PDA

Просмотр полной версии : РУСЛАН АУШЕВ НА "ЭХО МОСКВЫ"



Галгай.Ком
17.09.2005, 01:02
Часть текста, касающаяся Кавказа

http://www.jig.ru/rossia/270.jpg

Радиостанция "Эхо Москвы", 15 сентября 2005 г.



Программа

Ищем выход...


А.ВЕНЕДИКТОВ: Очень важный вопрос, который, честно говоря, мы пропустили - вам пришел на пейджер. Это вопрос, который поднимался о реабилитации репрессированных народов. Знаете ли вы эту историю, что сейчас возникают требования отменить действие 6 статье – речь идет о территориальной реабилитации - на Кавказе это очень важно.

Р.АУШЕВ: Я не слышал об этом. А где это…

А.ВЕНЕДИКТОВ: На встрече с президентом.

Р.АУШЕВ: Кто поднимал?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Матери Беслана.

Р.АУШЕВ: Ну, жалко, что этот вопрос поднимается.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это серьезный вопрос. Я хочу, чтобы вы сказали. Потому что в Беслане сейчас слушают, во Владикавказе – слушают.

Р.АУШЕВ: На этой встрече я считаю, что этот вопрос разными сторонами трактуется. Но считаю, что это самый демократичный закон, который был принят по реабилитации репрессированных народов. И сегодня вот матери Беслана они переживают за своих детей. Я тоже им сочувствую, и тоже понимаю их горе. Но им надо понять горе тех родителей, которые… когда нас депортировали…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ингушей…

Р.АУШЕВ: Ингушей, чеченцев, калмыков, балкарцев, карачаевцев – ведь половина народа погибло прямо в теплушках ни за что. И выбрасывали трупы, потому что хоронить не разрешали. Поэтому надо понимать горе одного народа… когда они поймут горе, когда они поймут горе другого народа, мы будем друг друга…

А.ВЕНЕДИКТОВ: А что делать? Вот вы были первым президентом Ингушетии, и вы пытались урегулировать эту ситуацию. И она как-то зависла, и вот после Беслана она опять поднимается.

Р.АУШЕВ: Это поднимают те люди, которые не понимают, кто хочет еще войны, кто хочет дальше кровопролития. Победителей там не будет. Если мы хотим все время, чтобы нам Беслан был… в кавычках я хочу это сказать - вечный Беслан, тогда эти горячие головы должны все переводить на эти законы, все переводить на какие-то другие темы. Надо успокоиться всем, и найти такие способы решения этой проблемы, которые бы были понятны для двух народов, для целого Кавказа в целом. Я же говорил, что Кавказ разводят политики. Кавказ – это плацдарм, где решают многие политики свои проблемы. Политики решают проблемы там, решаются экономические вопросы, за счет тех людей, которые не понимают, что их держат за людей, которые используются… ну, в темную. Которые используются в темную. Посмотрите на трагедию чеченского народа – с 1991 г. чеченский народ не живет нормальной жизнью. Ведь это тоже было решение ситуации в 1991 г., политическое, в первую очередь. И до сих пор там все кувыркается. И та же самая была ситуация в 1992 г. – была числа задача между Ингушетией… то, что произошло в Осетии, это было решение политической задачи чеченской республики – за счет ситуации Осетии и Ингушетии хотели придти и вытащить Дудаева из Грозного и решить силовым путем его проблему. Поэтому надо успокоиться, и решать эту проблему…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Руслан Султанович, успокоиться надо народам, людям, а политикам? Вот что должен делать президент в этой ситуации? Вот в нынешней ситуации – вот есть такой Кавказ - мы уже не говорим про Дагестан. Уже каждый день… знаете, моя информационная служба начала пропускать новости - убит милиционер в Дагестане – ну, каждый день убит, что же каждый день говорить? Вот просто до этого доходит - если не убит, уже новость. Ужас.

Р.АУШЕВ: Кавказом надо заниматься. С 1991 г. уже прошло 14 лет. 14 лет Кавказ бурлит. И бурлит все хуже и хуже. Вот он бурлит… сначала было тепло, потом горячо, потом уже кипяток.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А что же он забурлил-то?

Р.АУШЕВ: Он забурлил, потому что дрова бросают в этот котел. Вот надо заняться Кавказом. Если мы хотим успокоить Кавказ, если мы хотим решить проблему Кавказа. А Кавказ, будем так говорить, это бомба под всей РФ – то надо заниматься вплотную Кавказом. И если 14 лет не получается так решение этой проблемы, значит, надо с другой стороны зайти к решению этой проблемы.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но с какой?

Р.АУШЕВ: Это большая проблема, мы сейчас не сможем…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сейчас не сможем, но все-таки какой-то вектор?

Р.АУШЕВ: Ну, вектор совсем другой. Надо с другой стороны подойти, с другой стороны к решению проблемы Кавказа. Но не так, как сегодня решается проблема. Так же нельзя решать проблему – силой там проблему не решишь. Ни в Чечне силой проблему не решишь, ни в другом конце. Надо с другой стороны подойти, надо искать другие пути.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вас спрашивают, Руслан Султанович? Вас спрашивают? Не обязательно президент – люди, которые вокруг занимаются национальной политикой?

