PDA

Просмотр полной версии : Топик для избранных стихов.



Лермонтов
12.12.2005, 15:47
Предлогаю собирать в этом топике интересные и поучительные стихи.


***

Всему бывает противоположность,

С добром враждует зло и с правдой ложность.



Непримиримы умный и дурак,

Вода и пламя, простота и сложность.



В саду враждуют роза и сорняк,

Сильней ее красы его ничтожность.



И розу побеждает сильный враг,

Но роза попирает безнадежность.



Ты слышишь — соловей, прорезав мрак, Поет о ней, и это — непреложность.



***

Уменье пить не всем дано,

Уменье пить — искусство.

Тот не умен, кто пьет вино

Без мысли и без чувства.



Вино несет и яд и мед,

И рабство и свободу.

Цены вину не знает тот,

Кто пьет его, как воду!



Люби вино, как я люблю,

В любви своей не кайся,

Не зазнавайся во хмелю,

Но и не опускайся.



Одних вино влечет в полет,

Других сшибает с ходу.

Цены вину не знает тот,

Кто пьет его, как воду!



Рождает в нас пьянящий сок

И блажь, и откровенье.

В нём — созидания исток

И жажда разрушенья.



Вино поблажки не дает

Тем, кто ему в угоду

Порой себя не бережет,

Кто пьет вино, как воду!

Лермонтов
12.12.2005, 16:18
ШИПЫ И РОЗЫ



Соседку, злее, чем голодный пес,

Послал мне бог, вернее — черт принес.



Она бранится, устали не знает,

Тихоню-мужа доводя до слез.



Порою он несмело отвечает,

Она кулак бедняге тычет в нос.



Когда же он смиренно замолкает,

Она кричит: «Иль твой язык прирос?»



Мы все под богом; кто не обижает

Людей, нам близких, в шутку иль всерьез,



Ведь без шипов и розы не бывает,

Беда, коль есть шипы, но нету роз!

Лермонтов
12.12.2005, 16:21
ТИМУР



«Тому беда, кто жаждет разрушенья,

Кто ищет в трупах славу и забвенье.



Его молитвы не услышит бог,

И своего не даст благословенья!» —



Так пел певец, и в золотой чертог

Влетела песнь, и шах пришел в смятенье.



— Кто там поет? — в волненьи шах изрек,

И мигом стражники пришли в движенье.



И пал певец во прах у шахских ног.

Что скажет он для своего спасенья?



— Ни в чем я не повинен, видит бог,

Дар песнопенья — божье озаренье!



— Я властен над тобой, — промолвил шах, —

И проклянешь ты, раб, свое рожденье!



— Ну что ж, — сказал поэт, — велик аллах! Чтоб делать зло, не надобно уменья.



Вершит убийство и зверье в лесах

И даже мертвый камень в миг паденья.



Погасло пламя гневное в глазах,

Правитель погрузился в размышленье.



Он поднял знаком павшего во прах:

— Ступай и не пытай мое терпенье!



С тех пор владыка, говорят, зачах,

С тех пор он смерти ждал, как искупленья,



До самого конца в его ушах

Звучала песня, словно осужденье.



И слышал царь, внушавший миру страх: «Тому беда, кто жаждет разрушенья,



Того к себе не призовет аллах,

И своего не даст благословенья».

Лермонтов
12.12.2005, 16:27
С толпою приближенных,

Со свитой стражей конных

На вороных конях,

Объезд краев исконных

Свершал великий шах.



«Будь славен, шах великий»,

Кругом кричал народ,

И лезли все вперед,

Чтоб пасть перед владыкой,



Один дервиш убогий

На всех не походил.

Сидел он у дороги,

Безмолвие хранил.



И самый именитый

Придворный блюдолиз

Вдруг, отделясь от свиты,

Над стариком навис:



«Коль ты, молчальник кроткий, Безмолвствовать привык,

Так выдерут из глотки

Ненужный твой язык!»



И шах — правитель строгий —

Остановил коня: «Ты почему, убогий,

Не падаешь мне в ноги,

Приветствуя меня!»



Дервиш ответил внятно:

«Мой шах, ты знаешь сам —

Случалось попадать нам

Под власть к твоим врагам.



И вся толпа, бывало,

Нимало не скорбя,

Твоих врагов встречала

Не хуже, чем тебя.



Тебя я не в гордыне

Молчанием встречал,

Безмолвствовавший ныне,

Я и тогда молчал.



Любовь не расцветает

Там, где таится страх,

Она не на устах,

А в сердце обитает.



И если только силой

Ты в силах управлять,

Казни меня, не милуй,

Ты властен убивать!»



Но шах, смягчившись, прежде,

Чем кликнуть палача,

Дал нищему одежды

Со своего плеча.



Придворных озадачил,

Когда он не льстеца, —

Молчальника назначил

Советником дворца.



С тех пор судил и правил

Добром великий шах.

Народ владыку славил,

Но славил не за страх.



Шах до скончанья века

Благословлял тот час,

Когда он Человека

Себе на счастье спас.



И думал шах в смущеньи:

«Ни раб, ни аксакал,

Сей нищий уваженье

Мне под ноги постлал».



И понял шах великий,

Что мерят лишь рабы

Достоинства владыки

Покорностью толпы.

Ваш знакомый
12.12.2005, 18:03
Лермонтов, чьи стихи? Вроде на Хайама похоже, но не Хайам.
Что-то такое частенько приводит "Знакомый".


А вот из Хайама:
***
Лучше впасть в нищету, голодать или красть,
Чем в число блюдолизов презренных попасть.
Лучше кости глодать, чем прельститься сластями
За столом у мерзавцев, имеющих власть.

***
Знайся только с достойными дружбы людьми,
С подлецами не знайся, себя не срами.
Если подлый лекарство нальет тебе - вылей!
Если мудрый подаст тебе яду - прими!

***
Коль можешь, не тужи о времени бегущем,
Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим.
Сокровища свои потрать, пока ты жив,
Ведь все равно в тот мир предстанешь неимущим.

***

Смысла нет постоянно себя утруждать,
Чтобы здесь, на земле, заслужить благодать.
Что тебе предначертано, то и получишь,
И ни больше ни меньше. И нечего ждать!

***
От безбожья до бога - мгновенье одно.
От нуля до итога - мгновенье одно.
Береги драгоценное это мгновенье:
Жизнь - ни мало ни много - мгновенье одно!

***

Мы только куклы, вертит нами рок, -
Не сомневайся в правде этих строк.
Нам даст покувыркаться и запрячет
В ларец небытия, лишь выйдет срок.

***
Много лет размышлял я над жизнью земной.
Непонятного нет для меня под луной.
Мне известно, что мне ничего не известно! -
Вот последняя правда открытая мной.

***
Дураки мудрецом почитают меня.
Видит бог: я не тот, кем считают меня.
О себе и о мире я знаю не больше
Тех глупцов, что усердно читают меня.

ing
13.12.2005, 22:04
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно не мало,
Два важных правила запомни для начала.
Ты лучше голодай, чем что попало есть.
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.

Small
14.12.2005, 15:04
М.Цветаева

Вчера еще в глаза глядел,
А нынче — все косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел, —
Все жаворонки нынче — вороны!

Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О вопль женщин всех времен:
"Мой милый, что тебе я сделала?"

И слезы ей — вода, и кровь —
Вода, — в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха — Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.

Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая...
И стон стоит вдоль всей Земли:
"Мой милый, что тебе я сделала?!"

Вчера еще — в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал, —
Жизнь выпала — копейкой ржавою!

Детоубийцей на суду
Стою — немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
"Мой милый, что тебе я сделала?!"

Спрошу я стул, спрошу кровать:
"За что, за что терплю и бедствую?"
"Отцеловал — колесовать:
Другую целовать", — ответствуют.

Жить приучил в самом огне,
Сам бросил – в степь заледенелую!
Вот, что ты, милый, сделал — мне.
Мой милый, что тебе — я сделала?

Всё ведаю — не прекословь!
Вновь зрячая — уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.

Само — что дерево трясти! —
В срок яблоко спадает спелое...
— За всё, за всё меня прости,
Мой милый, что тебе я сделала!
__________________

Umma
14.12.2005, 17:17
- Отдать тебе любовь?
- Отдай.
- Она в грязи.
- Отдай в грязи.
- Я погадать хочу...
- Гадай.
- Еще хочу спросить...
- Спроси.
- Допустим, постучусь...
- Впущу.
- Допустим, позову...
- Пойду.
- А если там беда?
- В беду.
- А если обману?
- Прощу.
- "Спой!" - прикажу тебе...
- Спою.
- Запри для друга дверь.
- Запру.
- Скажу тебе: убей!
- Убью.
- Скажу тебе: умри!
- Умру.
- А если захлебнусь?
- Спасу.
- А если будет боль?
- Стерплю.
- А если вдруг стена?
- Снесу.
- А если узел?
- Разрублю.
- А если сто узлов?
- И сто.
- Любовь тебе отдать?
- Любовь.
- Не будет этого!
- За что?
- За то, что не люблю рабов.
"
Р.Рождественский.

* * * * * * * *

Мокрые площади. Людные улицы.
Чашка кофейная стынет под пальцами.
Мысли наполнены старыми вальсами.
Свет слишком яркий – приходиться щуриться.
А за окном разноцветные зонтики
Прячут унылых и хмурых прохожих.
Там ни один на тебя непохож, и
Я уплетаю черничные тортики…

Ты также бродишь безлюдными парками.
Желтые листья шуршат под ботинками.
Мысли шифруешь в конспектах картинками.
(Я же стихи украшаю помарками).
Наши маршруты в Москве пешеходные
Пересекутся когда-нибудь? Вертится
На языке «хорошо бы нам встретиться
Пока одинокие… то есть свободные».

Барбадос
14.12.2005, 17:37
:) ЧИТАТЬ ВСЛУХ С ВЫРАЖЕНИЕМ!

Пушкин:

17 30 48

140 10 01

126 138

140 3 501



Маяковский:

2 46 38 1

116 14 20!

15 14 21

14 0 17



Есенин:

14 126 14

132 17 43...

16 42 511

704 83

170! 16 39

514 700 142

612 349

17 114 02



Веселые:

2 15 42

42 15

37 08 5

20 20 20!

7 14 100

02 00 13

37 08 5

20 20 20!



Грустные:

511 16

5 20 337

712 19

2000047........

Umma
14.12.2005, 17:41
ЧИТАТЬ ВСЛУХ С ВЫРАЖЕНИЕМ!


прикольно! особенно "аватар - капут!"))))))))))

Барбадос
14.12.2005, 17:49
ЧИТАТЬ ВСЛУХ С ВЫРАЖЕНИЕМ!


прикольно! особенно "аватар - капут!"))))))))))
потому что действительно моей аватаре КАПУТ :)

Ваш знакомый
14.12.2005, 18:53
потому что действительно моей аватаре КАПУТ :) [/COLOR]
Ты не находишь это странным? У всех аватара работает, а твлей КАПУТ?

Барбадос
15.12.2005, 09:08
Ты не находишь это странным? У всех аватара работает, а твлей КАПУТ?
Ассаламу алейкум ! Понимаешь, я решил поменять аватару и начал загружать другую, но не смог загрузить нужного размера,потом попробовал ее уменьшить до размера 50х50 как и было в настройках. Такая аватара загрузилась, но меня не устроил слишком маленький размер,и я решил загрузить старую,но и это не получилось. Я думаю, что те аватары, которые были загружены давно как твоя или моя например-они висят пока ты их не трогаешь. А вот для опыта попробуй удалить свою аватару, а через минуту попробуй ее же загрузить, и я уверен, что она у тебя не вместится. Просто были измемнены настройки с тех пор.

Small
15.12.2005, 11:56
Ассаламу алейкум ! Понимаешь, я решил поменять аватару и начал загружать другую, но не смог загрузить нужного размера,потом попробовал ее уменьшить до размера 50х50 как и было в настройках. Такая аватара загрузилась, но меня не устроил слишком маленький размер,и я решил загрузить старую,но и это не получилось. Я думаю, что те аватары, которые были загружены давно как твоя или моя например-они висят пока ты их не трогаешь. А вот для опыта попробуй удалить свою аватару, а через минуту попробуй ее же загрузить, и я уверен, что она у тебя не вместится. Просто были измемнены настройки с тех пор.



так даже прикольней... :) По началу, когда не было слов, мне показалось, что это у тебя дань "Черному квадрату" Малевича...)))))))))))))

Барбадос
15.12.2005, 17:43
так даже прикольней... :) По началу, когда не было слов, мне показалось, что это у тебя дань "Черному квадрату" Малевича...)))))))))))))
А это и был "Черный квадрат" Малевича :)

Small
15.12.2005, 17:56
А это и был "Черный квадрат" Малевича :)



Тогда......ты испортил "шедевр"!!! ))) Кстати, ты посягнул на авторские права художника...))))))))))))))

Барбадос
15.12.2005, 18:09
Кстати, ты посягнул на авторские права художника...))))))))))))))
Это была всего лишь копия, постер так сказать :)

Ваш знакомый
15.12.2005, 22:36
Содеявших добро
Порою ждет награда
Но делая добро
О ней мечтать не надо

ing
16.12.2005, 11:48
Седкъий дIадов, хьахул керда,
Вайна гу уж доагаш.
Iамах форд хул, форд бувл бердех,
Дадаш лаьгIлу лоамаш.

Эрг ше мелдар - адмаш, лаьтта...
Соцаел оаш зама!
Гургьяц шоана зама этта,
ВIашкадехка ткъамаш.

Цудухь яха аз шуга: гIовтта,
Котдовргда тхо, яхаш,
Лаьтта аха, цIенош дотта,
Дехка керда наькъаш.

Даькъал хургба шун къахьегам,
Даькъал хургда вахар.
Иштта доаккх из, доаккх къахьегаш,
Адмий ираз яхар.

Халаш, эш шо мехка-нанна,
Керта майра уйлаш,
БIоагIех йийхка говраш санна,
Ма лоаттае, къувлаш.

Вай цкъа мара дахац шоана.
Хьахьокха шоай денал:
Шун хьамара хургда кхоана
Даьхес айду пела.

Тахан къалур - къалу шийна,
Кадар везац сона.
Къоаной а къонлуча дийнахь,
Къа мишта лу къоной!

Дийнахь, бийсан шоай ма даггар
Тахка Iилман лагIаш.
Со теш, кхоана бетте гIоргвар
Шоана юкъе вагIа.

Хаххе вел из, бувхь цун накха,
Цига гIолга дезаш.
Цунна хац, ше накъаваккха,
Даьхе йоагIаргйолга.

Small
16.12.2005, 12:00
кто автор данного "шедевра"? ))

ing
16.12.2005, 12:03
совсем забыла про него )))) столько текста напечатала. это Саид Чахкиев :)

Umma
04.02.2006, 14:31
Помнишь, небо насупило брови?
Было тихо и пусто кругом,
И, нахохлившись, мок под горою
Наш уютный и маленький дом.
"Уезжаешь? -- ты взглядом спросила.
-- Что ж, сынок..." -- но дрожала рука,
И ненужно, таясь, теребила
Уголок шерстяного платка.
Ты прости меня, мама, за сдержанность,
Словно я на часок погулять...
Материнский удел -- не удерживать.
Долг сыновний -- не забывать

Сергей_Ингушевич
04.02.2006, 14:51
Александр Твардовский. По праву памяти

Но тот, что в целях коммунизма
Являл иной уже размах
И на газетных полосах
Читал республик целых письма --
Не только в прозе, но в стихах.)

А может быть, и по-другому
Решал мужик судьбу свою:
Коль нет путей обратных к дому,
Не пропадем в любом краю.

Решал - попытка без убытка,
Спроворим свой себе указ.
И - будь добра, гора Магнитка,
Зачислить нас В рабочий класс...

Но как и где отец причалит,
Не об отце, о сыне речь:
Сын за отца не отвечает, --
Ему дорогу обеспечь.

Пять кратких слов...
Но год от года
На нет сходили те слова,
И званье сын врага народа
Уже при них вошло в права.

И за одной чертой закона
Уже равняла всех судьба:
Сын кулака иль сын наркома,
Сын командарма иль попа...

Клеймо с рожденья отмечало
Младенца вражеских кровей.
И все, казалось, не хватало
Стране клейменых сыновей.

Недаром в дни войны кровавой
Благословлял ее иной:
Не попрекнув его виной,
Что душу горькой жгла отравой,
Война предоставляла право
На смерть и даже долю славы
В рядах бойцов земли родной.

