Украины и 18 тысяч крымчан.

Выступая в среду на брифинге в пресс-центре украинского кризисного центра в Киеве, Рефат Чубаров, глава Меджлиса крымско-татарского народа, сказал, что прекращение репрессий в отношении крымских татар «должно быть отдельным требованием к России и еще одной причиной, из-за которой международному сообществу необходимо усилить свои санкции».

Лидер татар отметил трудные условия, в которых живут крымские татары, и подчеркнул, что его народ хочет жить на своей земле, сохраняя свое человеческое достоинство, национальную и религиозную идентичность.
"Белорусский партизан"

Steel
03.10.2014, 09:59
Пан Ги Мун: возвращение к полномасштабным боевым действиям в Украине может привести к катастрофе
Организация Объединенных Наций

Сегодня в Донецке в результате разрыва снаряда рядом с отделением Международного Комитета Красного Креста прямо на пороге офиса трагически погиб сотрудник МККК Лоран дю Паскье, гражданин Швейцарии 1976 года рождения. Он прибыл в Украину 6 недель назад, имея за плечами пятилетний опыт работы в таких странах, как Пакистан, Йемен, Гаити, Египет и Папуа Новая Гвинея. Международный Красный Крест выразил искренние соболезнования семье и друзьям погибшего коллеги.
https://www.facebook.com/unru.web?fref=photo