Р.АУШЕВ: Ну, они знают мое мнение. Я всегда его говорил откровенно, и могу сегодня сказать - ну, там, наверное, есть люди, которые считают, наверное, что они правильно делают по Кавказу. Но я еще раз убежден – если таким путем пойдем дальше, то я не… я вижу, что это неправильный путь. Надо решать его по-другому. Не надо сегодня делать вид, что на Кавказе все хорошо. Надо честно признаться… То есть, есть одна проблема, которую решают по-медицински. Вот медик говорит, что тушевать болячку, а не сделать, не поставить правильный диагноз и потом сделать правильную хирургическую операцию, тогда гангрена полностью захватит тело человека. То есть, тело Кавказа.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Руслан Султанович, вам здесь очень много пишут про Кавказ и пишут про Ингушетию, но есть вопросы, которые… ну, у нас есть буквально пара минут до следующего этапа – вас спрашивает Аслан Чечуев, он студент в Великобритании. Он спрашивает – «вы ушли, или вас ушли с поста президента - чем занимаетесь на данный момент, и каковы ваши планы на будущее в сфере политики. И есть ли они?».

Р.АУШЕВ: Во-первых, меня никто не уходил.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, Руслан Султанович… вот тут даже есть такой вопрос от Ибрагима из России, извините уже, раз так: «Руслан Султанович, говорят, вы подали в отставку после того, как вам в конверте принесли какие-то три листа - могли бы вы сказать, что там было написано? Ведь вас избрал народ, и народ должен знать, почему вы ушли?» Вот просто человек спрашивает.

Р.АУШЕВ: Ну, хорошо.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не политик, ничего – студент.

Р.АУШЕВ: Тогда еще раз, хорошо. Я уже миллион раз это объяснял.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И еще раз объясните.

Р.АУШЕВ: Объясню, что я в Ингушетию попал в 1992 г., когда начались события в Северной Осетии, был конфликт между ингушской частью населения и осетинской частью населения. Затем произошли события, когда Шахрай и его команда начали такую политику, я понял, что они ведут ее к дальнейшему обострению. Я был назначен комендантом Ингушетии, потом замом Шахрая по Ингушетии. И когда я это все увидел, я подал в отставку. Ингуши… я приехал в Москву, домой. Ингуши сказали, что – нет, ты должен вернуться. Я вернулся. Я был один срок президентом. Потом я сказал – я не буду президентом, и вообще, это тяжелое дело, не по мне быть президентом, политиком и все остальное. Нет, они меня уговорили еще один срок. По Конституции - 4 года. Если к 1997г. прибавить 4, получается 2001 г. Парламент объявил о выборах. Я сказал – я вам говорил, что два срока? И в 2001 г. я сказал, что баллотироваться не буду – все, вся история. Какие конверты, чего конверты? Если бы я захотел, я бы остался. И для всех, в том числе и для администрации, и для правительства, и для всех это была неожиданность. И если кто не верит, можете спросить президента Кокова, можете спросить в администрации - что я приехал и сказал, что я баллотироваться не буду. И меня спросили – кто тогда вместо вас? Я сказал фамилию. Потом все переиграли.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А скажите, вы не жалеете сейчас?

Р.АУШЕВ: Абсолютно не жалею.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот прошло 4 года, что вы могли сделать там как президент Ингушетии, и что вы делали эти 4 года. Понимаете, вот люди ждали…

Р.АУШЕВ: Какие, вот эти 4 года?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, вот эти 4 года. А могли быть там. Могли… ну что, Руслан Султанович, правда?

Р.АУШЕВ: Я не волшебник.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, не волшебник. А кто вы?

Р.АУШЕВ: Я считаю, что мог, то я сделал. Я 9 лет был президентом. Все, что было в моих силах, я сделал. Если там, допустим, ситуация будет такая, что дальше некуда, конечно, я буду со своим народом, конечно я не позволю, чтобы кто-то там нагибал его, депортировал, и все остальное.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, я надеюсь, что так вопрос не стоит.

Р.АУШЕВ: Я образно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, я как-то уже напрягся, честно говоря.

Р.АУШЕВ: Ну да, мечтать быть опять президентом, мечтать кем-то стать…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вопрос не поста. Вопрос в том, что это горячий регион, и что, как вы правильно говорите, он все горячее и горячее.

Р.АУШЕВ: Ни один президент Ингушетии, ни один президент Осетии, ни один президент Чеченской республики, президент Дагестана или любой другой не решит эту проблему. Это проблема государства.

А.ВЕНЕДИКТОВ: России, да?

Р.АУШЕВ: Да, российского государства. Поэтому кого там ни ставь - трех Аушевых поставь сегодня на Ингушетию или куда-нибудь в другой регион – это не проблема, ее можно как-то грудью прикрывать и все остальное, что-то смягчить может. Но до тех пор, пока здесь, в федеральном центре не поймут о том, что эта политика должна быть в корне изменена, ни один Аушев эту проблему не решит.



А.ВЕНЕДИКТОВ: 20.53 в Москве, у микрофона А.Венедиктов. Сейчас мы запустим голосование, а я даже с Р.Аушевым согласовал вопрос, но другой вопрос я вам сейчас задам. На одну минуту - Руслан Султанович, вот если говорить о Северном Кавказе, если можно это выразить одним абзацем, одной фразой – с вашей точки зрения, вот 2005 г. - какова главная проблема всего Сев.Кавказа? Проблема?

Р.АУШЕВ: Главная проблема всего Сев.Кавказа - Чеченская республика.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вроде там все лучше, а вокруг – все хуже. Кажется, что там успокоилось, а взрывают – кругом.

Р.АУШЕВ: Вот все это кажется. Потому что все это началось с Чеченской республики. Не решать проблему Чеченской республики до конца... как ее нужно решать - тогда и… это же очень просто - горит одна квартира, вы что думаете, соседние квартиры гореть не будут? Поэтому главная проблема в Чеченской республике.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Руслан Султанович, вы сказали про Чеченскую республику. Но вы меня не убедили в том смысле, что я смотрю, откуда идут новости такого тревожного характера. Новости идут из Дагестана, новости идут из Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии. В Осетии, после Беслана, вокруг Беслана идут новости – тоже, между прочим, вопрос. Вот почему Чечня?