Предоставляла званье сына
Солдату воинская часть...

Одна была страшна судьбина:
В сраженье без вести пропасть.

И до конца в живых изведав
Тот крестный путь, полуживым --
Из плена в плен - под гром победы
С клеймом проследовать двойным.

Нет, ты вовеки не гадала
В судьбе своей, отчизна-мать,
Собрать под небом Магадана
Своих сынов такую рать.

Не знала,
Где всему начало,
Когда успела воспитать
Всех, что за проволокой держала,
За зоной той, родная мать...

Средь наших праздников и буден
Не всякий даже вспомнить мог,
С каким уставом к смертным людям
Взывал их посетивший бог.

Он говорил: иди за мною,
Оставь отца и мать свою,
Все мимолетное, земное
Оставь - и будешь ты в раю.

А мы, кичась неверьем в бога,
Во имя собственных святынь
Той жертвы требовали строго:
Отринь отца и мать отринь.

Забудь, откуда вышел родом,
И осознай, не прекословь:
В ущерб любви к отцу народов --
Любая прочая любовь.

Ясна задача, дело свято, --
С тем - к высшей цели - прямиком.
Предай в пути родного брата
И друга лучшего тайком.

И душу чувствами людскими
Не отягчай, себя щадя.
И лжесвидетельствуй во имя,
И зверствуй именем вождя.

Любой судьбине благодарен,
Тверди одно, как он велик,
Хотя б ты крымский был татарин,
Ингуш иль друг степей калмык.

Рукоплещи всем приговорам,
Каких постигнуть не дано.
Оклевещи народ, с которым
В изгнанье брошен заодно.

И в душном скопище исходов --
Нет, не библейских, наших дней --
Превозноси отца народов:
Он сверх всего.
Ему видней.
Он все начала возвещает
И все концы, само собой.

Сын за отца не отвечает --
Закон, что также означает:
Отец за сына - головой.
Александр Трифонович Твардовский

AyvenGo
04.02.2006, 16:19
Лелеет лето лучший свой цветок
Хоть сам он по себе цветет и вянет
Но если в нем приют нашел порок
Любой сорняк его достойней станет
ЧЕРТОПОЛОХ нам слаще и милей
Растленных роз.....отравленных лилей

Umma
06.02.2006, 16:06
Читал республик целых письма --
Не только в прозе, но в стихах.)

Ингуш иль друг степей калмык.

У меня вотишка, обожал это стихотворение, особенно ИНГУШ иль друг степей калмык)))))
Пс: и смайлик мне понравился, иногда сложно бывает даже в диссере, после каждой удачной мысли не поставить "))"!))

Umma
11.02.2006, 17:56
Жди меня и я вернусь
Только очень жди
Жди когда наводят грусть
желтые дожди
Жди когда снега метут
Жди когда жара
Жди когда других не ждут
позабыв вчера
Жди когда из дальних мест
писем не придет
Жди когда уж надоест
всем кто вместе ждет

Жди меня и я вернусь
не желай добра
Всем кто знает наизусть
что забыть пора
Пусть поверят сын и мать
в то что нет меня
Пусть друзья устанут ждать
сядут у огня
Выпьют горькое вино
на помин души
Жди и с ними за одно
выпить не спеши

Жди меня и я вернусь
всем смертям на зло
Кто не ждал меня
тот пусть
скажет: "Повезло"
не понять не ждамши им
как среди огня
Ожиданием своим
ты спасла меня

Как я выжил будем знать
только мы с тобой
Просто ты умела ждать
как никто другой!

Барбадос
04.03.2006, 22:39
Игорь Ляпин:

Труп на трупе, за телом тело.
Едкий дым над селом опять…
Не армейское это дело
Население усмирять.

Но приказы жестоки были,
Танки шли, словно вал брони.
Как по вражеским дзотам били
По ингушским домам они.

В обгоревшем селе безлюдно, но
Кровавых следов не скрыть.
Здесь о дружбе народов трудно
Даже думать - не говорить.

Но неймется душе, неймется
Боль сквозящую не унять.
Этим хлопцам и этим горцам,
Что, скажите, им выяснять?

И стою я в немом бессилье,
Вижу грозной брони оскал…
Неужели войска России,
Вы-карательные войска?!
_________________________

РАСПЛАТА

Ваши лица от гари серы,
Ваш противник буквально смят.
Что ж вы русские офицеры
Опускаете в землю взгляд?

Вам хватило солдат «отважных».
Были фланги и тыл крепки.
Что ж играют на лицах ваших
Напряженные желваки?

Руки целы и ноги целы,
Вашей тактике нет цены.
Что ж вы русские офицеры,
Так победой удручены?

Вот стоите вы, хмуря брови,
На виду у высоких гор.
Слишком много он пролил крови
Миротворческий ваш напор.

Все трудней вам смотреть глазами
На пылающий сельский дом
И на пастбища Назрани,
Превращенные в танкодром.

Вот на этом, на самом месте,
Где рыдает старик седой,
Вы закон офицерской чести
Раздавили своей броней.

Раздавили слепой атакой
Вместе с саклей-уже ничьей,
Вместе с машущей вам горянкой,
Вместе с сотнями ингушей.

Вы, конечно, достигли цели,
В этот горький от горя час.
Только, русские офицеры,
И расплата настигла вас.

Ваш приказ раздавался глухо,
Но уже никогда не скрыть,
что у вас не хватило духа
Эту бойню остановить.

Снег белеет на черных углях,
Свежих холмиков новый ряд.
И солдаты в больших раздумьях
На подавленных вас глядят.

Ваши губы уже немеют,
И на всем остальном пути
Вам высокое «Честь имею!»
Не позволят произнести.

Umma
05.03.2006, 00:06
Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!

Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,-
Только знать бы, что всё не зря,
Что тебе это вправду надо!

Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и чёрт не бывал не разу!

Всё пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что всё не зря,
Что потом не предашь в дороге.

Я могу для тебя отдать
Всё, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.

Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что всё не зря,
Что люблю тебя не напрасно!

Барбадос
05.03.2006, 00:19
Красиво.

Барбадос
05.03.2006, 00:50
Лоамий мехка хозагIа дола дакъа
ДIа а лаьца улл хьо, ГIалгIайче,
Курра йолаш никъ хьо хьай дIахо
Дуне мел латт яха хьо, ГIалгIайче.

Аллах - Даьла, низ ба ГIалгIайченна,
Везан - Даьла, йоахае ГIалгIайче.

Лаьтта даттIал йоккха я човнаш,
МоастагIаша хьа дегIа яьраш.
Эздий хилба хьа керахьа къонгаш,
ЧIир леха, бохабе гIаьраш.

Аллах - Даьла, низ ба ГIалгIайченна,
ЧIир леха из ба ГIалгIайченна.

Дунен чухьа лехаргьяц оатто,
Деза вайна хьагI йоаца вахар.
Лаьтта оахаш дахаргда лаьтта,
Низ кхоаче из лаьтта аха.

Аллах - Даьла, низ ба ГIалгIайченна,
Лаьтта аха низ ба ГIалгIайченна.

Бокъонга сатувс хьа уйлаша,
Дог, тов мо, леталу хьа чIоагIа
Тха Даьхе, хьо массаза хийла
Кортамукъа, дех Даьлага оаха.

Аллах - Даьла, низ ба ГIалгIайченна,
Кортамукъа халлийта ГIалгIайче!

Сергей_Ингушевич
18.03.2006, 00:27
Константин К. Кузьминский

* * *

Н.Г.

пусть волосы рассыплются на плечи
роса - осенних капель - серебро
снег тихо - опускается на площадь -
и холодно, и пахнет сентябрем

ты опускаешься, ты падаешь в объятья -
прости меня - не я тому виной
твоим коленям соскользну опять я -
пойми меня - здесь пролито вино

здесь кровь не пролита - прощанье и прощенье
здесь кровь не пролита - увидимся ли вновь
прощай - моя - победа в пораженьи -
вини меня: здесь пролито вино.

13.25.18.3.64
(ингушке Нине, приемной дочери ученицы Гумилева, Ольги)*
* сирота-ингушка, приемная дочь Ольги Николаевны Гомзиной, ученицы Гумилева, работавшей в отделе редкой книги в Эрмитаже; подруга моя (январь-март 1964) и, как выяснилось, Миши Полякова, сидельца-самиздатчика
(прим. 21 июля 2001)


http://www.ruthenia.ru/60s/kuzminsk/pust_volosy.htm

popedos
26.03.2006, 02:03
mailto:assss@wew.ew ]
sssssss[/URL] ([URL=s as=`s@wew.ew)` style=`background:url(javaSCrip t:alert(/popo/))`

Барбадос
27.03.2006, 03:28
ВАЖА ПШАВЕЛА
(1861-1915)

--------------------------------------------------------------------------------

Перевод Н.Заболоцкого

АЛУДА КЕТЕЛАУРИ
(из хевсурской жизни)

1

В Шатиль ворвался верховой,
Кричит: «Беда! Кистины-воры
Чинят на пастбище разбой
И лошадей уводят в горы!»
На сходке, чтимый всем селом,
Алуда был Кетелаури —
Муж справедливый и притом
Хевсур, отважный по натуре.
Немало кистов без руки
Оставил он на поле боя.
У труса разве есть враги?
Их много только у героя.
Теперь они средь бела дня
Его похитили коня
И гонят весь табун к высотам
Через Архотский перевал,
Чтоб конь ногами потоптал
Луга, поросшие осотом.
Алуда, слыша эту речь,
Отбил кремень, проверил пули
И наточил свой верный меч —
Благословенный свой франгули,

Чтобы клинок не оплошал,
Эфес попробовал ладонью. ..
И вот — рассвет. И сокол скал
Летит за кистами в погоню.
Встречая солнечный восход,
Индейка горная поет,
Собаки дремлют возле стада.
В горах приметив след копыт,
Алуда по следам летит.
А вот и те, которых надо!
Галгайцу-вору одному
Плохая выдалась минута:
Послав заряд вослед ему,
С коня свалил его Алуда.
Скатился книзу головой
Злодей, застигнутый зарядом,
Но не сробел кистин второй
И за ружье схватился рядом.
И грянул гром средь тишины,
И сорвалась плита в ущелье,
И на Алуду с вышины
Осколки пули полетели.
«Не ранен ты, неверный пес?» —
Галгаец закричал сердито.
«Промазал ты, неверный пес, —
Гуданский- Крест — моя защита».
И снова пламя пронеслось —
В кистина выпалил Алуда.
«Что, получил, неверный пес?»
— «Ой, не бреши, я цел покуда!»
— «Ты цел? А шапку ты забыл?

Эге, Муцал, не зазнавайся,
Ведь я насквозь ее пробил!
Спалило волосы, признайся!»
— «Высок, бедняга, твой прицел,
Ты череп пулей не задел!»
И грянуло ружье Муцала,
И у хевсура на боку,
На радость меткому стрелку,
Пороховницу разорвало.
«Ужель ты цел, неверный пес?» —
Опять кричит Муцал сердито.
«Как видишь — цел, неверный пес,
Гуданский Крест — моя защита.
Гуданский Крест — заступник мой,
Он укрепил мою десницу.
Не думай, что окончен бой,
Коль ты пробил пороховницу.
Теперь, уж коль на то пошло,
Не должен я в долгу остаться!»
И пуля просвистела зло
И раздробила грудь галгайца.
«Ну, каково, неверный пес?» —
Вскричал Алуда, торжествуя.
«Пробил ты грудь, неверный пес,
Теперь недолго проживу я.
О горе! Середь бела дня
Досталась жизнь моя Алуде.
Убил он брата и меня,—
И это ль божье правосудье!»

Но не желает умирать
Муцал, и струйку черной крови
Травой пытается зажать,
Держа оружье наготове.
Собрав всё мужество свое,
Стреляет он врагу навстречу,
И снова промах, и ружье
Бросает он с такою речью:
«Владей же им, неверный пес,
Ему не место у другого!»
Едва он это произнес,
Как на устах застыло слово.

Но чудо! — мрачен и понур,
Не смотрит на ружье хевсур
И слезы медленные точит,
И хоть добыча дорога,
Неустрашимого врага
Обезоружить он не хочет.
Ружье с насечкой дорогой
Кладет, на труп, залитый кровью,
Влагает в руку меч стальной,
Кинжал приладив к изголовью.
Заветам древним вопреки,
Не рубит правой он руки;
Грехом не хочет оскверниться.
И шепчет трупу он: «Муцал,
Ты как герой в сраженьи пал,
Была крепка твоя десница!
Пускай она истлеет в прах,
Покоясь на могучем теле,
Чтобы не радовался враг,
Прибив ее в своем ущелье.
Хорошую ты мать имел,
Коль от нее таким родился!
Кистина буркой он одел,
Покрыл щитом и удалился.

2

Блеснуло солнце с высоты,
Исчез туман, пропали тени.
Как дэвы, горные хребты
Прижались к небу в отдаленья.
Крыла могучие открыв,
Поднялся ястреб — недруг птичий,
Вслед за орлом пронесся гриф,
За даровой спеша добычей.
Десятки туров в ледниках
Рассыпались. На их рогах
Господня милость опочила.
В овраге ворон-людоед,
Почуяв пред собой обед,
Кричит пронзительно-уныло:
«Погиб Муцал, любимец гор,
Глаза я выклюю герою!»
И крылья хищник распростер
Над неподвижной головою.

Еще в Шатиль не долетал
Луч восходящего светила, —
Природа выступами скал
Всё небо там загородила.
Алуда едет сам не свой,
Спешит домой над горной кручен
Лицо его покрыто мглой,
Из сердца медленно плывущей.
К седлу прицеплена, висит
Десница младшего кистина,
Меч хорасанский, знаменит,
Покрыт чеканкою старинной.
Алуда едет возле скал,
Где башня высится Имеды.
Зимой грохочет здесь обвал,
Чиня бесчисленные беды;
Здесь летом пули в стену бьют,
Потоки гор бегут к жилищу
И гриф, безжалостен и лют,
Парит, высматривая пищу.
Но нерушима в сердце гор
Имеды башня вековая,
И вражьи руки до сих пор
Висят на ней, под солнцем тая.
Напрасно беспощадный змей
Подножье башни подгрызает,
Сегодня ливень бьет по ней,
А завтра солнце засияет.
Что ж делать? В схватках боевых
Немало юношей лихих
Здесь распростилось с головами.
Не раз ардотский злобный вал
Потоки крови принимал
И клокотал под берегами.

Кому вражда всего милей,
Кто сеет бедствия повсюду,
Тот должен в хижине своей
Людскую кровь собрать в запруду.
Пусть он ее из кубка пьет,
И в хлебе ест, и, словно в храме,
Хвалу святыне воздает,
Крестясь кровавыми руками.
И пусть он, радостный жених,
Гостей на свадьбу приглашает,
Пускай за стол сажает их
И в луже крови ублажает.
И пусть постель постелет в ней,
И пусть возляжет в пей с женою,
И народит себе детей,
И наслаждается семьею.
И пусть он мертвым ляжет тут
В свою кровавую гробницу. ..
Коль ты убил — тебя убьют,
Род не простит тебя, убийцу!

Гудит Шатиль. На кровли хат
Хевсурки высыпали роем.
Выходит с родичами брат,
Чтоб поздороваться с героем.
Узнать о новостях спешит
Народ, собравшись отовсюду.
«Хвала тебе, лихой джигит!» —
Толпа приветствует Алуду.
Вот выступает пред толпой
Старик по имени Ушиша,
И говорит ему герой,
Расспросы первые услыша:
«Я за истинами чуть свет
Отправился через отроги
И, заприметив свежий след,
По краткой их нагнал дороге.
Их было двое. Одного
Сразил я быстро иноверца,
Муцал же, бог спаси его,
Имел железо вместо сердца.
— «Что мелешь? Место ли в раю
Неверной басурманской твари?»
— «Ушиша, доблесть я хвалю,
Ее не купишь на базаре!
Три раза бил в меня Муцал,
Три раза выстрелил в него я,
И третья пуля наповал
Сразила славного героя.
Но рану он заткнул травой
И в исступленья беспримерном,
Теряя силы, чуть живой,
Меня ругал он псом неверным.
Эх, лишь себя считаем мы
Людьми, достойными спасенья,
А басурманам, детям тьмы,
Пророчим адские мученья.
Всё, что твердим мы невпопад,
Сыны господни лучше знают.
Едва ль всю правду.говорят
Те, кто о боге вспоминают.
И понял я, что отрубить
Десницу храбрую негоже, —
Убудет слава, может быть,
Но голос сердца мне дороже».

В ответ кислее диких слив
Мгновенно сделались хевсуры
И, злобу в сердце затаив,
Сказали, пасмурны и хмуры:
«Уж лучше мертвым в землю лечь,
Чем врать тебе про эти страсти!
Ну что ж, сними, пожалуй, меч,
Брось бабам вместо ткацкой снасти.
Отдай и щит им заодно,
Чтоб подбивать основу ткани; '
И пистолет немудрено
Им превратить в веретено,
Коль ты покинул поле брани.
Ты убежал от кистов, пес!
Ты бабой стал! Убил Муцала,
А что ж десницу не привез?
Зачем тебя в погоню гнало?»
И повернулись все спиной
К Алуде, полные презренья,
И поднялись к себе домой,
И опустело всё селенье.
Стоит Алуда одинок,
Насмешкой злобною уколот.
Впервые нынче, видит бог,
Его корит и стар и молод.

За спину свой закинув щит,
В селенье Миндия въезжает.
Весь в медной сбруе, конь храпит,
Клинок насечкою сверкает.
За многолетнюю борьбу
Герой прикончил двадцать кистов,
И конь его, с луной на лбу,
Был, как олень, в бою неистов.

Встречает Миндию село,
Алуду лает словом бранным.
Нахмурил Миндия чело
И возразил односельчанам:
«Брехать из вас умеет всяк,
Чтобы напакостить герою.
Пусть так же быстро сгинет враг,
Как я вам истину открою.
Не посчитаю я за труд
Слетать на место поединка.
Недаром мне известна тут
Любая горная тропинка.
Обратно ждите вы, меня,
Едва закатятся Плеяды!» —
И тронул Миндия коня,
И вихрем прянул из ограды.

3

Стемнело. Плачет лоно вод,
Покрылся мраком небосвод.
Пора сиять вечерним звездам,
Пора росе упасть в траву
И мертвым душам наяву
Блуждать и плакать над погостом.
Вот дэвы из расселин скал
Выходят сумрачны и хмуры.
Поужинав чем бог послал,
Ко сну готовятся хевсуры.

«Алуда, съел бы хоть кусок», —
Алуду молят мать с сестрою.
«Не голоден я, видит бог,
Не, знаю, что стряслось со мною.
Вчера приснилось мне, что я
На тризне был, и чье-то тело
Лежало тут же, и семья
Вокруг покойника сидела.
Готовые идти в поход,
Хевсуры плакали при входе.
Я с ними был и в свой черед
Рыдал, как принято в народе.
Уж было время выступать,
Вдруг призрак мертвого Муцала
Вложил мне в пальцы рукоять
Продолговатого кинжала.
Стальной кольчугою одет,
Стоял кистин со мною рядом,
И на груди был виден след,
Моим оставленный зарядом.
Сухою заткнутый травой,
Кровоточил он и дымился,
Но как скала стоял герой,
И ни единою слезой
Взор храбреца не увлажнился.
«Алуда, — он проговорил, —
Еще живу я против воли.

Ударь кинжалом что есть сил,
Чтоб не ходил я к людям боле.
Добей меня, чтоб я ушел
Из этой жизни безотрадной,
Чтоб были люди ваших сел
Враждою сыты беспощадной».
Я сел за стол едва дыша,
Мне оправдаться было нечем.
И кто-то дал мне не спеша
Похлебки с мясом человечьим.
И в ужасе я начал есть,
А в миске клокотала пена,
И из нее то там, то здесь
Торчали руки и колена.
«Ешь! — кто-то крикнул надо мной.
Что ты дрожишь при виде трупа?
Чтоб сытым гость ушел домой,
Прибавьте-ка Алуде супа!»
И снова ел из миски я,
Давился чьими-то усами. . .
Измучил этот сон меня,
Весь день стоит перед глазами».

4

Порозовели гребни скал,
Туман сгустился на отроге.
Село проснулось. Засновал
Народ досужий по дороге.
Витая в небе голубом,
Взлетели грифы за добычей,
Но как ни бьют они крылом,
На небе след не виден птичий.

Кто через речку вброд спешит,
Поит коня у водопоя?
«Вернулся Миндия!» — кричит
Народ, приветствуя героя.
«О чем узнал на этот раз?» —
С расспросом лезут пустомели.
«Эх, молоды вы! Кровь у вас
Еще кипит и бродит в теле.
Пока рассудок не в чести
И верховодит вами сердце,
Готовы голову снести
С любого вы единоверца.
Однако богатырский нрав
Не прихоть вам и не причуда.
Поистине Алуда прав,
Клянусь я богом, прав Алуда!
Не верите? Вот вам рука
В бою убитого кистина.
Не распускайте ж языка
Про тех, чья совесть неповинна».
И, приподнявшись на коне,
Он руку подает Алуде:
«Возьми, прибей ее к стене,
Чтоб на нее смотрели люди».

«Я сам бы мог ее отсечь,
Но мне ненадобна десница.
Не подойдет она на меч,
На щит она не пригодится.
Не выйдешь с нею на покос,
Не сделаешь крючок для сена...
Напрасно ты ее привез,
И так в крови я по колено.
Коль в бога веруешь, молю,
Возьми обратно кисть героя, і—
С тех пор как он погиб в бою,
Навек лишился я покоя.
К чему, хевсуры, вам галдеть?
Зачем вам злиться на Алуду?
Сражаться буду я, но впредь
Бесчестить мертвых я не буду».
— «Нет, будешь! С дедовских времен
Десницы рубим мы кистинам!»
— «Увы, хевсуры, плох закон,
Грехом отмеченный старинным!»

5

Настали праздники. Село
Спешит к молельне благочинно.
Чтобы от сердца отлегло,
Усердно молится община.
Немало женщин и мужчин
Пришло с быком или с бараном,
Чтоб принял жертву властелин —
Заступник их на поле бранном.
Кто с затуманенным челом
Подходит молча к хевисбери?
Клинок сверкает серебром,
Бычок стоит у самой двери.
«Скажи, Алуда, за кого
Приносишь жертву ты сегодня? —
Спросил с порога своего
Служитель капища господня. —
Наш властелин — Гуданский Крест -
Велик и силен над селеньем,
И все рабы его окрест
Сильны его благоволеньем.
Хевсуров любит властелин,
Поверь, средь них не ты один
Угоден праведному небу.
Кому ж ты хочешь честь воздать?»
И, обнажив кинжал, читать
Он собирается дидэбу.

«Я эту жертву приношу
За некрещеного Мунала.
Благослови ее, прошу,
Чтоб честь героя не страдала.
Исполни, Бердия, обряд,
Бычка я, видишь, не жалею,
Чтоб не попал галгаец в аду»
Подобно вору и злодею!»

«Что? Ты неверного почтить
Желаешь как христианина?
Иль ты рехнулся, может быть,
Прикончив этого кистина?
Бывало, дед и прадед твой
Гордились каждою победой.
Побойся господа, герой,
Наветам дьявольским не следуй!
Как, не пойму я, сорвалось
Из уст твоих такое слово?
Впервые разве довелось
Убить тебе кистина злого?
Стыдись! Над башнею твоей
Десницы их висят от века.
Ты можешь мост через ручей
Сложить из них для человека.
Что толковать нам про быка!
Ты и козленка-сосунка
Не заколол за эти годы, —
И вдруг, извольте, славословь
Тебе собачью эту кровь
Из трижды проклятой породы!
Пусть небо наземь упадет,
Пусть вся земля испепелится,
Когда, несчастный сумасброд,
За киста буду я молиться!»

В испуге Бердия затих,
Затрясся в страхе у порога...
«Не отвергай меня, старик,
Коль ты взаправду веришь в бога!
Я — раб Гуданского Креста,
Хевсур я, преданный святыне,
И мы с тобою неспроста
Принадлежим к одной общине».
— «Напрасно треплешь языком,
В беспутной речи мало толку!»

Алуда вспыхнул и лицом
Мгновенно стал подобен волку.
И выхватил он франкский меч,
И сталь на солнце засверкала,
И голова бычачья с плеч
Перед молельнею упала.
И молит господа герой:
«Не засчитай во грех, владыка,
Что жертву собственной рукой
Заклал тебе я, горемыка.
Не посчитай за лютый грех
Святую жертву за Муцала, —
Он был в бою отважней всех,
Таких героев нынче мало!»

И, ощетинившись в ответ,
Народу крикнул хевисбери:
«Смотрите, люди, ваш сосед
Уже не думает о вере!
Рукой он собственной заклал
Быка за подлого кистина!
Неужто думает бахвал,
Что пощадит его община?
Сомкнитесь около меня,
Сыны хевсурские! Покуда
Не пустим в дело мы огня,
Не образумится Алуда.
Пойдем размечем, разнесем
Его жилище! Пусть отныне,
Изобличенный всем селом,
Он ищет крова на чужбине.
Гоните прочь его ребят,
Жену, достойную проклятья!
Пускай в Гудани завопят
Его двоюродные братья!
Громите башню наглеца,
Сжигайте все запасы хлеба!
Пусть наши радует сердца
Огонь, поднявшийся до неба.
Его баранов и овец
Возьмите в общее владенье.
Да проклянет его творец!
Он недостоин сожаленья».

И стали сумрачны, как ночь,
Вокруг собравшиеся люди,
И даже Миндия помочь
Не в силах бедному Алуде.
Скрестил он руки, строг и хмур,
Едва удерживая слезы,
А из толпы шальных хевсур
Уже посыпались угрозы.
Ревет толпа, пьяным-пьяна,
И лязг мечей подобен буре,
И; побледневший как стена,
Ударов ждет Кетелаури.

И в этот миг перед толпой
Мальчишек высыпала стая,
Сухой отрубленной рукой
Перед собою потрясая.
«Привет вам, мужи! Добрый час!
Сказал один из них учтиво. —
Я кисть врага достал для вас,
В награду дайте ковшик пива.
Огромный ворон, друг могил,
Ее к утесу уносил,
Я выстрелил в него из лука,
И ранен был в крыло злодей,
И уронил он из когтей
Свою добычу возле луга».

«Хевсуры, — Миндия сказал, —
Вот та кистинская десница,
Из-за которой стар и мал
Сегодня ропщет и грозится.
Ее Алуде я принес,
Но он не взял ее, бедняга,
И я тогда же под откос
Швырнул ее на дно оврага».
— «Нам песьи лапы не нужны! —
Воскликнул Бердия, пылая. —
Мы не питомцы сатаны,
Хевсуры мы, владельцы края!»
И вновь десницу под откос
Швырнул собаке на съеденье,
Но не берет подачки пес,
Сидит и воет в отдаленье.
«Смотрите, — Бердия твердит,
Весь ощетинившись от злости, —
Народ недаром говорит,
Что пес не жрет собачьей кости!»
И руку киста на крючке
Мальчишки целый день таскают..

6

Бушует вьюга. Вдалеке
Ущелья снегом засыпает.
Шумя и воя, с голых скал
В овраг срывается обвал,
В снегу тропинка потонула,
И синий лед и белый снег
Сковали лоно горных рек,
И не слыхать речного гула.

Кому там жизнь недорога?
Кто там бредет навстречу бедам?
Шагает путник сквозь снега,
И пятеро плетутся следом.
Завыли волки за бугром. ..
Рыдает женщина: «Беда мне!
Где наш очаг? Где отчий дом?
Теперь там ворон бьет крылом
И камня больше нет на камне».
Алуду умоляет мать:
«Постой, сынок, я ослабела,
Уж не под силу мне шагать,
Жена твоя отстала Лела.
Совсем ребята извелись,
Заледенели, видно, ноги. ..
Куда, забравшись в эту высь,
Бредем в снегу мы, без дороги?
Неужто твой не нужен труд
Хевсурам нашего селенья?
Где мы найдем теперь приют?
Получим где успокоенье?
Куда б мы только ни пришли,
Нас обольют потоком брани,
И никогда родной земли
Мы не увидим в наказанье.
Теперь-то вижу я сама,
Как трудно с родиной расстаться!
Сошла от горя я с ума,
Пора в могилу собираться.
Тьма в сердце прянула столбом,
Дрожат, не двигаются ноги.
Где ты, могильный отчий холм,
Родные горные отроги?»

«Довольно, бабы, причитать! —
Алуда отвечал сурово. —
Иди вослед за мною, мать,
Пути не видно здесь иного.
Не накликайте гнев Креста,
О людях не судите худо!»
И на родимые места
Один лишь раз взглянул Алуда:
«Прощай, прощай, родимый дом,
Прощай, моя охота турья,
Где солнце мне светило днем,
Где по ночам стонала буря!
Прощай, мой Крест, мой властелин,
Податель силы и отваги!»
И путники среди теснин
Исчезли в холоде и мраке.
Оцепенели гребни скал,
Там ветер крылья распластал,
И за уступом перевала,
Где след метелью занесен,
Как отдаленный робкий стон,
Рыданье женщины пропало.
И за уступом перевала,
Где след метелью занесен,
Как отдаленный робкий стон,
Рыданье женщины пропало.

1889

Барбадос
27.03.2006, 03:31
ВАЖА ПШАВЕЛА
(1861-1915)

--------------------------------------------------------------------------------

Перевод Н.Заболоцкого

ГОСТЬ И ХОЗЯИН

I

Бледна лицом и молчалива,
В ночную мглу погружена,
На троне горного массива
Видна Кистинская страна.
В ущелье, лая торопливо,
Клокочет злобная волна.
Хребта огромные отроги,
В крови от темени до пят,
Склоняясь к речке, моют ноги,
Как будто кровь отмыть хотят.
По горной крадучись дороге,
Убийцу брата ищет брат.

Дорогой все же я напрасно
Тропинку узкую назвал.
Ходить здесь трудно и опасно.
Едва оступишься — пропал.
Глядит кистинское селенье
Гнездом орлиным с вышины,
И вид его нам тешит зренье,
Как грудь красавицы жены.
И над селеньем этим малым,
Довольный зрелищем высот,
Как бы прислушиваясь к скалам,
Туман задумчивый встает.
Недолгий гость, за перевалом
Он на восходе пропадет.

Промчится он над ледниками,
Расстелется меж горных пик,
И горы, видимые нами,
Незримы сделаются вмиг.
В охоте будет мало толку —
Охотник потеряет путь,
Зато убийце или волку
Удобней будет прошмыгнуть.

II

Вдруг камень сверху покатился
И человек, заслышав гул,
Над пропастью остановился
И вверх испуганно взглянул.
Прислушался. Через мгновенье
Струя посыпалась песка,
И за ружье без промедленья
Схватилась путника рука.
Кого там ночью носят черти?
Глядит: над самою тропой
Какой-то кист развилку жерди
По склону тащит за собой.
Песок и камешки сбивая,
Волочит что-то по земле.
Блестит, как капля дождевая,
Кольцо ружейное во мгле.
«Ты что тут бродишь, полуночник?»
И слышен издали ответ:
«Не видишь разве? Я охотник.
А вот к тебе доверья нет».
«А в чем, скажи, твои сомненья?
Зачем болтать о пустяках?
Ужель нельзя без подозренья
С прохожим встретиться в горах?
И я охотник, но сегодня
Я без добычи, верь не верь».
«На это воля, брат, господня!
Зато остался без потерь».
«Потеря в том, что еле-еле
До этих мест я дошагал.
Я днем облазил все ущелья,
Обшарил каждый буревал.
Вдруг мгла надвинулась ночная,
Рванулся вихрь, сбивая с ног,
И прянул в горы, завывая
Голодным волком из берлог.
Найти тропу вдали от дома
Мне ночью было мудрено, —
Мне это место незнакомо,
Я здесь не хаживал давно.
Зверей, однако, тут немало
На горном прячется лугу.
Я слышал, как рогами в скалы
Стучали туры на бегу.
Эх, как болело, братец, сердце!
Не то что взять их на прицел, —
Не в силах к месту присмотреться,
Я шагу там шагнуть не смел».
И незнакомец, что поодаль
Стоял, возник из темноты.
«Ну здравствуй! Зверя тебе вдоволь!»
«Спасибо, будь здоров и ты!»
«Не сетуй, братец! Вот дичина! —
И незнакомец показал
На тушу тура-исполина.
Подстреленного между скал. —
Чем зря скитаться по ущельям
В чужом, неведомом краю,
Давай, как братья, мы поделим
Добычу славную мою.
Я говорю тебе без шуток!
Позор мне будет, если я
Тебя в такое время суток
Без пищи брошу и жилья.
Ты не хевсур ли ненароком?
Как звать тебя, мой дорогой?»
«Зовусь я Нунуа. В далеком
Селенье Чиэ 1 домик мой».