Р.АУШЕВ: Потому что к Чечне привыкли, а когда это все происходит с Дагестаном, Осетией, Ингушетией, Кабардино-Балкарией – это уже как бы новое что-то такое, и это как бы острее воспринимается.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть вам кажется, что это только восприятие, а на самом деле вектор все равно…

Р.АУШЕВ: Это только восприятие. Ну, вчера вы слышали информацию, или позавчера, не помню - обстреляли здание МВД.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, как это - в центре…

Р.АУШЕВ: Да. Обстреляли здание МВД и несколько человек раненых. Просто к Чечне уже привыкли. К Чечне привыкли с 1994 года. Уже люди просто…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну да.

Р.АУШЕВ: А вот какое-то новое… Представьте, себе обстреляли бы здание УВД где-нибудь в Тверской области – об этом все бы СМИ…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Абсолютно.

Р.АУШЕВ: Поэтому для любого Тверская – вот это чуть свежее.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А как вы относитесь к идее некоторых голов - ну, вы знаете идею создать генерал-губернаторство, и так далее – объединить, восстановить Чечено-Ингушскую республику? Это все время возникает, потом исчезает. Насколько это может помочь решению проблемы, все-таки притушить? Все-таки больше регион, там люди должны жить вместе, одно руководство…

Р.АУШЕВ: Это в дизель бросить керосин горящий – нормально?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, конечно.

Р.АУШЕВ: Я понимаю, что это дает. Ничего это не дает. Как дает это решение проблемы? Вот как у нас, допустим…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Управляемость лучше.

Р.АУШЕВ: Пример из такой же песни, как назначать губернаторов – это поможет бороться с терроризмом.



А.ВЕНЕДИКТОВ: 21.05 в Москве, закончилось наше голосование, мы наблюдали за ним с Р.Аушевым, первым президентом Ингушетии. Мы вас спросили – вы скорее оптимистичны или пессимистичны по поводу ситуации на Сев.Кавказе. Скорее оптимистичны - 7%, пессимистичны - 93% позвонивших слушателей. Как вы думаете, почему такое соотношение, Руслан?

Р.АУШЕВ: Потому что то, о чем я говорил, это и есть пессимизм. Я тоже пессимистично отношусь к этому вопросу. Люди не верят. Они информацию получают, у многих знакомые, они знают реальную картину, что на Кавказе происходит, многие. Наверное, позвонили с Кавказа. Поэтому они знают, поэтому они проголосовали так, как они видят.


А.ВЕНЕДИКТОВ: Я напоминаю, что у нас Руслан Султанович Аушев, и в связи с этим я бы вернулся к международному аспекту Сев.Кавказа. Мы не обойдемся без Беслана – недавно опять было заявлено, что среди тех людей, которые захватили школу, среди тех террористов, бандитов, которые захватили школу, были арабы, были иностранцы, и так далее. Руслан Султанович, я вас сейчас спрашиваю не как аналитика, а как свидетеля, который был в школе – что это были за люди, что это были за такие люди… вот вы с ними разговаривали - что это были за люди? Я не спрашиваю о их национальности, мне это не интересно.

Р.АУШЕВ: В поле моего зрения были человек 7-8, те двое, которые меня встречали в масках, потом командир, с которым я, Амир они его называли, и которые меня сопровождали, когда в зал заходил, и так далее. Это были вполне вменяемые люди, вели они себя адекватно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: По-русски говорили?

Р.АУШЕВ: Я сначала, когда я выходил, они мне сказали – говори на русском. Когда я зашел – уже на вайнахском языке, с командиром я разговаривал на вайнахском языке, с другими я не разговаривал. Я разговаривал с ними, и он давал уже команды. Допустим, когда я попросил отпустить, он давал команды…

А.ВЕНЕДИКТОВ: На каком?

Р.АУШЕВ: На своем, родном языке.

А.ВЕНЕДИКТОВ: На родном языке?

Р.АУШЕВ: Да. А вот когда он ставил дополнительные условия, он на русском говорил - вот напишите вот это.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это потому, что «под камеру» – как вам показалось?

Р.АУШЕВ: Нет, это потому, чтобы убедиться, что я правильно понял условия, которые они передали. Там на русском было написано – все тексты были на русском языке, которые они передавали. Ну, я прочитал на русском языке все, что было…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Есть много вопросов, и все-таки про детей. Там такая деталь, на которую раньше не обращали внимания, вы вывели, вынесли - там был маленький ребенок, которого, пишет наш слушатель, посадили в машину. Все время говорится о том, что вы вывели своих родственников. Ну, задают вопросы. Значит, не все видели, не все слышали – объясняйте.

Р.АУШЕВ: Понятно. Когда я взял… последняя девочка несла ребенка. Пока я не убедился, что вышли все, грудных детей вынесли. Это было 15 детей и 11 женщин, которые несли. Последнего ребенка несла мать, девочка. Ей было лет, по-моему, 15, и боевик сказал - тебе нельзя, он ее не пускал, говорил - ты не грудной ребенок. Я тогда сказал – дай мне ребенка, и спросил, как его фамилия, и как его зовут. Насколько помню, по-моему, Руслан… она сказала, что это сын Руслана Сахилова, по-моему, да. Я, когда вышел, милиционеру отдал. А впереди меня, когда я вышел, они все побежали – ну, можно понять состояние. А впереди меня шла одна женщина с двумя детьми – я не знаю, как ее зовут, она впереди меня, встречал министр внутренних дел Казбек Дзантиев, и она шла впереди меня, и когда на нее все эти корреспонденты рванули, их как бы замяли… Я говорю – Казбек, надо вывозить, посадить… это были два ребенка и женщина. Мы их посадили в машину – это машина министра внутренних дел К.Дзантиева, которая меня привезла туда. Мы все сели и вывезли. Потом их повезли на пункт распределения какой-то, а я пошел шагом…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Руслан Султанович, ничего неизвестно о том, что вы последние два дня делали. Вот после переговоров, после того, как вы передали требования в штаб – и вас больше не видно было.