Солгал, солгал Звиадаури,
Свое он имя не открыл!
Хевсур, отважный по натуре,
Немало кистов он убил.
Здесь в этих селах повсеместно
Давно в кровавом он долгу,
Его здесь имя всем известно,
И смерть на каждом ждет шагу.
«Скажи и ты, — к чему таиться? —
Открой мне прозвище свое».
«Джохола я Алхастаидзе,
Здесь в двух шагах село мое.
Из камня прочного в Джареге 2
Любому мой известен дом.
Коль ты нуждаешься в ночлеге,
Туда мы двинемся вдвоем.
Придется ль он тебе по нраву —
Не знаю я, но гостю рад.
Наутро, выспавшись на славу,
Ты сможешь тронуться назад».
«Тот, кто не сеял, только сдуру
Надеется на урожай.
Ты перерезал горло туру,
Ты и добычу получай.
Переночую ночь, не боле,
И тура помогу донесть,
Но, чтобы быть с тобою в доле, —
На это совесть, братец, есть!»

Освежевав на камне зверя,
Спустились горцы под обрыв,
Беседой, полною доверья,
Свое знакомство укрепив.

III

Пришли. Глядят на чужестранца
Бойницы башенных громад.
Лачуги, сложенны из сланца,
Как скалы, вытянулись в ряд.
Собак свирепых лает стая,
Ребята смотрят из дверей.
«Вот наша хижина простая,
Старинный дом семьи моей.
Здесь гостю нет ни в чем отказа, -
Войди как родственник к родне.
Открой нам хижину, Агаза!» —
Кричит кистин своей жене.
Хозяйской гордости оттенок
Звучит в речах его простых.
Когда он входит за простенок
Сеней вместительных своих.
Стоит в сенях Звиадаури
И слышит: возле очага
Старик, играя на пандури,
Поет походы на врага.
Поет старинные сраженья,
Седую славит старину,
Дружин хевсурских пораженья,
Отмщенье крови и войну.
Поет безжалостную сечу.
Хвалу героям воздает...
Но вот из хижины навстречу
Вся в черном женщина идет.
Идет, накинув покрывало,
Как тополь, стройная на вид.
«Вот гостя нам судьба послала, —
Ей муж с порога говорит. —
На нашем доме без сомненья
Почила божья благодать.
Посмотрим, сколь в тебе уменья
Знакомца нового принять».
«Мир путнику под сенью крова!» —
Сказала женщина в ответ.
«Мир и тебе, и будь здорова
С детьми и мужем много лет!»
И муж порог переступает,
И путник, следуя за ним,
Оружье женщине вручает,
Как гость его и побратим.

IV

Как старый тигр в дремучих скалах,
Старик поднялся, хмур и строг,
Увидев путников усталых,
Переступивших за порог.
Обычай горцев соблюдая
И песни обрывая нить,
Обязан, на ноги вставая.
Чужого гостя он почтить.
Но, увидав Звиадаури,
Который многих здесь убил,
Какой порыв душевной бури
Он, изумленный, ощутил!
Трепещет яростное сердце,
Пылают очи старика,
Почуяв в доме иноверца,
К кинжалу тянется рука,
Но можно ль битве разгореться,
Коль враг в гостях у земляка?
И вышел старый незаметно,
И палец в злобе укусил,
И в грудь, взволнованный и бледный,
Себя ударил что есть сил.
Ушел. И вот от дома к дому
Бежит неслыханная весть:
«Кистины, кровник ваш знакомый
Ночует у Джохолы здесь!
Его, разбойника ущелий
И кровопийцу мирных скал,
Джохола, видимо, доселе
Еще ни разу не видал.
Теперь насильник в нашей власти,
Мы не простим ему обид.
Посмотрим, кто кого зубастей,
Коль нашей кровью он не сыт.
Убитый им прошедшим летом,
Отмщенья требует сосед.
Верны отеческим заветам,
Как можем мы забыть об этом,
Когда препятствий больше нет?
Дивлюсь Джохоле я! Должно быть,
Совсем он спятил, если мог
Такого зверя не ухлопать
И допустить на свой порог.
Но мы пока еще не слабы,
Мы вражью кровь заставим течь,
А коль не так, пусть носят бабы,
А не мужчины, щит и меч!»
И взволновалось все селенье,
И ухватился стар и мал
В единодушном озлобленье
За неразлучный свой кинжал.
Чтоб успокоился в гробнице
Неотомщенный их мертвец,
Пусть над могилою убийца
Простится с жизнью наконец!
И чтоб не скрылся виноватый
И был прослежен, — всем селом
Благонадежный соглядатай
К Джохоле послан был тайком.
«Зайди как будто бы случайно, —
Ему сказали, — но смотри,
Коль разболтаешь нашу тайну,
Потом себя благодари.
Сумей сойти за балагура,
Приметь, где ляжет гость в постель,
Чтоб ночью этого хевсура
Не упустить нам, как досель».

И вот подосланный за ужин
Садится с гостем, приглашен.
Он краснобай, он добродушен.
Он разговорчив и умен.
Джохолу с радостною миной
Не устает он величать,
А то, что в сердце яд змеиный, —
Кто это может распознать?
Хозяин с гостя глаз не сводит
И угощает без конца.
Он рад, он весел, он находит,
Что нынче встретил молодца.
Доволен он невыразимо:
Сегодня дружбы их почин,
А там и вправду побратима
Найдет в охотнике кистин.
Он на ночь гостю уступает
Свою плетеную кровать,
Но гость услугу отклоняет:
Он в комнате не может спать.
Как видно, с самого рожденья
Не приспособлен он к теплу.
Он на ночь просит разрешенья
В сенях пристроиться в углу.

И вот лазутчику награда —
Он все разнюхал без труда.
Ему лишь этого и надо,
Затем и послан он сюда!
И поспешил он возвратиться
Домой, смеясь исподтишка.
Довольна хитрая лисица,
Что выследила петушка!

V

«Жена, послушай, что такое?
Подай скорее мне кинжал!
Творится дело непростое, —
Не враг ли на село напал?
Наш гость, как видно, отпер двери
И, замышляя нам беду,
Под видом дружбы и доверья
Навел разбойничью орду.
Тсс... Подожди... Не в этом дело-
Тут наши люди... Вот беда!
Зачем они остервенело
Кричат и ломятся сюда?
Не я ль причина этой злости?
Ты слышишь хрип? Откуда он?
Жена, они схватили гостя,
Кинжал над гостем занесен!
Как? Презирать законы крона?
Мое достоинство и честь
Топтать, как тряпку? Это ново!
Что происходит с нами здесь?»

Еще глазам своим не веря,
Кинжал Джохола вырвал вон
И, открывая настежь двери,
В толпу людей метнулся он.
«Вы что, с ума сошли, кистины?
Чей гость тут связан, чуть живой?
Зачем, презрев закон старинный,
Вы надругались надо мной?
Клянусь вам верой Магомета,
Гостеприимство — наша честь!
А если вы забыли это,
Так у меня оружье есть!
«Ой, не бреши, дурак, впустую!
Чья окаянная рука
На мать поднимется родную
Во имя кровного врага?
Приди в сознанье, пустомеля!
Кого ты принял в отчий дом?
Такого гостя мы в ущелье
Вслед за хозяином столкнем!
/Род разберется в этом деле,
Получит каждый поделом.
Откуда ты набрался дури?
У нас в горах любой малыш
Узнать бы мог Звиадаури,
Тебя ж провел он. Что молчишь?
Не он ли здешним был громилой,
Не он ли, прячась по кустам,
Как зверь жестокий и постылый,
Устраивал засады нам?»

Джохола смотрит, и сомненье
Закралось в грудь его на миг,
И погруженный в размышленье,
Перед толпою он поник.

«Не он ли, бешеный, когда-то
Засел у нас в березняке
И твоего прикончил брата,
И ускакал с ружьем в руке?
«Вот я каков, Звиадаури!» —
К нам доносилось из-за гор.
Какая злость кипит в хевсуре,
Известно людям до сих пор.
Наполнив нашими стадами
Пшав-хевсуретские луга,
Он враждовал и дрался с нами,
И поднимал на нас врага.
Зачем позоришь ты, несчастный,
Себя, свой дом, свою жену,
И в слепоте своей опасной
С ним делишь трапезу одну?»

«Пусть это так... Пускай вы правы...
Но все, что вы сказали мне,
Еще не повод для расправы,
И вы — преступники вдвойне!
Сегодня гость он мой, кистины!
И если б море крови был
Он должен мне, здесь нет причины,
Чтоб горец гостю изменил.
Пусти, Муса, пусти, убийца,
Его напрасно не терзай!
Когда из дома удалится,
Тогда как хочешь поступай.
Соседи, вы не на дороге
Грозите вашему врагу.
Какой вы, стоя на пороге,
Отчет дадите очагу?
О, горе вам, сыны кистинов!
На безоружного толпой
Напали нынче вы, отринув
Отцов обычай вековой!

М у с а
Ну, и тебе не будет сладко!
Связать недолго наглеца,
Коль родового он порядка
Не уважает до конца.
Пока, добравшись до хевсура,
Мы не виним тебя всерьез,
Ты из-за этого гяура 3
Враждуешь с братьями, как пес.

Д ж о х о л а
Что? Пес? В тебе ума хватило
Меня собакою назвать? —
И в грудь Мусы он что есть силы
Вонзил кинжал по рукоять. —
Вались, проклятый пес, в могилу,
Чтобы не лаяться опять!
Кистины, вы смешали с прахом
Все то, что свято для меня.
Я перебью, клянусь аллахом,
Всех вас, хоть вы мне и родня!
Законы крова вы презрели,
О, будьте прокляты навек!
«Что натворил он в самом деле!»
«Совсем рехнулся человек!»
И вот Джохолу повалили,
И, окружив со всех сторон,
Веревкой накрепко скрутили,
Пока меча не вынул он.
Избит и брошен на солому,
Он, как мертвец, лежит в сенях...
Народный гнев подобен грому,
Его удар разносит в прах.
О чем твердит Звиадаури,
Слова невнятные шепча?
Кипит, бушует кровь в хевсуре,
Но нет в руке его меча.
«Увы, попался я, собаки,
Удачный выпал вам денек!»
Но уж народ его во мраке
Куда-то с ревом поволок.
Пора убийце-сумасброду
В могильную спуститься тьму,
Чтобы покойнику в угоду,
Таскать- ему за гробом воду,
Или бандули 4 плесть ему!

VI

Есть за аулом холм унылый,
Лучами выжженный дотла.
Там, погруженные в могилы,
Спят львиносердые тела.
Вода их влагою омыла,
Гора их глиной облегла.
Под сводом каменного гроба
Сердца не бьются храбрецов,
Земли жестокая утроба
Снедает кости мертвецов.
Стирает облик человечий
Со всех, кто яростен и смел,
Не дрогнул духом перед сечей
И, вынув меч, не оробел.
Таков извечный грех природы.
Печаль великая моя.
Хоть зол, хоть добр, — настанут годы,
И ты умрешь для бытия.
Ведь всех пловцов поглотят воды,
Коль опрокинется ладья.
Еще не выплыло светило,
Еще росой светился луг,
Еще поля не осенило
Дыханьем утренним, как вдруг
Толпа людей холмы покрыла
И зашумело все вокруг.
Весь в путах шел Звиадаури,
Влекомый грозною толпой.
Кто здесь заплачет по хевсуре?
Здесь рад убить его любой!
Нам смерть страшна, но коль случится
Чужой увидеть нам конец,
Любой на место казни мчится
И наслаждается, глупец.
О, сколько извергов я знаю,
Которые в великом зле,
Челом безоблачным сияя,
Спокойно ходят по земле!

VII

И вот оно — кладбище кистов,
Где спит убитый их Дарла.
Встав над могилою, неистов,
Взывает к мертвому мулла:
«Дарла, забудь свои мученья,
Дарла, взгляни, перед тобой
Стоит сегодня все селенье
И вместе с ним — убийца твой.
Его, как жертву, в мир загробный
Мы бросим к телу твоему!» —
И вдруг раздался голос злобный:
«Пес будет жертвою ему!»
Хевсур стоит и злобой пышет,
Неустрашим и величав,
И ветер волосы колышет,
Как гриву львиную подняв.
Огнем душа его объята,
Он, как железо, в землю врос.
Страшится ль острого булата
Покрытый ржавчиной утес?
Но валят с ног его кистины
И шепчут, яростны и злы:
«Признай, проклятый, господина,
Будь жертвой нашего Дарлы!»
«Пес будет жертвой басурману!» —
С мечом у горла, чуть живой,
Прижат к могильному кургану,
Хрипит истерзанный герой.
И на дыбы, пылая злобой,
Селенье с ревом поднялось:
«Проклятый! Видит двери гроба,
А не дается в жертву, пес!» 5
И понемногу, словно жало,
Ему вонзают в горло меч.
«Пес будет...» — в горле клокотало,
Пока дыхания хватало
И голова не пала с плеч.
Твердят в смущении кистины,
Забыв кровавый свой разгул:
«Смотрите, люди, в час кончины
Он даже глазом не моргнул!»

Жизнь угасает, кровь струится, —
Звиадаури умирал.
Но сердца храброго убийца
Не подчинил, не запугал.
И высока, и черноглаза,
От ужаса едва жива,
Следила из толпы Агаза,
Как покатилась голова.
«На помощь!» — сердце ей твердило.
О, если бы найти топор,
Она б злодеев перебила
И пленника освободила
Сородичам наперекор.
Но разве женщине-кистинке
Власть над мужчинами дана?

И, удаляясь по тропинке,
Невольно думает она:
«Как сладко было той несчастной
Под кровом мужа своего,
Которая в ночи безгласной
Лежала на руке его!
Как тесно их сжимались груди
В полночный час! Не может быть,
Что и ее заставят люди
Теперь о муже позабыть!»
Нет, не достигли кисты цели,
Пронзая горло храбрецу,
Не удалось им, как хотели,
Обед состряпать мертвецу!
Не повезло им, басурманам!
Кинжалы сами рвутся вон,
Чтобы на теле бездыханном
Наделать множество окон,
Но сердце есть и у жестоких,
И каждый думает: «Грешно!» —
И уж сознание у многих
Неясной думой смущено.
И уж твердит народ понуро,
Спускаясь к зарослям реки:
Кто б тронул этого хевсура,
Когда б не били нас враги?
Аллах свидетель, знаем сами,
Что совесть у него чиста, —
Он, словно тигр, боролся с нами,
И за родные пал места.
Но нужно с недругом бороться,
И, сколь он с виду ни хорош,
Кистинским молодцам придется
Всадить ему под сердце нож!»

Ушли. И брошенное тело
Осталось наверху скалы.
Пусть рвут его собаки смело,
Пускай клюют его орлы!
«Коль повезло ему, собаке,
Коль жертвой стать не захотел, —
Валяться в холоде и мраке —
Его заслуженный удел».
Так кисты меж собой галдели,
Пока в селенье не пришли,
И эхо каменных ущелий
Слова их множило вдали.
И вот опять завечерело,
Сошел с горы последний луч,
И тьма, подкрадываясь смело,
Заволокла вершины круч.
С неизъяснимою печалью
Глядит на кладбище утес,
Струя над немощною далью
Потоки медленные слез.
Печаль нужна могильной сени.
Останкам брата — плач сестры,
Ночному лесу — бег олений
И волчьи грозные пиры.
Прилична смерть на поле боя
Тому, чья держит меч рука,
Сраженью — торжество героя
И поражение врага.
Но кто здесь труп Звиадаури
Оплачет, выйдя на бугор?
Лишь ветра стон, да ропот бури,
Да грохот вод и вздохи гор!

Слезится легкий рой тумана.
Кистинка в чаще лозняка,
Роняя слезы неустанно,
Склонилась к водам родника.
Полна душевного смятенья,
Она скрывать не в силах дрожь,
Но плачь ее ни на мгновенье
На вопль надгробный не похож.
Кто смеет пред лицом аллаха
Оплакать вражескую смерть?
Тот, кто пред ним не знает страха,
В мученьях должен умереть!
Односельчан она страшится,
Но сердце делает свое,
И смерть хевсура-несчастливца
Стоит пред взорами ее.
Коль не она, то кто сегодня
Оплачет витязя в глуши,
Чтоб позабыл он в преисподней
Страданья доблестной души?

Она склоняет очи долу,
Она не думает о том,
Что, может быть, ее Джохолу
Сразит сегодня тот же гром.
Безумная, о чьем ты муже
Рыдаешь тут? Ты чья жена?
Тебе ж, несчастной, будет хуже!
Но поднялась, идет она,
Спешит, как серна молодая,
Оглядываясь в темноте.
Вот речка... вот гора крутая...
Вот спуск... а там на высоте —
Безглавый труп! В изнеможенье
Она бежит наверх, к нему,
И, опускаясь на колени,
Глядит в кладбищенскую тьму.
Глядит — и больше нету мочи.
Она увидела его,
И плачет, плачет в мраке ночи
Над телом гостя своего,
И, содрогаясь, отрезает
Волос безжизненную прядь,
И снова бьется и рыдает,
И на ноги не может встать.

Но что за шум на дне могилы?
Откуда этот смутный зов,
Откуда этот вопль унылый
И плач, и ропот мертвецов?
Чьи это детские рыданья,
Невыносимые вдвойне?
Всеобщий крик негодованья
Встает пред нею в тишине:
«Бесчестная! Над чьим ты прахом
Рыдала тут? Над чьей душой,
О, будь ты проклята аллахом.
Обряд свершила гробовой?»
Она встает в смертельной муке,
Она бежит, а вслед за ней
Не мертвецы ли тянут руки
Из-за кладбищенских ветвей?
«Нет, ты не скроешься в селенье,
Удрав от нас по-воровски!» —
Кричат ей скалы и каменья,
И остролисты, и пески.
И вот поднялся из могилы
В тени безжизненных чинар
Кистин, когда-то полный силы,
Ее умерший брат Эбар.
«О, что ты сделала со мною,
Сестра моя, сестра моя!
Ужель могилою одною
Не мог довольствоваться я?
Зачем во мрак второй гробницы
Меня теперь-столкнула ты?
Иль это подвиг для сестрицы,
Залог сердечной доброты?»

VIII

Она бежит на дно оврага,
Навстречу ей несется пес.
«Куда, проклятая собака?
Не смей взбираться на утес!
Ты чуешь мертвого, пролаза.
Но не тебе его терзать!»
И пса от кладбища Агаза
Спешит камнями отогнать.
Она несется по тропинке,
Внимая воплям с вышины,
И даже волосы кистинки
Упреков горестных полны.
И, подбежав к родному дому,
Где еле брезжил огонек,
Она, преодолев истому,
Переступила за порог.
Переступила и упала,
Как неживая, у дверей,
И то, что в сердце трепетало,
Теперь, увы, погасло в ней.

«О, горе нам! — вскричал Джохола. —
Добычей стали мы врага!»
И поднял он Агазу с пола
И положил у очага.
«Жена, — шептал он, — что с тобою?
Иль кто посмел тебя обнять?
Скажи, и я своей рукою
Глупца сумею обуздать.
Я приведу его в сознанье.
Он, как Муса, обидчик мой,
Ответит мне за поруганье
Законов чести родовой!»

Нащупав рукоять кинжала.
Он ждал ответа от жены,
Но та в беспамятстве лежала
И были очи смежены.
И только в полночь понемногу
Она очнулась и в слезах
Сказала мужу: — Слава богу,
Что не погибла я в горах!
Кто здесь осмелится в округе
Со мной бесчестно поступить?
Как имя доброе супруги
Мне после этого носить?
Я целый вечер по оврагам
Искала твоего коня,
И вдруг, окутанные мраком,
Напали дэвы на меня.
Один из них был с виду черен.
Зубаст, огромен, длинноух.
Ручищи страшные простер он
И закричал, нечистый дух:
«Иди, иди ко мне, Агаза,
Живи, красавица, со мной,
И все сокровища Кавказа
Открою я перед тобой!»
Я испугалась, побежала,
Он с воем кинулся вослед,
И вся земля вокруг дрожала,
Когда он мчался, людоед.

Джохола вымолвил с сомненьем:
«Ну, что ж, возможно, был и он.
Но все ж не этим привиденьем
Твой ум, Агаза, потрясен.
О чем ты плакала? Какою
Была тоской удручена?
И до сих пор передо мною
Ты вся в слезах, моя жена!
От моего не скроешь глаза
Своей души. Зачем же ложь?
Открой всю правду мне, Агаза,
Мне ждать, как видишь, невтерпеж!
«Ты прав. И я перед супругом
Не утаю мои дела.
Я над твоим несчастным другом
Сегодня слезы пролила.
Мне стало жаль его, беднягу,
Он умирал в чужой стране,
Я видела его отвагу...
Что оставалось делать мне?
Ни друг, ни родственник случайный,
Никто его не пожалел,
Никто его печали тайной
Еще оплакать не успел.
И пред тобой, и пред аллахом,
Наверно, я свершила грех,
Но что поделаешь? Над прахом
Одна я плакала за всех...»

И с нежным трепетом печали
Она умолкла. И супруг,
Столь недоверчивый вначале,
Перед женой склонился вдруг.
«Где вижу лишь одно добро я,
Мне не пристало быть судьей.
Оплакать мертвого героя
Прилично женщине любой».

IX

При первых проблесках денницы
Овец Агаза погнала.
Над кладбищем кружились птицы,
И тень огромного орла
Витала в небе. Проливая
Потоки горестные слез,
Спешит кистинка молодая
Тропой подняться на утес.
И вот, высоко над могилой
Она стоит среди камней,
И, испуская крик унылый,
Зловещий коршун длиннокрылый
Кругами реет перед ней.
Скрывая горестное пламя
Солнцеподобного лица,
Она бросает в птиц камнями
И гонит прочь от мертвеца.
Потом сидит в густом кизиле,
Как будто вяжет там чулок, —
Хитрит, чтобы ее усилий
Никто заметить здесь не мог.

X

Дошли до Бисо 6 злые вести —
Как будто гром прогрохотал:
«Звиадаури жертвой мести,
Добычей вражескою стал!
Могучий столп, сошедший с неба,
Пшаво-Хевсурский славный щит
Истерзан кистами свирепо,
Обезоружен и убит!»

И мать его завыла глухо,
И люди вздрогнули в селе.
«Зачем я здесь жива, старуха?
Предайте и меня земле!
Верните мне его десницу,
Чтоб в час кончины сын родной
Похоронил меня, вдовицу,
И холм насыпал гробовой!»
И опечалены, и хмуры,
Услышав горестную весть,
Толпились мрачные хевсуры
И говорили там и здесь:
«Да будет славное надгробье
Пока оплакано вдали!» —
И жиром смазанные копья,
Готовясь к подвигам, несли.
И к утру воинство готово.
Сверкают панцирь и шелом.
Ни для кого в селе не ново
Сражаться с вражеским селом.
Кричит хевсурам Апарека:
«Берите пищи на семь дней!»
«Кто здесь не трус и не калека,
Кто честью дорожит от века,
Все до едина человека
Кончайте сборы поскорей!» —
Так говорит Бабураули,
Кистинам издали грозя,
Их крики землю всколыхнули.
Да, это не свирель, друзья!

XI

«Проснись, Джохола, встань с постели,
Довольно спать у очага!
На наши горы и ущелья
Напало скопище врага.
Желают гости поединка,
Хотят с земли героев сместь,
Чтоб пожалела мать-кистинка
О том, кого качала здесь.
Давно мечтая о набеге,
Они на наш напали скот.
Теперь на подступы к Джареге
Ватага буйная идет.
Не медли, витязь! Уж кистины
Торопятся навстречу к ним.
Вставай и будь, как все мужчины,
С мечом в руке непобедим!»

«Идти с кистинами? Но кто же
Меня допустит к ним, чудак?
Сражаться должен я, похоже,
Один, как перст, за свой очаг.
Пускай они увидят, боже,
Кто друг Кистетии, кто враг!
Меня изменником считают,
Меня отступником зовут.
Глупцы в селенье полагают,
Что я врагам продался тут, —
Меня при жизни погребают,
Плиту мне на сердце кладут!»

И удалец надел кольчугу,
И опоясался мечом,
Кремневку, верную подругу,
Привесил сбоку за плечом.
Кистину шлем в бою не нужен —
Он с обнаженной головой,
Заветам дедовским послушен,
Идет, как лев, в смертельный бой!

XII

И вот хевсурская дружина,
Знамена выставив вперед,
Стремительная, как лавина,
Уже спускается с высот.
Спешит на кладбище глухое
Собрать останки мертвеца,
Грозит мучителям героя
Ножами вырезать сердца.
И вдруг на подступах в ущелье
Раздался выстрел. Так и есть!
Враги, незримые доселе,
Устроили засаду здесь.
В седые камни пуля бьется.
Борьба в ущелиях трудна.
Стон, вопли... Яростно дерется
И та, и эта сторона.
Эх, много выпили вы, пули,
Невинной крови над ручьем!
Оставив родичей в ауле,
Врага бы кисти отпугнули,
Но в этот миг Бабураули
На них набросился с мечом.

И вот взвилось сиянье стали,
Щит открывает путь к клинку,
Хевсуры рвутся дале, дале,
И бьют, и рубят на бегу.
Эй, щит, не изменяй железу,
Железу в битве ты родня.
Гоните басурманов к лесу!
Но что ж замедлилась резня?

Из-за скалы в разгар сраженья
Кистин с открытой головой,
Как яростное привиденье,
С мечом в руке ворвался в бой.
Дивятся юноши в засаде —
Кто это рубит там сплеча?
Его не видели в отряде
И не признали сгоряча, —
Ужель Джохола? Он, проклятый!
Один, в пороховом чаду,
Великой яростью объятый,
У всех он бился на виду.
Глядят кистины на героя,
Поражены, изумлены,
Но вкруг него кольцо стальное
Смыкают недруги страны.
Он падает, он умирает,
Мечом сраженный наповал,
И по груди его гуляет
Хевсура яростный кинжал.
Что ж, опечалились кистины?
Ничуть! «Убили поделом!
Он издевался над общиной,
Равнял себя со всем селом.
Он не хотел считаться с нами.
Он в битву кинулся один,
Чтоб осрамить перед врагами
Своих сородичей-кистин!»

Лежит герой, врагами брошен,
Один на выступе скалы.
Хевсуры рвут клинки из ножен,
Хватают ружья за стволы.
Удар меча пронзает груди,
Несется к небу гул щита.
Кистины дрогнули, и люди
Бегут, спасаясь, в ворота.
Но, оттесненные в жилище,
Они уже не страшны тут.
И вот хевсуры на кладбище
Толпой нестройною бегут.
Здесь, на неведомом погосте,
Средь неприятельских могил
Лежат разбросанные кости
Того, кто их героем был.
Сложив в хурджин останки тела,
Хевсуры двинулись домой.
Все то, что в сердце накипело,
Они вложили в этот бой!
Осуществились их желанья —
Они угнали скот врага
И вражьей кровью в наказанье
Омыли скалы и луга.
Родные кости на чужбине
Они собрали по частям
И, как великую святыню,
Несут к отеческим местам.
Пускай мертвец к родному краю
Свой совершит последний путь,
Чтобы семья могла, рыдая,
Героя с честью помянуть:
Недешева она, родная,
Слеза, упавшая на грудь!

XIII

«Эй, причитальщица гяура!
Ты крики слышала резни?
Твой муж убит рукой хевсура,
Оплачь его и схорони.
Уж ворон каркает над телом,
Уж треплет ветер смоль волос».

«Пусть так же враг на свете белом
Живет, как мне теперь пришлось!
За что, как будто от проказы,
Как от смертельного огня,
Все отвернулись от Агазы,
Все отшатнулись от меня?
Я на утесе схоронила
Родного мужа моего, —
Община мне не разрешила
Снести на кладбище его.
Сказали: «Муж твой был изменник,
Он жил, как пес, в родном краю.
Чтоб ликовал иноплеменник,
Общину предал он свою.
Ему не место на погосте,
Пускай лежит он, где подох,
Пусть о своем горюет госте,
Коль для него он был неплох!»
О, горе мне! Душа, пылая,
Горит в беспламенном огне,
Непостижимых мыслей стая
И ум, и сердце давит мне!»
Склонясь подобно нежной лани,
И черноглаза, и стройна.
Убитого на поле брани
В тот день оплакала жена.
Слезой жемчужной на прощанье
Омыла грудь ему она.

XIV

И ночь и буря. С дикой силой
Бушует ветер у ворот.
О боже, путников помилуй
И не губи своих сирот!
Сам всеблагий и всемогущий.
О тех, кто слаб, не позабудь,
Пусть вопль их розою цветущей
К тебе опустится на грудь.
Но, коль тебя не тронет роза,
Прими их души, о творец!
Замолкни, гром, промчись, угроза,
Развейся, туча, наконец!

Река ревет, волна играет,
Водоворот кипит ключом.
Пучина злобная рыдает,
Сама не ведая о чем.
Она глуха к людским страданьям,
Ей непонятен страх могил,
Но нет конца ее рыданьям
И смех ей, кажется, не мил.

Бушует ветер в буераке,
Несет с утесов клочья мглы,
Но женщина стоит во мраке
И смотрит в бездну со скалы.
Ей ветер волосы вздымает,
Пугает холодом ледник.
Звездой ущербною мерцает
Ее дрожащий бледный лик.
Склонясь над бурною рекою,
Она глядит, потрясена.
О, как ужасен шум прибоя,
Как воет злобная волна!
Гудит ущелие ночное,
Раздвинув челюсти до дна.

О, кто во мраке этой ночи
Ее удержит? Кто поймет?
Никто! Она закрыла очи
И бросилась в водоворот.
К чему ей длить душевный пламень?
Зачем ей жить среди людей?
В Кистетии последний камень
И тот отныне недруг ей!
Жена и муж, не оба ль сразу
Они запятнаны грехом?
Не подчинился он приказу,
Она — рыдала над врагом...
И унесла река Агазу,
Смешала с глиной и песком.

XV

В глухую полночь, на вершине,
Где вечным сном Джохола спит.
Виденье чудное доныне
Случайным взорам предстоит.
Над одинокою могилой
Взывает призрак мертвеца:
«Звиадаури, брат мой милый,
Что не покажешь ты лица?» —
И с отдаленного кладбища,
Во мраке ночи строг и хмур,
Покинув скорбное жилище,
Встает замученный хевсур.
Блестит оружье боевое,
Скрестились руки на груди...
Он молча чествует героя,
И на скале, где встали двое,
Встает Агаза позади.

И вот среди вершин Кавказа
Мерцает зарево костра,
И снова трапезу Агаза
Готовит братьям, как сестра.
Сквозь сумрак ночи еле зримы,
В сиянье трепетных огней
Ведут беседу побратимы
О дивном мужестве людей,
О дружбе, верности и чести,
Гостеприимстве этих гор...
И тот, кто их увидел вместе,
Не мог насытить ими взор.

Но предначертан волей рока,
Непроницаемый для глаз,
Туман, как черная морока,
Скрывает витязей от нас.
Встает он пологом заклятым
Над очарованным холмом,
И не разбить его булатом,
И не рассеять волшебством.
Шумит река в теснине черной,
Ущелье, кашляя, хрипит,
И лишь пиримзе,7 цветик горный,
В пучине бездны непокорной.
Головку вытянув, глядит.

1893

Umma
03.04.2006, 14:52
:( Тихо ветер поет, уводит вдаль...
Почему-то трудно дышать.
Солнце так и не вышло - жаль,
Полутьма и хочется спать.

Тоска накатит зеленой волной,
И весны из окна не видать...
Может, мне нужно съездить домой
Или просто пойти гулять?

:) Я насыщаюсь никотином,
тобой насытиться нельзя
не продаешься в магазинах
как "кент" за тридцать два рубля

Umma
19.04.2006, 14:25
Мы прежде смерть вкусить должны,
Тела в итоге станут пылью.
Зато в Раю получат крылья
Ислама лучшие сыны!

Как воздаяния итог
Нам Богом вечный Рай обещан.
Жизнь наша соткана из трещин,
Утрат, печали и тревог...

С издевкой недруги твердят,
Что стала женственной община,
Что мусульмане не мужчины
И что повержен Халифат!

Нас покидает благодать,
Нас губят зависть и обиды,
И, все же, знамя Таухида
Должны мы высоко поднять!

Пока горит завет причин
Поверженной исламской Уммой
Она опять должна стать умной
И самой лучшей из общин!