Р.АУШЕВ: Не видно было, потому что я сидел думал, что можно в этой ситуации сделать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы сидели там, до конца?

Р.АУШЕВ: Я был в штабе и вот мы сидели, думали, что можно было… я был вместе с Дзасоховым - что делать. Вот мы придумали, что, может, Закаеву позвонить. Потом мы думали, что можно сдать, чтобы освободить. В первую очередь задача стояла… первая задача была накормить и напоить, хоть хлеба дать, а вторая – что можно сделать, чтобы освободить. И мы ждали – какой-то ответ должен быть. Вот передали требования – да – да, нет – нет. Что делать? Для нас что дальше делать. Я ждал, когда прилетит Асламбек Аслаханов. Потом мы думали, что можно в этой ситуации сделать, какие-то шаги сделать, чтобы освободить людей. Ну, вот такая шла работа, это ночь…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ночь со 2 на 3-е?

Р.АУШЕВ: Нет, это и ночью шло, а потом уже с 3-го до вот этих двух взрывов.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А скажите пожалуйста, теперь – как военный человек, попробуйте сбросить с себя то, что вы там три дня сидели, как военный человек – все-таки вам кажется… то есть, мы не знаем – наверное, комиссия ищет чего-то – эти взрывы - это была трагическая случайность, это чья-то злая воля - у этих сдали нервы? Когда сдали нервы – это не случайность, да? Вот это случайность – это провод отклеился. Там нажали… ну вот… потому что видя со стороны так называемый штурм – ну, это не подготовка, это ничего. Вот как вы вот…

Р.АУШЕВ: Мы стояли во дворе…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Штаба, да?

Р.АУШЕВ: Да, во дворе штаба, и ждали, когда подъедет Аслаханов, и из интернета вытащили обращение Масхадова. Масхадов осудил захват, сказал, что мы не воюем… ну, это все читали. И я думал, что сейчас, когда мы получим это требование, то можно будет зайти еще раз в школу. И еще, может, попытаться вытащить, сказать - вот вам Масхадов говорит, там еще раз поговорить, еще раз уговорить их дать хлеба, воды, еще может кого-то вытащить, и так далее. И в это время… школа далеко была, там же деревья, не видно ничего… и два взрыва – что это было, я сейчас не сужу. Если я сейчас скажу так…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, я не спрашиваю, что это было. Вот по уровню последующих событий?

Р.АУШЕВ: А потом, после этих двух взрывов, пошла беспорядочная стрельба.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть неподготовленная… вы же военный человек, вы же отличите операцию от не операции.

Р.АУШЕВ: Самое опасное, я считаю, это были люди, которые… я их сразу понял, когда я заходил, я обратил внимание, в первую очередь, как человек военный, что там очень много людей, так называемых ополченцев, которые бегали с оружием.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но это отцы…

Р.АУШЕВ: Я понимаю, но нельзя… это была самая грубая ошибка. Ну, что может… Я понимаю отца, но что он может сделать? Это профессиональная работа должна быть. Идет переговорный процесс, может быть, там все без стрельбы можно было решить. Что он с винтовкой носится? Иди, сиди. Встань в сторону, и жди тут. Сколько там оружия в РФ, что хватит… вопрос же не в этом, можно без стрельбы все это решить, есть же много способов решения проблемы. Самый яркий пример, я говорю – в Перу помните, когда захватили дипломатов? Месяц они вели переговоры, вытащили всех без этого. А зачем там носиться, что можно сделать, какой он специалист?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Руслан Султанович, приходила информация о том, что они вышли с оружием как раз для того, чтобы не допустить штурма, чтобы не штурмовали. Приходила такая информация.

Р.АУШЕВ: Лучше бы стали живым щитом, если они не хотели. Зачем оружие тащить туда? А представьте состояние… снайпер стоит, или с той, или с другой стороны, видит, что там кто-то бегает с оружием - что он должен делать? Вот я сижу, снайпер, и смотрю. И кто-то бегает с оружием без опознавательных знаков, без всего – или этот его щелкнет, или тот боевик, который сидит у окна и смотрит, кто там бегает с оружием, не хочет опускать – или он бы его убил. Нельзя заниматься партизанщиной в таких вещах.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы общались с А.Дзасоховым - вы как считаете, как он действовал в то время? Я сейчас не говорю о том, пошел – не пошел, здесь разные версии – вообще?

Р.АУШЕВ: Ну, пошел – не пошел, мы убираем - уже сто раз об этом говорили, но вопрос - а что мог сделать Дзасохов в этой ситуации?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я не знаю.

Р.АУШЕВ: Я тоже не знаю.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но он президент.

Р.АУШЕВ: Ну, что он мог сделать в этой ситуации?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, не знаю - ему не подчиняется никто?

Р.АУШЕВ: Ну а кто ему подчиняется? Ему по статусу никто не подчиняется - не подчиняются ни ФСБ, ни прокуратура, последняя милиция ему не подчиняется. Кто ему там что подчиняется? Ему ФСБ подчиняется? Нет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, конечно.

Р.АУШЕВ: А ФСБ по закону занимается этой задачей.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Руслан Султанович, вы передали в Кремль количество заложников? Приблизительно? Когда вы вошли в зал, вы увидели…

Р.АУШЕВ: Я сказал штабу, когда вышел, я сказал - там учительница, директор школы сказала - 1200, здесь не меньше 1200. Я вот оценил, когда зал, подсобки, все, что видел - я сразу понял, что здесь больше тысячи человек. Боевик, который стоял, сказал – здесь 1020 - уточнил.

А.ВЕНЕДИКТОВ: В зале?

Р.АУШЕВ: Нет, он сказал всего - 1020. Она сказала - 1200, он уточнил - 1020. Я пришел в Штаб, сказал - 1200 – одна цифра, 1020 - вторая цифра, но то, что там больше тысячи – это факт. Я эту цифру сказал.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Очень многие считают, Руслан Султанович, что захват школы именно в Осетии, это попытка стравить народ ваш, ингушей и осетин.

Р.АУШЕВ: Абсолютно я в это не верю. Потому что требования там были чисто политические, касались только отношений Чеченской республики и федерального центра. Там были чисто политические требования. И тогда можно говорить, что то, что начали войну в Чеченской республике - чтобы стравить чеченцев с русскими, или со всеми другими народами?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну и это же говорят на самом деле. Я вернусь к вопросу – каковы последствия?

Р.АУШЕВ: Я бы в этом контексте хотел бы еще раз всех успокоить на эту тему - вот кто хочет еще трагедии – надо развивать эту мысль. Никакого там стравливания. Потому что чеченский народ… я тоже об этом сказал. Об этом даже и говорить нельзя. А думает только тот, кто хочет, чтобы Кавказ дальше еще полыхал.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Руслан Султанович, чуть шаг в сторону от Беслана – каковы последствия, как вы думаете, это серьезные последствия для Кавказа - история с Бесланом?

Р.АУШЕВ: Конечно, серьезные.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А вот в чем?

Р.АУШЕВ: Во-первых, я считаю, что если не будет… матери Осетии не услышат правды о том, что там были – а они этого требуют - год, каждый день, они требуют и требуют. Правильно, любой родитель бы потребовал. То конечно, если федеральный центр будет… Осетия – она считается республикой, которая как бы всегда… ну, будем так говорить – правильная, вот как считают некоторые…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Спокойная.

Р.АУШЕВ: Да, спокойная. А все остальные там… Поэтому я считаю, что это будет для Кавказа очень плохо.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А вы с матерями после этого не встречались, туда не ездили?

Р.АУШЕВ: Нет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А почему? Вот почему? Они вас очень уважают, естественно.

Р.АУШЕВ: Я вот… мне пишут из Осетии, я отвечаю, особенно дети мне пишут, у меня есть письма, я им благодарен. Но если такая… вопрос не во мне. Я что могу? Сейчас проблема не от меня зависит. Если бы от меня зависела их проблема, я бы день и ночь там был бы. Но вопрос не от меня зависит. Сегодня зависит вопрос от… все зависит от тех, кто проводит расследование и от… то, что сказал президент на встрече с семьями, это должно быть исполнено. Если они веру и в президента потеряют, это будет не только личная потеря, как потеря сына, и трагедия неверия в государство.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Руслан Султанович, а какие у вас есть вопросы к расследованию, как у профессионального военного? Может быть, два-три главных вопроса, на которых у вас пока нет ответа?

Р.АУШЕВ: Самый главный вопрос - необходимо точно сказать, что это были за взрывы.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А это можно узнать, или уже нельзя?

Р.АУШЕВ: Можно узнать, все можно узнать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Как военный…

Р.АУШЕВ: Ну, заложники, тысячу свидетелей было, они же говорят.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Все разное говорят. Они же в таком виде были…

Р.АУШЕВ: Ну, специалисты должны быть, взрывотехники. Другие - они должны сказать, что там произошло на самом деле. После этого все началось, после этих взрывов.

*
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я хотел бы, чтобы вы в конце передачи сказали несколько слов некоторым категориям наших слушателей. И я начну, может быть, не с того, что вы ожидаете, а я хочу, чтобы вы обратились к жителям Беслана, которые нас слушают, к матерям Беслана, жителям Осетии, Владикавказа – напрямую, без моих вопросов. Микрофон включен, они вас слушают, пожалуйста.

Р.АУШЕВ: Дорогие мои земляки, я хотел бы к вам обратиться. Я очень понимаю ваше горе. Я вместе с вами в этом городе. Единственное – не поддавайтесь на провокации. Мы жили вместе, и будем жить вместе, осетины и ингуши. Русские, чеченцы. Кабардинцы, балкарцы. Поэтому выдержки, терпения вам, мужества. Но я надеюсь, что все ваши надежды с тем, что будет справедливость, они восторжествуют.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Для вас центральное слово – справедливость?

Р.АУШЕВ: Конечно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И тогда еще к людям, которые прислали какое-то безумное количество вопросов по интернету из Ингушетии. Я как-то такой процент не ожидал, честно говоря. Я вам передам все вопросы и пожелания, как хорошие, которых много, так и нехорошие, которых мало - все передам. Но я хотел бы, чтобы сейчас вы своим братьям-ингушам сказали - и московским и не московским…

Р.АУШЕВ: Ингушетия, я говорил и повторяю – только вперед.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Куда?

Р.АУШЕВ: И ни шагу назад. Они знают, куда.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну ладно, Руслан Султанович, а остальные что? Нет, так не пойдет.

Р.АУШЕВ: Вперед – в социально-экономическом развитии. Вперед в культурном развитии, вперед во всех начинаниях. Чтобы Ингушетия была одной из цветущих территорий Российской Федерации.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И последнее, Руслан Султанович. Все-таки теперь нас слушает масса граждан России, которые не живут ни в Ингушетии, ни в Осетии. Они живут в разных городах, от Владивостока до Киева, между прочим. И дальше даже. Я хотел бы, чтобы вы этим людям, особенно тем людям, которые высказали пессимизм по поводу событий на Сев.Кавказе – мы понимаем, почему пессимизм. Но жить в черной депрессии, в пессимизме – невозможно. Но о пессимизме говорят не только жители Сев.Кавказа, но и москвичи, петербуржцы, екатеринбуржцы, киевляне, вот из Германии вопрос, из Штатов вопрос, из Чечни вопрос, из Грузии вопрос, из Московской области, Ставропольский край - я просто вам говорю географию… Санкт-Петербург, Рязань, Франция - все люди, которые слушают сейчас. Говорите.