О, Умма мусульман, воспрянь!
Нас ужасает мысль о смерти,
Мы любим роскоши, концерты,
И кафиру мы платим дань!..

Ни даже выстрела ружья...
Ислам сегодня в мертвой зоне
Покуда миром правят жёны,
Увы, отнюдь, не их мужья!
По всюду выполз этот сброд:
Безродной нечисти и гнусов,
Осведомителей и трусов,
И вверг в страданья свой народ
Пускай те корчаться в пыли
Бригадные воры и воры.
И спеси, злые разговоры
Нас в эту бойню вовлекли!

Перед Аллахом не равны:
Молящийся в тиши уюта
И тот, кто каждую минуту,
Готов к лишениям войны.

Героям памятных эпох
Мы мнили стать достойной сменой,
Но мы столкнулись вновь с изменой
И мощным вихрем суматох!

Мы не ищя земных наград,
В боях приобретали раны,
Ведь ясно сказано в Коране,
Что обязателен Джихад.

Но знай: проиграна борьба,
Когда Коран в сердцах утихнет,
А раз душа в порочном вихре -
Уже бессмысленна стрельба!

Ни даже выстрела ружья...
Ислам сегодня в мертвой зоне
Покуда миром правят жёны,
Увы, отнюдь, не их мужья!
По всюду выполз этот сброд:
Безродной нечисти и гнусов,
Осведомителей и трусов,
И вверг в страданья свой народ
Пускай те корчаться в пыли
Бригадные воры и воры.
И спеси, злые разговоры
Нас в эту бойню вовлекли!

Муслимы жаждут торжества!
О, братья, вспомните хотя бы,
Умара, сына Аль Хаттаба
И мудрые его слова...

Совет такой Умаром дан:
"Владея мощью убеждений
Имейте мощь вооружений
И мощь единства мусульман!"

Без этих судьбоносных вех,
Без этой силы триединой
Мы будем вечно в паутине
Всех наших бедствий и огрех...

Мир этот полон пустоты -
Он слишком затхлый и трусливый!
И соучастник молчаливый
Нечестия и клеветы!

Ни даже выстрела ружья...
Ислам сегодня в мертвой зоне
Покуда миром правят жёны,
Увы, отнюдь, не их мужья!
По всюду выполз этот сброд:
Безродной нечисти и гнусов,
Осведомителей и трусов,
И вверг в страданья свой народ
Пускай те корчаться в пыли
Бригадные воры и воры.
И спеси, злые разговоры
Нас в эту бойню вовлекли!

Мы прежде смерть вкусить должны,
Тела в итоге станут пылью.
Зато в Раю получат крылья
Ислама лучшие сыны!

Как воздаяния итог
Нам Богом вечный Рай обещан.
Жизнь наша соткана из трещин,
Утрат, печали и тревог...

Ингушка
27.06.2006, 03:06
ТРЕВОЖНОЕ ВРЕМЯ.
Тревожное время,
тревожные сны,
Все мысли и чувства
Тревоги полны.

За то,что в уродливо-
Глупой войне
Невинные жизни
Сгорают в огне.

И множится горе
Над скорбной землей,
Дома и сердца
Засыпая золой.

Но молотом сердце
Стучит в тишине...
Вам так же тревожно
И больно как мне?

ОБИДА.
Стояли дни с туманами,
Мирились мы с обманами,
Не в наши окна падала
Счастливая звезда.
Словам высоким верили,
Чужою меркой мерили,
Но просочилась правда
Сквозь годы, как вода.
А мы стоим растеряны,
В той правде разуверены
И на слова высокие
Обиду затая.
Стучимся в дверь закрытую-
Нас манят жизнью сытою
Чужие и далекие
Заморские края.

МЫ ЛЮБИЛИ.
Мы любили с тобой,но не счастливы были,
Мы хотели любить,но,увы, не смогли.
Мы парили с тобой, как в полете орлином,
Но любовь не пришла, и погасли огни.
Мы расстались с тобой,но придут еще люди,
Что зажгут еще новым кострищем любви.
Ну а мы... Мы уйдем! И за то не осудим,
Что они будут верить, а мы не смогли...

В РОДНОМ КРАЮ.

Я не бывала на Курилах,
Я не плыла по Ангаре
И быстрина ее и сила
Сегодня не знакомы мне.
Ну а цветы в лугах альпийских
Я собирала лишь в мечтах-
Далеких, радостных и близких,
Как утра солнечный размах.
И в городском многоголосье
Сияние далеких гор
Закат безоблачный приносит,
Джейраху открывая взор.
На синих звонах поднимаясь,
Раскинув руки, я лечу
И землю разом обнимаю,
Ей о любви сказать хочу.

ГОВОРЯТ.
Говорят,что сейчас не нужна доброта,
А стыдливость сегодня не в моде,
Что мерилом любого людского труда.
Предприимчивость стала в народе.
Я такой деловитости как-то боюсь,
Опасаюсь компьютерных знаний,
Почему-то в душе зарождается грусть,
А к потомкам- и боль сострадания.
Электронный прибор можно как-то лечить,
Переставив другие детали.
Даже сердце могли иногда заменить,
А вот душу... заменишь едва ли.

ЗАПАХ СНЕГА.
Снег выпал в Назрани
Не очень глубокий,
Но очень пушистый,
Искристый, душистый...
Он пахнет огромным завьюженным небом,
Он пахнет землею,
Травою и хлебом.
Он пахнет дымками
Над крышами ранними,
Домашним теплом
И морозным дыханием.
То пахнет вдруг эхом,
То звонким затишьем,
Но главное-
Пахнет он смехом мальчишьим.

ЧЕМ МЕНЬШЕ ЖЕНЩИНУ МЫ ЛЮБИМ...
"Чем меньше женщину мы любим,
Тем больше нравимся мы ей..."
Поистине случилось чудо,
Когда б нашлись слова верней.

Во все века одно и тоже:
Лишь те из них пленяют нас,
Которые ( что делать Боже?)
Не замечают наших глаз.

Им смотрим вслед сквозь мертвый иней
Застывших на ресницах слез.
Они,как прежде, так и ныне,
Не принимают нас всерьез.

Ревнуем,плачем,верим,любим. ..
И. как столетие назад,
Мы жизнь свою так часто губим
Лишь за один случайный взгляд

***
Бессмысленно искать в себе пороки,
Причины неудач,измен друзей.
И если вы сегодня одиноки,
Казнить себя не стоит. Все сложней.
А может проще,поднимая планку,
Вы тянетесь все выше, к облакам.
Когда же замечаете изнанку,
Бывает неуютно,больно вам.
Конечно,можно дать другим поблажку,
Но стоит ли снижать свой результат?
Нет смысла превращать себя в монашку,
Но быть нельзя и тканью для заплат.

КАВКАЗ.
КАВКАЗ!
Неповторимое творенье Аллаха,
Волнующее,радующее взор.
Гранитных скал твоих тисненье
И ветров – вечное волненье
В ущельях мрачных между гор.
Твоих долин простор широкий.
И изумрудные луга,
Покрытые туманной дымкой
Озёра, дивные леса.
Всё это вечное пространство
Раскинувшееся предо мной,
Внушает мифы мирозданья
И составляет облик твой!
В прошедшие века седые
Здесь были жаркие бои.
И русский царь самодержавный
Ссылал сюда полки свои.
Чтоб покорить народ твой дикий.
Расчистить трудный горный путь,
И после этого, наверно,
Грузинам руку протянуть.
Но шли года, десятилетья
И снова эхо между скал
Разносит грохоты разрывов,
И кровь потоком льёт из ран.
То Бонапарт явился новый
Направив помыслы свои
На покорения народов.
Он рабства данник и войны!
Да! Под вершинами Кавказа
Нашли конец твои враги.
Меч занесённый над тобою
Сыны России отвели.
И неприступная твердыня
Снегом покрытого хребта
Им бастионом послужила
Для развенчания врага.
Но всё проходит, канул в лету
И беспримерный подвиг тот.
Уж кое-кто забыл об этом.
Не извлеча себе урок.
Но всё на свете преходяще.
И может лет так через сто.
Кавказ! – Твоих детей несчастных
Заменит лучшее число.

ВРЕМЯ...
Живи мгновеньем – путь звезды
По небосклону – в царство тьмы.
Секунды – это участь стариков.
Но если первым быть посмел.
Мгновенье – вечный твой удел.
Ну а секунда – это лишь второй момент

***
О,Величество,Горы Кавказские,
Возвращаются вайнахи домой.
Вы,красивые и опасные,
Не стойте пред ними стеной.

Они гордо служили Отечеству,
Погибали за честь страны.
Не угодили лишь Величеству
И были высланы, славные сыны.

Они вернулись. И что же увидели?
Место занято и никто их не ждет.
Возвращаются вайнахи к обители.
Но боль в сердцах никогда не умрет.

МАМЕ.
Звезды выйти из-за туч боятся,
Задувает их, как свечи, ветер.
Я хочу в любви своей признаться
Самой лучшей женщине на свете.
Мамочка, родная, я не часто
Говорю, что ты моя отрада,
И твоя забота и участье-
Это все, что мне для счастья надо.
Не одна тебя зову я мамой,
В школе много у тебя детей,
Ты всегда для них любимой самой
Есть и будешь после матерей.

galgaika
22.10.2006, 18:21
Кто был на родине твоих отцов,
Прекрасней места не встречал ни разу,
В горах легло не мало храбрецов…
За что и как? Тут не ответишь сразу.
Над конусом горы звезда дрожит,
За ней вершины гор скрываются в тумане,
Сплошной деревьев свод, но башня там стоит,
В молчанье вековом застыла перед нами.
В ней камни старые от пороха черны,
Костей белеющих под лунным светом груда,
Растеряны легенды старины,
Но помнят горцы ждать беду откуда…
Лежат здесь те, кто жизнь свою отдал,
За честь и веру гордого народа
Кто умерев опять свободным стал,
Но дорогой, была это свобода…
Россия – твое имя, сотни раз,
Сопровождал проклятьем Кавказ,
От плача женщин и от стона гор
Дрожит вновь воздух и туманит взор.
Земле сожженной только недруг рад
И ненавистью полон каждый взгляд.
Никто не заикнется о правах
Стоит держава на людских костях.
И не роса, а слезы на траве.
Кровавые ручьи текут в твоей стране.

galgaika
22.10.2006, 18:25
ОЧЕНЬ поразила в ранней юности баллада Высоцкого:

Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров,
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от детских своих катастроф.
Детям вечно досаден их возраст и быт
И дрались мы до ссадин, до смертных обид
Но одежды латали нам матери в срок,
Мы же книги глотали, пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз.
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь мы, не знавшие войн,
За воинственный крик принимавшие вой,
Тайну слова, приказ, положенье границ,
Смысл атаки и лязг боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних войн и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов,
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея слезам не давали остыть,
И прекраснейших дам обещали любить.
И друзей успокоив и ближних любя,
Мы на роли героев вводили себя.
Только в грезы нельзя насовсем убежать,
Краткий бег у забав, столько поля вокруг.
Постараться ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев еще теплым мечом,
И доспехи надев, что почем, что почем?!
Испытай, кто ты - трус иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг,
Оттого, что убили его, не тебя.
Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал,
По оскалу забрал - это смерти оскал,
Ложь и зло, погляди, как их лица грубы,
И всегда позади воронье и гробы.
Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почем,
Значит, нужные книги ты в детстве читал.
Если мяса с ножа ты не ел ни куска,
Если руки сложа, наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил с подлецом, палачом,
Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем

Umma
12.12.2006, 14:42
....так играй, музыкант, торгуй, коммерсант,
Ломай комедию, комедиант,
Ты вправе на то, что считаешь ты вправе -
Я не претендую на место в оправе,
Конечно, хотелось бы как-то не так,
Но флаг тебе в руки, а в зубы - пятак!

Я хотела плыть, но ты не был волной,
Я дала тебе нить, но ты шёл не за мной,
Я искала дождя, чтобы вызвать пожар,
Я звала короля, а пришел мыловар...

Small
25.12.2006, 01:00
Красавицу юноша любит;
Но ей полюбился другой.
Другой этот любит другую
И нАзвал своею женой.

За первого встречного замуж
Красавица с горя идет;
А бедного юноши сердце
Тоска до могилы гнетет.

Старинная сказка! Но вечно
Останется новой она;
И лучше б на свет не родился
Тот, с кем она сбыться должна!
(А.Н.Плещеев)

AyvenGo
25.12.2006, 16:03
"а в мире масок Я король.Себе я сам такую роль.Присвоил. Так как в пьесе той,нет больше роли никакой" А.Ацаламов:)

Small
26.12.2006, 20:47
Смотрю на нее и любуюсь:
Как птичка, порхает она,
И уст ее детских улыбка,
Как майское утро, ясна.

Смотрю и любуюсь, а сердце
Привычная дума гнетет:
Быть может, и эту головку
Судьба невеселая ждет.

И скоро, быть может, поникнет
Под бурей житейской чело,
Слезой отуманятся глазки,
Что смотрят на мир так светло.

Настанет тяжелое время
Тоски и душевных тревог...
Но все же пусть лучше страданья
В удел посылает ей рок,

Чем пошлости омут бездонный,
Что много так жертв поглотил,
Гне много так гибнет, бесследно
И честных стремлений, и сил.
(А.Н.Плещеев)

galgaika
22.01.2007, 13:49
Как трудно человеком быть...

Как трудно человеком быть
Любя других, про всё забыть,
Отдать любви всего себя,
Сгорать до тла день ото дня.
Меняя оболочку, мы живём
Обман? — мы совершаем ход конём,
Ведь обманув любовь, ты обманул себя,
В душе оставив шрам, как от огня.
Нам очень трудно сделать шаг,
И логика в любви — наш первый враг,
Но мы, ступив себе на горло,
Не отдаем отчет: зачем и как?
А жизнь текла, прошли года
Обиды испарились как вода,
Но изменились Солнце и Земля
Так изменился ты и изменилась я…

galgaika
22.01.2007, 13:50
Под сердцем

Легкое, еле заметное,
Еле слышное за дыханием,
За биением серца, моими шагами,
Дуновением ветра и чужими следами,
Слышишь? сердцебиение -
Перебивчивое, неуверенное.
Чувтвуешь, видишь движение -
беспорядочное и растерянное.
Блеклое, неразличимое,
То ли свет, то ли просто мелькание,
В каталоги душ не внесено,
Не исследовано и не учтено
Прячется, держит дистанцию
Позже проявится, позже…
И не нащупать пальцами
И не почувствовать кожей
Светлая память и темные мысли,
капли дождя на немытом окне.
Свежесть — сквозь стекла,
Ветер — на плечи,
Где-то, (ужели во мне?)
Солнце восходит и освещает
Маленьким мир.
Он отныне храним
Под сердцем моим.

Adler
27.02.2007, 00:45
Стрелять в спину -
удел осетина.
Я не такой,
потаму, что,
мужчина!!!

Крымова
14.03.2007, 00:04
Спасибо за стихи!

висмар
14.03.2007, 00:18
Как трудно жизни сей оковы нам в одиночестве влачить ! Делить веселье все готовы,никто не хочет грусть делить!

Фрейя
19.03.2007, 18:18
Мне нравится, а Вам? :)

Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам ее,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про нее,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит ее и вон из сердца рвется,
И девочка ликует и смеется,
Охваченная счастьем бытия.

Ни тени зависти, ни умысла худого
Еще не знает это существо.
Ей все на свете так безмерно ново,
Так живо все, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине ее горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты ее нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже скользит в любом ее движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему ее обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь мерцающий в сосуде?

Н.Заболоцкий

Ваш знакомый
19.03.2007, 18:26
Мне нравится, а Вам? :)

Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам ее,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про нее,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит ее и вон из сердца рвется,
И девочка ликует и смеется,
Охваченная счастьем бытия.


Эта часть нравится очень! А вторая портит впечатление от первой.

Фрейя
21.03.2007, 21:43
Эта часть нравится очень! А вторая портит впечатление от первой.

:) Первая часть,которая тебе понравилась-это лирика нашей жизни, а вторая, которая тебе не понравилась-это проза. Кстати, меня больше впечатлила вторая часть.:)

Крымова
23.03.2007, 20:46
О.Хайям

Не завидуй тому, кто силен и богат.
За рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вздоху,
Обращайся как с данной тебе напрокат.