Р.АУШЕВ: Им что сказать?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Им что сказать - вот остальным.

Р.АУШЕВ: Я надеюсь, что пессимизм по этому вопросу… вообще жизнь развивается по спирали. После пессимизма будет оптимизм, и мы должны верить, что добро победит зло - вот этого всем желаю. Удачи вам. Побольше заряжать себя положительной энергией, и надеяться, что все будет лучше, и все зависит от нас. Ни от кого кроме нас это не зависит. Чтобы пессимизм стал оптимизмом.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Чтобы пессимизм стал оптимизмом - таков рецепт Руслана Султановича Аушева, Героя Советского союза, председателя Комитета по делам воинов-интернационалистов при Совете глав правительств СНГ и первый президент Ингушетии.



В Москве сейчас 21.30, новости на "Эхе". Спасибо, Руслан Султанович.


Часть текста, не касающаяся Кавказа удалена редакцией

Спящий зверь
17.09.2005, 03:40
Мог бы и не выступать, чем болтать что попало, стараясь никого не обидеть.

Я посла ему вопрос, каким образом он оказался в Беслане? Ответа не последовало.

Честно говоря, меня это выступление расстроило, я ожидал от Руслана большего.

zurab
17.09.2005, 09:45
Осетинские торчки прегласили,потому что сами не знали что делать.

Любопытный
18.09.2005, 00:42
А.ВЕНЕДИКТОВ: Очень важный вопрос, который, честно говоря, мы пропустили - вам пришел на пейджер. Это вопрос, который поднимался о реабилитации репрессированных народов. Знаете ли вы эту историю, что сейчас возникают требования отменить действие 6 статье – речь идет о территориальной реабилитации - на Кавказе это очень важно.

Р.АУШЕВ: Я не слышал об этом. А где это…

А.ВЕНЕДИКТОВ: На встрече с президентом.

Р.АУШЕВ: Кто поднимал?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Матери Беслана.

Р.АУШЕВ: Ну, жалко, что этот вопрос поднимается.

Жалко?
Что-то Русик стал страдать памятью?
Может быть Руслану просто последовать совету своего отца и просто отказаться даже комментировать этот вопрос?

Мне так же очень интересно, Руслан, почему ты не сказал своему дружку Дзасохову, что нехорошо торпедировать этот закон? Ведь именно Дзасохов является автором небезысвестного постановления ЦК КПССС?

Не совсем понятно и то, что ты будучи президентом Ингущетии именно Дзасохову обеспечил поддержку в президентских выборах, вынудив ингушей, депортированных из Западной Ингушетии проголосовать за него?
Да, за Дзасохова, гордившегося тем, что он не пустил ингушей ни в один населенный пункт?


А.ВЕНЕДИКТОВ: А что делать? Вот вы были первым президентом Ингушетии, и вы пытались урегулировать эту ситуацию. И она как-то зависла, и вот после Беслана она опять поднимается.

Р.АУШЕВ: Это поднимают те люди, которые не понимают, кто хочет еще войны, кто хочет дальше кровопролития. Победителей там не будет. Если мы хотим все время, чтобы нам Беслан был… в кавычках я хочу это сказать - вечный Беслан, тогда эти горячие головы должны все переводить на эти законы, все переводить на какие-то другие темы. Надо успокоиться всем, и найти такие способы решения этой проблемы, которые бы были понятны для двух народов, для целого Кавказа в целом. Я же говорил, что Кавказ разводят политики. Кавказ – это плацдарм, где решают многие политики свои проблемы. Политики решают проблемы там, решаются экономические вопросы, за счет тех людей, которые не понимают, что их держат за людей, которые используются… ну, в темную. Которые используются в темную...

Странно... "найти такие способы решения этой проблемы, которые бы были понятны для двух народов"? Что же, ты Руслан их не нашел? 9 лет вполне достаточный срок, что бы их найти.
А может быть ты искал их совсем в другой стороне? Например в ЗЭБ?

Не ты ли использовал тех людей, которые тебе полностью доверяли, использовал "втемную" для решения экономических вопросов Мишки Гуцериева?


Р.АУШЕВ: Кавказом надо заниматься. С 1991 г. уже прошло 14 лет. 14 лет Кавказ бурлит. И бурлит все хуже и хуже. Вот он бурлит… сначала было тепло, потом горячо, потом уже кипяток.

Да, "Я -НЕ Я и ХАТА НЕ МОЯ"? При тебе Кавказ был разогрет до "горячего", а теперь по-инерции разогрелся до "кипятка", но своей вины ты, конечно, не видишь?


Р.АУШЕВ: Ну, они знают мое мнение. Я всегда его говорил откровенно, и могу сегодня сказать - ну, там, наверное, есть люди, которые считают, наверное, что они правильно делают по Кавказу. Но я еще раз убежден – если таким путем пойдем дальше, то я не… я вижу, что это неправильный путь. Надо решать его по-другому. Не надо сегодня делать вид, что на Кавказе все хорошо. Надо честно признаться… То есть, есть одна проблема, которую решают по-медицински. Вот медик говорит, что тушевать болячку, а не сделать, не поставить правильный диагноз и потом сделать правильную хирургическую операцию, тогда гангрена полностью захватит тело человека. То есть, тело Кавказа. /QUOTE]

"хирургическую операцию"? Типа "ЗАМОЧИТЬ В СОРТИРЕ"?

[QUOTE]А.ВЕНЕДИКТОВ: Руслан Султанович, вам здесь очень много пишут про Кавказ и пишут про Ингушетию, но есть вопросы, которые… ну, у нас есть буквально пара минут до следующего этапа – вас спрашивает Аслан Чечуев, он студент в Великобритании. Он спрашивает – «вы ушли, или вас ушли с поста президента - чем занимаетесь на данный момент, и каковы ваши планы на будущее в сфере политики. И есть ли они?».

Р.АУШЕВ: Во-первых, меня никто не уходил.

ЛОЖЬ! ОТКРОВЕННАЯ И БЕСПАРДОННАЯ ЛОЖЬ!


Р.АУШЕВ: Объясню, что я в Ингушетию попал в 1992 г., когда начались события в Северной Осетии, был конфликт между ингушской частью населения и осетинской частью населения. Затем произошли события, когда Шахрай и его команда начали такую политику, я понял, что они ведут ее к дальнейшему обострению. Я был назначен комендантом Ингушетии, потом замом Шахрая по Ингушетии. И когда я это все увидел, я подал в отставку. Ингуши… я приехал в Москву, домой. Ингуши сказали, что – нет, ты должен вернуться. Я вернулся.

ЛОЖЬ! ОТКРОВЕННАЯ И БЕСПАРДОННАЯ ЛОЖЬ!


Если бы я захотел, я бы остался. И для всех, в том числе и для администрации, и для правительства, и для всех это была неожиданность. И если кто не верит, можете спросить президента Кокова, можете спросить в администрации - что я приехал и сказал, что я баллотироваться не буду. И меня спросили – кто тогда вместо вас? Я сказал фамилию. Потом все переиграли.

ЛОЖЬ! ОТКРОВЕННАЯ И БЕСПАРДОННАЯ ЛОЖЬ!


А.ВЕНЕДИКТОВ: А скажите, вы не жалеете сейчас?

Р.АУШЕВ: Абсолютно не жалею.

ЛОЖЬ! ОТКРОВЕННАЯ И БЕСПАРДОННАЯ ЛОЖЬ!


Р.АУШЕВ: Я считаю, что мог, то я сделал. Я 9 лет был президентом. Все, что было в моих силах, я сделал. Если там, допустим, ситуация будет такая, что дальше некуда, конечно, я буду со своим народом, конечно я не позволю, чтобы кто-то там нагибал его, депортировал, и все остальное.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, я надеюсь, что так вопрос не стоит.

Р.АУШЕВ: Я образно.

А как еще нужно что бы "нагнули"? Не ты ли Руслан начал нагибать и согнул наш народ так, что он еще лесятки лет не сможет разогнуться?
Не ты ли приучал ингушей лизоблюдству и подхалимству? Не ты ли, Руслан разогнал из республики всех, кто имел свое мнение?
А теперь ты обещаешь вернуться, если "смтуация станет такой, что дальше некуда"?
Очень хотелось бы узнать, что это за ситуация?


Р.АУШЕВ: Главная проблема всего Сев.Кавказа - Чеченская республика.

Что ты говоришь? Вот это открытие! А я лумал, что проблема в Москве...
Ошибался, наверное?


А.ВЕНЕДИКТОВ: Руслан Султанович, ничего неизвестно о том, что вы последние два дня делали. Вот после переговоров, после того, как вы передали требования в штаб – и вас больше не видно было.

Р.АУШЕВ: Не видно было, потому что я сидел думал, что можно в этой ситуации сделать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы сидели там, до конца?

Р.АУШЕВ: Я был в штабе и вот мы сидели, думали, что можно было… я был вместе с Дзасоховым - что делать. Вот мы придумали, что, может, Закаеву позвонить. Потом мы думали, что можно сдать, чтобы освободить. В первую очередь задача стояла… первая задача была накормить и напоить, хоть хлеба дать, а вторая – что можно сделать, чтобы освободить. И мы ждали – какой-то ответ должен быть. Вот передали требования – да – да, нет – нет. Что делать? Для нас что дальше делать. Я ждал, когда прилетит Асламбек Аслаханов. Потом мы думали, что можно в этой ситуации сделать, какие-то шаги сделать, чтобы освободить людей. Ну, вот такая шла работа, это ночь…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ночь со 2 на 3-е?

Р.АУШЕВ: Нет, это и ночью шло, а потом уже с 3-го до вот этих двух взрывов.

А что ты там вообще делал? Как ты туда попал?
У Зязикова хватило ума не соваться в это дерьмо, может он и не сам догадался, но все же. А тебя развели как лоха. Хотели использовать против ингушей. Но тебе очень хотелось засветиться и поучаствовать?
А может быть тебе Мишка приказал? Кстати, а что он там делал?



Р.АУШЕВ: Я сначала, когда я выходил, они мне сказали – говори на русском. Когда я зашел – уже на вайнахском языке, с командиром я разговаривал на вайнахском языке, с другими я не разговаривал. Я разговаривал с ними, и он давал уже команды. Допустим, когда я попросил отпустить, он давал команды…

А.ВЕНЕДИКТОВ: На каком?

Р.АУШЕВ: На своем, родном языке.

А.ВЕНЕДИКТОВ: На родном языке?

Р.АУШЕВ: Да. А вот когда он ставил дополнительные условия, он на русском говорил - вот напишите вот это.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это потому, что «под камеру» – как вам показалось?

Р.АУШЕВ: Нет, это потому, чтобы убедиться, что я правильно понял условия, которые они передали. Там на русском было написано – все тексты были на русском языке, которые они передавали. Ну, я прочитал на русском языке все, что было…

Сказать, что ты ДЕБИЛ - значит ничего не сказать!


Р.АУШЕВ: Ингушетия, я говорил и повторяю – только вперед.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Куда?