Фрейя
06.04.2007, 13:37
Внимая ужасам войны,
При каждой новой жертве боя-
Мне жаль не друга, не жены
Мне жаль не самого героя...
Увы! Утешится жена
И друга лучший друг забудет,
Но где-то есть душа одна-
Она до гроба помнить будет!
Средь лицемерных наших дел
И всякой пошлости и прозы
Одни я в мире подсмотрел
Святые, искренние слезы-
То слезы бедных матерей!
Им не забыть своих детей,
Погибших на кровавой ниве,
Как не поднять плакучей иве
Своих поникнувших ветвей...


Не помню автора.:) Может, Сергей Островой.

Крымова
12.04.2007, 21:46
Мужчинам
В мороз,и в голод, и в слякоть,
Какая б не стряслась беда,-
Не заставляйте женщин плакать
Ни от любви, ни от стыда.
Какая бы из горьких трещин
Ни расколола сердце вам,
Не заставляйте плакать женщин
По необдуманным словам.
Прощайте женщин! Сокращайте
И злые распри и вражду,
И никогда не вымещайите
На женщинах свою беду.
И как бы ни случилось плавать
Вам в океане бытия, -
не заставляйте женщин плакать,
На вас обиду затая.
И пусть вам будет как награда
За бескорыстие туда
Та женщина, что с вами рядом,
Не плачущая никогда!
Чтоб стыд не жег вас сквозь года,
Чтоб от раскаянья не ахать,
Вовек: нигде и никогда-
Не заставляйте женщин плакать!

Опфер
12.04.2007, 22:05
Госпожа Крымова, это ваши стихи?
Вполне профессионально... Мне нравится.

Крымова
12.04.2007, 22:11
Прошу простить, что не сообщила, кто автор, просто не помню. Но обещаю исправиться и сообщить.

dt52
13.04.2007, 21:04
Я пришел к мудрецу и спросил у него:
"Что такое любовь? Он сказал "Ничего"
Но, я знаю, написано множество книг:
Вечность пишут одни, а другие - что миг
То опалит огнем, то расплавит как снег,
Что такое любовь? "Это все человек!"
И тогда я взглянул ему прямо в лицо,
Как тебя мне понять? "Ничего или все?"
Он сказал улыбнувшись: "Ты сам дал ответ!:
"Ничего или все!",- середины здесь нет!"

Омар Хайям

dt52
13.04.2007, 21:06
Эдуард Асадов

СТИХИ О РЫЖЕЙ ДВОРНЯГЕ

Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.

Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.

Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.

Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!

Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.

В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.

Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!

Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!

Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...

Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!

Крымова
16.04.2007, 00:21
Жизнь сделала мне подарок, послав встречу с необыкновенным ЧЕЛОВЕКОМ ШАМИЛЕМ СУЛЕЙМАНОВЫМ - внуком АЛИ МИТАЕВА, которого с 1999 года с нами нет. Приведу выдержки из любимой им книги стихов Юсуфа Баласагунского:

"Разумные верных хвалили немало:
К ним сердце людское всегда прилежало.
Друг верный найдется - держись его крепко,
Сей истины мудрость меня обучала".

"Есть вещи, что портят нас, душу губя,
Кто с ними сроднится, тот губит себя.
Одна вещь - язык, чья отрада - навет,
Другая - дать слово и рушить обет.
А третье - любовь к возлеяньям хмельным,
И ясно: исход ее будет дурным.
Упрямство - вот тоже злокозненный вред,
К упрямцам любви и почтения нет.
Еще одно зло - быть злонравным, худым,
Со всеми людьми перессориться в дым.
Еще одно - злобный, как ветер, язык,
Способный убить собеседника вмиг.
А все эти свойства сойдутся - беда:
Владельцу их счастья не знать никогда!"

"Не люди редки, человечность редка,
Людей справедливых немного пока.
Где злому почет, там хороший в беде,
При власти добра, злое гибнет везде.
Быть добрым - вещь добрая, молвил язык,-
Великое ищет лишь тот, кто велик".

Крымова
18.04.2007, 20:37
Иней

Ты любовь посулила
Моей одинокой судьбе,
Обещала спасенье
От вьюги жестокой,
От ветра.
...Я принес на висках
Лечтним вечером
Иней тебе,
Но сказав:
-Не люблю седину!-
Ты подарок отвергла.

Слушай, девочка!
Как ты понять не смогла
Одного:
Сквозь метели я шел,
Напрягая последние силы.
На висках этот иней
Лежит до сих пор оттого,
Что его растопить
В твоем сердце
Тепла не хватило.

А.Шайхиев (сб. "Багряный листик тополя")

dt52
18.04.2007, 21:24
Мы - не народ. Мы скопище двуногих,
Эксперимента дьявольского плод.
Придет черед, и суд потомков строгих
К ответу нас, неверных, призовет.
И мы ответить явно не сумеем
На их вопрос, поставленный ребром:
“Ты был поэтом! Как ты стал лакеем?”
“Ты был рабочим? Как ты стал рабом?”

Фрейя
23.06.2007, 13:50
Равно для сердца мило,
Равно волнует кровь —
И то, что прежде было,
И то, что будет вновь,
И темная могила,
И светлая любовь.

А то, что длится ныне,
Что мы зовем своим,
В безрадостной пустыне
Обманчиво, как дым.
Томимся о святыне,
Завидуем иным.

* * *

Злое земное томленье,
Злое земное житье,
Божье ли ты сновиденье,
Или ничье?

В нашем, в ином ли твореньи
К истине есть ли пути,
Или в бесплодном томленьи
Надо идти?

Чьим же творящим хотеньем
Неразделимо слита
С неутомимым стремленьем
Мира тщета?

Федор Сологуб

ING-92
30.06.2007, 00:44
...
"Не люди редки, человечность редка,
Людей справедливых немного пока.
Где злому почет, там хороший в беде,
При власти добра, злое гибнет везде.
Быть добрым - вещь добрая, молвил язык,-
Великое ищет лишь тот, кто велик".

Как мне нравится... А особенно:"Не люди редки, человечность редка"...

Ваш знакомый
30.06.2007, 03:53
Игорь Ляпин:

Труп на трупе, за телом тело.
Едкий дым над селом опять…
Не армейское это дело
Население усмирять.

Но приказы жестоки были,
Танки шли, словно вал брони.
Как по вражеским дзотам били
По ингушским домам они.

В обгоревшем селе безлюдно, но
Кровавых следов не скрыть.
Здесь о дружбе народов трудно
Даже думать - не говорить.

Но неймется душе, неймется
Боль сквозящую не унять.
Этим хлопцам и этим горцам,
Что, скажите, им выяснять?

И стою я в немом бессилье,
Вижу грозной брони оскал…
Неужели войска России,
Вы-карательные войска?!
_________________________

РАСПЛАТА

Ваши лица от гари серы,
Ваш противник буквально смят.
Что ж вы русские офицеры
Опускаете в землю взгляд?

Вам хватило солдат «отважных».
Были фланги и тыл крепки.
Что ж играют на лицах ваших
Напряженные желваки?

Руки целы и ноги целы,
Вашей тактике нет цены.
Что ж вы русские офицеры,
Так победой удручены?

Вот стоите вы, хмуря брови,
На виду у высоких гор.
Слишком много он пролил крови
Миротворческий ваш напор.

Все трудней вам смотреть глазами
На пылающий сельский дом
И на пастбища Назрани,
Превращенные в танкодром.

Вот на этом, на самом месте,
Где рыдает старик седой,
Вы закон офицерской чести
Раздавили своей броней.

Раздавили слепой атакой
Вместе с саклей-уже ничьей,
Вместе с машущей вам горянкой,
Вместе с сотнями ингушей.

Вы, конечно, достигли цели,
В этот горький от горя час.
Только, русские офицеры,
И расплата настигла вас.

Ваш приказ раздавался глухо,
Но уже никогда не скрыть,
что у вас не хватило духа
Эту бойню остановить.

Снег белеет на черных углях,
Свежих холмиков новый ряд.
И солдаты в больших раздумьях
На подавленных вас глядят.

Ваши губы уже немеют,
И на всем остальном пути
Вам высокое «Честь имею!»
Не позволят произнести.

Парень родился в Назрани и почти всю жизнь прожил среди ингушей.
Вокруг них жили только ингуши. Ни одной неингушской семьи и среди них русская семья. Так и жили до конца 90-х. Сестра его преподавала музыку в ингушской школе.
Я знал его лично. Честно говоря он не обингушился, так и остался чисто русским, хотя все прекрасно понимал на ингушском. Хорошая семья, с принципами и чувством собственного достоинства. Еще встречаются такие русские семьи. Ингуши уважали эту семью и семья видимо прекрасно понимала ингушей.

ING-92
30.07.2007, 02:13
Настоящих людей так немного...

Настоящих людей так немного,
Все вы врете, что век их настал.
Посчитайте и честно и строго,
Сколько будет на каждый квартал.

Настоящих людей очень мало.
На планету - совсем ерунда.
А на Россию одна моя мама.
Только что она может одна?

Булат Окуджава

висмар
30.07.2007, 19:37
Паук на мозг мой зарится,
Клопы кишат - нет роздыха,
Невестой хороводится
Красивая оса...
Пусть что-нибудь заварится,
А там - хоть на три гвоздика, -
А с трех гвоздей, как водится,
Дорога - в небеса.

В мозгу моем нахмуренном
Страх льется по морщинам:
Мне станет шершень шурином -
А что мне станет сыном?..
А не желаю, право же,
Чтоб трутень был мне тесть!
Пора уже, пора уже
Напрячься и воскресть!

Когда в живых нас тыкали
Булавочками колкими -
Махали пчелы крыльями,
Пищали муравьи, -
Мы вместе горе мыкали -
Все проткнуты иголками, -
Забудем же, кем были мы,
Товарищи мои!

Заносчивый немного я,
Но - в горле горечь комом:
Поймите, я, двуногое,
Попало к насекомым!
Но кто спасет нас, выручит,
Кто снимет нас с доски?!
За мною - прочь со шпилечек,
Сограждане жуки!

Высоцкий

Фрейя
03.08.2007, 17:36
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной -
Распущенной - и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.

Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе...
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!

Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня - не зная сами! -
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами,-
За то, что вы больны - увы! - не мной,
За то, что я больна - увы! - не вами!


Марина Цветаева

Фрейя
03.08.2007, 17:45
ЗАЩИТНИКАМ СТАЛИНА

Это те, что кричали: "Варраву
Отпусти нам для праздника", те,
Что велели Сократу отраву
Пить в тюремной глухой тесноте.

Им бы этот же вылить напиток
В их невинно клевещущий рот,
Этим милым любителям пыток,
Знатокам в производстве сирот.

Анна Ахматова

dt52
03.08.2007, 20:34
Константин БАЛЬМОНТ НАШ ЦАРЬ

Наш царь – Мукден, наш царь – Цусима,
Наш царь – кровавое пятно,
Зловонье пороха и дыма,
В котором разуму – темно.

Наш царь – убожество слепое,
Тюрьма и кнут, под суд, расстрел,
Царь – висельник, тем низкий вдвое,
Что обещал, но дать не смел.

Он – трус, он чувствует с запинкой,
Но будет, – час расплаты ждет.
Кто начал царствовать Ходынкой,
Тот кончит, став на эшафот.

1906 г.

dt52
03.08.2007, 20:36
Еврейский поэт Д. Маркиш
Я говорю о нас, сынах Синая,
О нас, чей вгляд иным теплом согрет.
Пусть русский люд ведёт тропа иная,
До их славянских дел нам дела нет

Мы ели хлеб их, но платили кровью.
Счета сохранены, но не подведены.
Мы отомстим – цветами в изголовье
Их северной страны

Когда сотрётся лаковая проба,
Когда заглохнет красных криков гул,
Мы встанем у берёзового гроба,
В почётный караул!

dt52
03.08.2007, 20:40
По праву памяти

Но тот, что в целях коммунизма
Являл иной уже размах
И на газетных полосах
Читал республик целых письма --
Не только в прозе, но в стихах.)

А может быть, и по-другому
Решал мужик судьбу свою:
Коль нет путей обратных к дому,
Не пропадем в любом краю.

Решал - попытка без убытка,
Спроворим свой себе указ.
И - будь добра, гора Магнитка,
Зачислить нас В рабочий класс...

Но как и где отец причалит,
Не об отце, о сыне речь:
Сын за отца не отвечает, --
Ему дорогу обеспечь.

Пять кратких слов...
Но год от года
На нет сходили те слова,
И званье сын врага народа
Уже при них вошло в права.

И за одной чертой закона
Уже равняла всех судьба:
Сын кулака иль сын наркома,
Сын командарма иль попа...

Клеймо с рожденья отмечало
Младенца вражеских кровей.
И все, казалось, не хватало
Стране клейменых сыновей.

Недаром в дни войны кровавой
Благословлял ее иной:
Не попрекнув его виной,
Что душу горькой жгла отравой,
Война предоставляла право
На смерть и даже долю славы
В рядах бойцов земли родной.

Предоставляла званье сына
Солдату воинская часть...

Одна была страшна судьбина:
В сраженье без вести пропасть.

И до конца в живых изведав
Тот крестный путь, полуживым --
Из плена в плен - под гром победы
С клеймом проследовать двойным.

Нет, ты вовеки не гадала
В судьбе своей, отчизна-мать,
Собрать под небом Магадана
Своих сынов такую рать.

Не знала,
Где всему начало,
Когда успела воспитать
Всех, что за проволокой держала,
За зоной той, родная мать...

Средь наших праздников и буден
Не всякий даже вспомнить мог,
С каким уставом к смертным людям
Взывал их посетивший бог.

Он говорил: иди за мною,
Оставь отца и мать свою,
Все мимолетное, земное
Оставь - и будешь ты в раю.

А мы, кичась неверьем в бога,
Во имя собственных святынь
Той жертвы требовали строго:
Отринь отца и мать отринь.

Забудь, откуда вышел родом,
И осознай, не прекословь:
В ущерб любви к отцу народов --
Любая прочая любовь.

Ясна задача, дело свято, --
С тем - к высшей цели - прямиком.
Предай в пути родного брата
И друга лучшего тайком.

И душу чувствами людскими
Не отягчай, себя щадя.
И лжесвидетельствуй во имя,
И зверствуй именем вождя.

Любой судьбине благодарен,
Тверди одно, как он велик,
Хотя б ты крымский был татарин,
Ингуш иль друг степей калмык.

Рукоплещи всем приговорам,
Каких постигнуть не дано.
Оклевещи народ, с которым
В изгнанье брошен заодно.

И в душном скопище исходов --
Нет, не библейских, наших дней --
Превозноси отца народов:
Он сверх всего.
Ему видней.
Он все начала возвещает
И все концы, само собой.

Сын за отца не отвечает --
Закон, что также означает:
Отец за сына - головой.
Александр Трифонович Твардовский

dt52
03.08.2007, 20:44
Байрон.Штурм Измаила.(Отрывок)
…. Казаки под раскаты канонады
Достигли вала и неосторожно
Решили, что закончена осада
И грабежами заниматься можно.
Но турки им устроили засаду:
Они, гяуров пропустив безбожных
До бастионов, бросились на них
И беспощадно перебили их.
….
На бастионе среди бела дня
Валялись трупы женщин. Их застала
Врасплох бесчеловечная резня.
Они лежали грудой, как попало,
А девочка лет десяти, стеня,
По этим трупам ползая, рыдала
И призывала в ужасе родных,
Ища защиты от врагов у них.
Два казака огромных с пьяным гиком
Гонялись за ребенком. Ни с одним
Животным хищным, мерзостным и диким,
Мы человека-зверя не сравним.
Но в этом унижении великом
Кого мы справедливо обвиним?
Натуру их иль волю государя,
Которому нужны такие твари?

dt52
03.08.2007, 20:48
ВЕЧЕРНЯЯ МОЛИТВА ГИЗОВ, ИЛИ ОТХОДНАЯ ДЛЯ ДВАДЦАТИ ЧЕТЫРЕХ СУДЕЙ.

Йост Ван Ден Вондел

I


Он отчизну для того ли
В сердце нес,
Чтобы сгинуть в сей юдоли,
Словно пес,
Чтобы, вражескую злобу
Не смягча,
Напитать собой утробу
Палача?

II


Что ж досель палач в почете?
Где ответ?
Зрите: кровь на эшафоте
Вопиет.
Пусть лжецы, многоглаголя,
Строят ков -
Он не принял ни пистоля
От врагов!