Р.АУШЕВ: И ни шагу назад. Они знают, куда.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну ладно, Руслан Султанович, а остальные что? Нет, так не пойдет.

Р.АУШЕВ: Вперед – в социально-экономическом развитии. Вперед в культурном развитии, вперед во всех начинаниях. Чтобы Ингушетия была одной из цветущих территорий Российской Федерации.

Они знают? Кто это они?
Очень похоже на провокацию, насилу замазанную Венедиктовым.


АУШЕВ: Я надеюсь, что пессимизм по этому вопросу… вообще жизнь развивается по спирали. После пессимизма будет оптимизм, и мы должны верить, что добро победит зло - вот этого всем желаю. Удачи вам. Побольше заряжать себя положительной энергией, и надеяться, что все будет лучше, и все зависит от нас. Ни от кого кроме нас это не зависит. Чтобы пессимизм стал оптимизмом.

"Лягте на пол, три, четыре..
Водными займитесь проце-дурами"?


Наверное за это интервью заплачены немалые деньги? Кем?

Скарлетт
18.09.2005, 00:55
Любопытный, извини за любопытство, но объясни на пальцах (для дураков) - Аушев хороший человек или плохой? Ну, и почему (хороший или плохой)?

Я чёт ничё не понимаю... То он вроде герой, эталон ингуша, а мне показалось, что ты как то вот не очень о нём "лицеприятно"...
Или это мне только показалось?

Любопытный
18.09.2005, 01:10
Любопытный, извини за любопытство, но объясни на пальцах (для дураков) - Аушев хороший человек или плохой? Ну, и почему (хороший или плохой)?

Я чёт ничё не понимаю... То он вроде герой, эталон ингуша, а мне показалось, что ты как то вот не очень о нём "лицеприятно"...
Или это мне только показалось?

НЕ ТВОЕ ДЕЛО! ЭТО ТЕБЯ НЕ КАСАЕТСЯ.

Скарлетт
18.09.2005, 01:22
НЕ ТВОЕ ДЕЛО! ЭТО ТЕБЯ НЕ КАСАЕТСЯ.

У-у-у, как грубо...:(((( Я к Вам, понимаешь, со всей душой, а Вы... Эх-х...

Ну, честно сказать, я тоже как-то настороженно всегда относилась к этому "герою", так что я с Вами всё равно солидарна, несмотря на Вашу грубость...

Наивный
18.09.2005, 15:27
Цитата:
Р.АУШЕВ: Я сначала, когда я выходил, они мне сказали – говори на русском. Когда я зашел – уже на вайнахском языке, с командиром я разговаривал на вайнахском языке, с другими я не разговаривал. Я разговаривал с ними, и он давал уже команды. Допустим, когда я попросил отпустить, он давал команды…

А.ВЕНЕДИКТОВ: На каком?

Р.АУШЕВ: На своем, родном языке.

А.ВЕНЕДИКТОВ: На родном языке?

Р.АУШЕВ: Да. А вот когда он ставил дополнительные условия, он на русском говорил - вот напишите вот это.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это потому, что «под камеру» – как вам показалось?

Р.АУШЕВ: Нет, это потому, чтобы убедиться, что я правильно понял условия, которые они передали. Там на русском было написано – все тексты были на русском языке, которые они передавали. Ну, я прочитал на русском языке все, что было…



Сказать, что ты ДЕБИЛ - значит ничего не сказать!

Бакъдар аьлча, Руслан ший баге шийга кхаба ез, цIералла даьтта дотта ца доттаж. Ца хулча даьлча бехк эрсишт, хиришт была бизар доацар тIадилла бIехбе.

Наивный
18.09.2005, 15:36
У-у-у, как грубо...:(((( Я к Вам, понимаешь, со всей душой, а Вы... Эх-х...

Ну, честно сказать, я тоже как-то настороженно всегда относилась к этому "герою", так что я с Вами всё равно солидарна, несмотря на Вашу грубость...
Ты ничего не поняла и вообще не лезь сюда.
Любопытный поддерживает Руслана, а немного критики никому не помешает.
И оставь свои провокации.

Сергей_Ингушевич
20.09.2005, 18:30
Конечно, трудно оставаться порядочным человеком, когда почему-то ПРОТИВ тебя настроены даже твои же Ингуши, но Руслану Аушеву это удается. За это я его уважал и уважаю. Настоящий Мужчина!
Возвращаясь к теме беслана, хочу сказать что виноват в трагедии только один человек – козел отпущения - саня дзосохов. Он уже больше года в позе лоха.

Ваш знакомый
22.09.2005, 01:25
Конечно, трудно оставаться порядочным человеком, когда почему-то ПРОТИВ тебя настроены даже твои же Ингуши, но Руслану Аушеву это удается. За это я его уважал и уважаю. Настоящий Мужчина!
Возвращаясь к теме беслана, хочу сказать что виноват в трагедии только один человек – козел отпущения - саня дзосохов. Он уже больше года в позе лоха.

Ни кто не сомневается в героизме Румлана! Да, он Герой Советского Союза, один из НЕМНОГИХ!
Но говорить о смелости на поле боя и мужестве лидера народа, это не одно и то же.
Подчас сказать ПРАВДУ на СМИ требуется гораздо больше мужества, чем убивать на поле боя.
В этом своем интерьвью Руслан врет и не говорит всю правду, а часть правды - это ЛОЖЬ, тем более что это интервью было наверняка подготовлено, как были подготовлены и вопросы.

Говоря о том, что вряд ли у Руслана хватит мужества дать интервью нашим читателям, автор сообщения имел в виду то, что здесь ему удобные вопросы готовить не будут и что он не отважиться дать неподготовленное интервью.

Во всяком случае мы отошлем ему такое предложение.