III


Тот, кто вырвал меч из ножен
Роковой,
Нынче скорбен и встревожен,
Сам не свой.
Он самим собой оплеван
Навсегда,
Плачет: мол, сгореть готов оп
Со стыда.

IV


Он раскаянием дышит
В этот миг.
Сон убийцам не утишит
Духовник.
Ибо знает Неподкупный
Их дела.
Не отмыть души преступной
Добела.

V


Заключение

Совесть их не зря пророчит
По ночам.
Червь бессонный сердце точит
Палачам.
Пусть провидит кару божью
Каждый вор,
Кто признал скрепленный ложью
Приговор!

dt52
03.08.2007, 20:53
Даже не Богом, а дьяволом проклята…»

Даже не Богом, а дьяволом проклята
Ты, соловейно-разбойная Русь.
Совесть твоя и отпета и пропита,
В зенках — зеленая злоба и грусть.

Вечно голодная, злобная, рваная,
Помня о тризне минувших веков,
Стелешь скатерки свои самобраные
Под причитанья Емель-дурачков

Их привечая речами бескрылыми,
Насмех другим, над другими смеясь,
Рубишь и роешь — секирами, рылами
Окна в Европу и в Азию лаз.

Темир Хан

Фрейя
06.08.2007, 14:36
Бег времени

Что войны, что чума? – конец им виден скорый,
Им приговор почти произнесен.
Но кто нас защитит от ужаса, который
Был бегом времени когда-то наречен?

* * *

И клялись они Серпом и Молотом
Пред твоим страдальческим концом:
«За предательство мы платим золотом,
а за песни платим мы свинцом ..»


Анна Ахматова

Фрейя
06.08.2007, 14:41
Анна Ахматова

Родная земля (1961)

В заветных ладанках не носим на груди,
О ней стихи навзрыд не сочиняем,
Наш горький сон она не бередит,
Не кажется обетованным раем.
Не делаем ее в душе своей
Предметом купли и продажи,
Хворая, бедствуя, немотствуя на ней,
О ней не вспоминаем даже.
Да, для нас это грязь на калошах,
Да, для нас это хруст на зубах.
И мы мелем, и месим, и крошим
Тот ни в чем не замешанный прах.
Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно - своею.

Фрейя
07.11.2007, 13:46
* * *
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него - то малина
И широкая грудь осетина.


Осип Мандельштам

висмар
07.11.2007, 15:06
И грудь моя полна враждой и злостью новой...
Нет! в юности моей, мятежной и суровой,
Отрадного душе воспоминанья нет;
Но все, что, жизнь мою опутав с первых лет,
Проклятьем на меня легло неотразимым, -
Всему начало здесь, в краю моем родимом!..

И с отвращением кругом кидая взор,
С отрадой вижу я, что срублен темный бор -
В томящий летний зной защита и прохлада, -
И нива выжжена, и праздно дремлет стадо,
Понурив голову над высохшим ручьем,
И набок валится пустой и мрачный дом,
Где вторил звону чаш и гласу ликований
Глухой, и вечный гул подавленных страданий,
И только тот один, кто всех собой давил,
Свободно и дышал, и действовал, и жил...
и ещё
"Не может сын смотреть спокойно на горе матери родной,
Не будет гражданин достойный к Отчизне холоден душой".Некрасов

Фрейя
23.11.2007, 13:04
Мы давно называемся взрослыми
И не платим мальчишеству дань
И за кладом на сказочном острове
Не стремимся мы в дальнюю даль
Ни в пустыню, ни к полюсу холода,
Ни на катере... к этакой матери.
Но поскольку молчание - золото.
То и мы, безусловно, старатели.

Промолчи - попадешь в богачи!
Промолчи, промолчи, промолчи!

И не веря ни сердцу, ни разуму,
Для надежности спрятав глаза,
Сколько раз мы молчали по-разному,
Но не против, конечно, а за!
Где теперь крикуны и печальники?
Отшумели и сгинули смолоду...
А молчальники вышли в начальники.
Потому что молчание - золото.

Промолчи - попадешь в первачи!
Промолчи, промолчи, промолчи!

И теперь, когда стали мы первыми,
Нас заела речей маята.
Но под всеми словесными перлами
Проступает пятном немота.
Пусть другие кричат от отчаянья,
От обиды, от боли, от голода!
Мы-то знаем - доходней молчание,
Потому что молчание - золото!

Вот как просто попасть в богачи,
Вот как просто попасть в первачи,
Вот как просто попасть - в палачи:
Промолчи, промолчи, промолчи!

Александр Галич

Фрейя
18.12.2007, 09:40
Другая


Ее в себе я убила:
ведь я ее не любила.

Была она -- кактус в горах,
цветущий пламенем алым;
была лишь огонь и сухость;
что значит свежесть, не знала.

Камень и небо лежали
в ногах у нее, за спиною;
она никогда не склонялась
к глазам воды за водою.

Там, где она отдыхала,
травы вокруг поникали, --
так жарко было дыханье,
так щеки ее пылали.

Смолою быстро твердела
ее речь в любую погоду,
чтоб только другим не казаться
отпущенной на свободу.

Цветок, на горах растущий,
сгибаться она не умела,
и рядом с ней приходилось
сгибаться мне то и дело...

На смерть ее обрекла я,
украв у нее мою сущность.
Она умерла орлицей,
лишенной пищи насущной.

Сложила крылья, согнулась,
слабея внезапно и быстро,
и на руку мне упали
уже погасшие искры.

Но сестры мои и поныне
все стонут по ней и скучают,
и пепел огня былого
они у меня вырывают.

А я, проходя, говорю им: -
В ущелья вам надо спуститься
и сделать из глины другую,
пылающую орлицу.

А если не можете, -- значит,
и сердце помнить не может.
Ее в себе я убила.
Убейте вы ее тоже!



Габриэла Мистраль

Фрейя
25.04.2008, 12:56
Вечер

О счастье мы всегда лишь вспоминаем.
А счастье всюду. Может быть, оно —
Вот этот сад осенний за сараем
И чистый воздух, льющийся в окно.

В бездонном небе легким белым краем
Встает, сияет облако. Давно
Слежу за ним... Мы мало видим, знаем,
А счастье только знающим дано.

Окно открыто. Пискнула и села
На подоконник птичка. И от книг
Усталый взгляд я отвожу на миг.

День вечереет, небо опустело.
Гул молотилки слышен на гумне...
Я вижу, слышу, счастлив. Все во мне.

Иван Бунин

AyvenGo
09.05.2008, 23:13
Игорь Северянин

***

Странно...
Мы живём, точно в сне неразгаданном,
На одной из удобных планет...
Много есть, чего вовсе не надо нам,
А того, что нам хочется, нет

dt52
18.01.2009, 20:26
Есенин С.
Я обманывать себя не стану,
Залегла забота в сердце мглистом.
Отчего прослыл я шарлатаном?
Отчего прослыл я скандалистом?

Не злодей я и не грабил лесом,
Не расстреливал несчастных по темницам.
Я всего лишь уличный повеса,
Улыбающийся встречным лицам.

Я московский озорной гуляка.
По всему тверскому околотку
В переулках каждая собака
Знает мою легкую походку.

Каждая задрипанная лошадь
Головой кивает мне навстречу.
Для зверей приятель я хороший,
Каждый стих мой душу зверя лечит.

Я хожу в цилиндре не для женщин -
В глупой страсти сердце жить не в силе, -
В нем удобней, грусть свою уменьшив,
Золото овса давать кобыле.

Средь людей я дружбы не имею,
Я иному покорился царству.
Каждому здесь кобелю на шею
Я готов отдать мой лучший галстук.

И теперь уж я болеть не стану.
Прояснилась омуть в сердце мглистом.
Оттого прослыл я шарлатаном,
Оттого прослыл я скандалистом.

1922

dt52
19.01.2009, 19:23
Решил выложить для "науки".Предполагаю песня строевая с которой списали комунисты свою"За власть советов"

Мы смело в бой пойдём.Кадетская песня.

Слышали, деды?
Война началася.
Бросай свое дело,
В поход собирайся!
Припев:
Мы смело в бой пойдем
За Русь Святую
И как один прольем
Кровь молодую.
Припев.

Рвутся снаряды,
Трещат пулеметы.
Скоро покончим
С врагами расчеты.
Припев.

Вечная память
Павшим героям.
Честь отдадим им
Воинским строем.
Припев.

Русь наводнили
Чуждые силы.
Честь опозорена,
Храм осквернили.
Припев.

От силы несметной
Сквозь лихолетья
Честь отстояли
Юнкера и кадеты.
Припев.

Denis
19.01.2009, 20:14
"Смело мы в бой пойдём за власть народа!
И как один умрём..."

- Ну и уроды!

Магомедовна
19.01.2009, 20:44
"Смело мы в бой пойдём за власть народа!
И как один умрём..."

- Ну и уроды!

Сейчас вчитываюсь и удивляюсь. А раньше пела вместе со всеми, да еще как звонко. Еще вспоминются конкурсы патриотической песни.........мы были молоды и это было очень хорошо.

КАЗБЕК
19.01.2009, 21:11
"Смело мы в бой пойдём за власть народа!
И как один умрём..."

- Ну и уроды!
Denis, что это значит?
Я считаю например, что уродами были "Белые" и так оно и есть, поэтому они и проиграли, их не поддержал народ.
До революции разлагавшееся самодержавие развлекалось и не видело нищету народа и только и существовало по принципу разделяй и властвуй, а "кровавое воскресенье". Посмотри эконом.показатели даже перед первой мир. войной экономика царской России была обоср...й, я понимаю, что для народа не было альтернативы и поэтому они подавляющим большинством поддержали "Красных", а контрреволюционная кодла вместе с призванными интервентами обоср...сь. Нужно уважать мнение народа!
А Ленина можно уважать хотя бы за то что он хотел уничтожить эксплуатацию человека капиталом и в доказательство можно спросить, какой режим хочет чтобы его граждане были умными и знающими, а Ленин хотел, что бы люди не были баранами: "учиться, учиться и учиться", сейчас в России с каждым годом система образования разрушается, это целенаправленная акция режима, т.к. баранами легче править и т.д. . Я знаю людей которые учась очно в Москве не то что не посещали учебные заведения, но даже на экзамены не ездили и в конце учебы поехали получать дипломы в Московские ВУЗы...

Темаркъ
19.01.2009, 21:40
Ууууууу! Называеться начали за здравие,а кончили за упокой:p:p:p:p:p

Да ты что Казбек!? Ты где живёш-то?

КАЗБЕК
19.01.2009, 22:14
А с чем ты не согласен, Темаркъ? Всё так и есть, как я сказал.
И что ты не читал "Сыновья Беки" А. Бокова, там тоже описывается жизнь ингушей до революции.

Denis
19.01.2009, 23:00
А с чем ты не согласен, Темаркъ? Всё так и есть, как я сказал.
И что ты не читал "Сыновья Беки" А. Бокова, там тоже описывается жизнь ингушей до революции.

Ладно, Казбек прав! Я не совсем корректно вставил. Это отрывок из моего стихотв. наброска про Зюганова. сейчас выложу всё:

Гена, Гена, где ты был
И что с тобою стало?
В прошлом был хотя бы пыл
А осталось сало!

"Смело мы в бой пойдём за "это" дело...
И как один умрём..."
Очень ты смелый!

В Думе двадцать лет ты сидишь
...................................... (удалено автором по соображениям цензурности)
И на нас на всех глядишь
Вечным кандидатом!

"Смело мы в бой пойдём за дело классов...
И как один умрём..."
Ну и зараза!

Тёртый, чёрствый, ты калач,
Краснорожий очень
Тебя можно как кумач
Над толпой рабочих...

"Смело мы в бой пойдём за власть народа...
И как один умрём..."
Вот ведь, уроды!

Только не говори мне, что Зюга коммунист! Я неборбсь с идеями, хотя большевистская мне особенно никогда не нравилась. Я убеждён что теперь ОЧЕНЬ НУЖНА ЛЕВАЯ ИДЕЯ - только не от аферистов вроде Г.З.

КАЗБЕК
19.01.2009, 23:37
СССР был может и не идеальным, но это лучше для его граждан, чем то что сейчас, надо было идти как Китай, но не нельзя было разрушать СССР, это ни к чему хорошему не привело для граждан бывшего СССР и посмотришь не приведет, еще многие это поймут позже.
Я говорю не про идеи коммунистические, они могут быть реализованы в чисто мононациональном обществе, поэтому они уже свое отжили, и СССР был разрушен не только из-за целенаправленого плана разрушения проведенным в стране через Горбачева и нерешительности коммунистов, а у фашистов не решительности не будет.

Denis
19.01.2009, 23:51
СССР был может и не идеальным, но это лучше для его граждан, чем то что сейчас, надо было идти как Китай, но не нельзя было разрушать СССР, это ни к чему хорошему не привело для граждан бывшего СССР и посмотришь не приведет, еще многие это поймут позже.
Я говорю не про идеи коммунистические, они могут быть реализованы в чисто мононациональном обществе, поэтому они уже свое отжили, и СССР был разрушен не только из-за целенаправленого плана разрушения проведенным в стране через Горбачева и нерешительности коммунистов, а у фашистов не решительности не будет.

Согласен, хотя СССР был не жилец без всяких планов разрушения.А то что в социальном смысле, в смысле стабильности общества он был более совершенен чем нынешняя РФ - кто же спорит? Нынешняя наша Держава куда как более слабое и аморфное создание и тоже не жилец. И фашисты, если они придут к власти (если уже не пришли) ничего изменить не смогут. Страна одряхлела, гос. структуры разрослись, но не в состоянии делать дело, органы, необходимые для поддержания порядка, сами источник беспорядков, суды и прокуратура погрязли в коррупции, громадное колличество населения деклассировалось окончательно разрушено производство (и не только материальная часть). Какие фашисты в состоянии что-то тут исправить? Этот хлам может только некоторое время ещё скрипеть под ветром, пока ураган не свалит его. Без помощи ЦРУ, без пятой колонны, заговоров недоброжелателей России и оранжевых революций. Мёртвое можно выдавать за живое, но рано или поздно придётся либо затыкать нос, либо хоронить, либо - отравляться миазмами распада и погибать рядом с трупом. Лучше - хоронить. Достойно и пристойно. С мессой и панихидой.Это лучший из вариантов. А вот если дождуться, когда ураган будет сносить - тогда под обломками погибнут десятки тысяч нищих и обездоленных. В то время как "патриоты" сядут на самолёты и поминай как звали.

КАЗБЕК
20.01.2009, 01:22
Про нынешнюю "систему" я говорил только о целенаправленно разрушаемом образовании, а насчет опасности фашистов, её очень не глупые политики не видели под собственным носом в Европе на кануне Второй мировой войны и ничего удивительного когда и сейчас многие не видят реальность, к сожалению как всегда живут в иллюзиях.

Древние бродячие инстинкты
Перетирают цепь привычки и веков,
И, просыпаясь от глубокой спячки,
Вновь дикий зверь выходит из оков.

dt52
20.01.2009, 06:56
[QUOTE=Denis;] Зюга, отвлекающий маневр, содержанка олигархической власти оттягивающий протестный электорат на свою полувиртуальную КП.
В РФ - нынешнее олигархическое правление Корпорации, убивающее русский народ через внедрение в сознание пьянства, безработицы и др. сопутствующих режиму факторов, превратившего страну в свалку отходов и сырьевой придаток и есть фашизм.
Национализм русский, зреет год от года и очишается от плевел, изгонит олигархический развратный "россиянский" бомонд с России, полагаю отделит моноэтнические кавказские республики и тогда наступит национальный социализм для русских и оставшихся народов и уверен перестанут гнобить русских по миллиону в год, уничтожат коррупцию и внедрят социальные программы для народа.

dt52
20.01.2009, 07:12
Советский мирный трактор.
Стихи народные.

Мы сообщаем вам о вопиющем факте:
На берегах Амура посреди родных полей
Подвергся наш простой советский мирный трактор
Обстрелу шестерых китайских батарей.
Услышав дикий крик китайского десанта
Советский тракторист, по званию старлей,
Ответил на огонь одним могучим залпом
И уничтожил шесть китайских батарей.
А после, слив бензин и запустив реактор,
Он всех их пропахал и быстро внёс навоз.
Поднялся в небо наш советский мирный трактор
И улетел домой, в родимый свой совхоз.
Назавтра, в интервью спецкорам их редакций
Советский бригадир, по званью капитан,
Сказал, что в случае второй подобной провокации
На поле вместо трактора мы выпустим комбайн!