PDA

Просмотр полной версии : По материалам "Мемориала", взятым у Марья Яндиевой. Обещал размножить.



штабс-капитан Магас
29.10.2007, 13:02
Посвящается памяти навсегда
22-летней Розы Арчаковой
-мученицы Пригородного района



Джон Ле Карре: Кавказская игра.
К 15-летию постсоветской депортации ингушей


«Игра» – это искусственная матрица,
вытесняющая из себя подлинную жизнь.
Эрзац, претендующий на абсолют,
добивающий остатки подлинной жизни
во всех её проявлениях

А. Проханов


Дэвид Джон Мур Корнуэлл, известный во всём мире под эффектным литературным псевдонимом Джон Ле Карре [1], автор десятков шпионских романов, в одном из своих интервью в начале 90-х годов сказал: «Ответ, который до сих пор давала история, был прагматичным и жёстким: нация – это народ, достаточно решительный, чтобы ухватить землю, которую он хочет, и удержаться на ней…» [2].
Безусловно, это определение нации не совпадает с официальными (идеологически заряженными) политическими дефинициями, находящимися на слуху в последние десять-пятнадцать лет в связи с проснувшимся кавказским «Везувием». Конец XX столетия явственно продемонстрировал, что никаким нациям никаких прав добровольно не дают – эти права выдирают с кровью. Либо смиряются со статус-кво. Что отнюдь не обеспечивает гарантий национальной безопасности, а вполне позволяет «употреблять» народ в качестве разменной монеты в очередных военно-политических играх эпохи глобализма. Мы говорим об ингушском народе, стремящимся быть нацией…
Под названием «Наша игра» («Our game») Ле Карре в 1994 году написал свою версию разыгрываемой с 1992 года и по сей день жестокой «кавказской игры». Это художественный текст, написанный в жанре политического детектива (или «шпионского романа»). Жанр, давно успешно развитый на Западе и расцветший в перестроечной России, характеризуется тем, что художественно-публицистически исследует взаимодействия обычного человека с так называемой большой политикой, а также последствия этого опасного взаимодействия. Задача политического детектива – обнажить (по возможности максимально и даже гротескно) тайные невидимые людям механизмы и события, явно или косвенно влияющие на их жизнь.
Политический детектив появился в нашей стране в конце XX века, когда в ней забурлила политическая жизнь. И какая!.. В первую очередь – на Северном Кавказе, в Ингушетии в самом начале 90-х годов. Земля (территория, этническая колыбель народа) и дух – главнейшие ментальные доминанты ингушей были зорко зафиксированы опытнейшим разведчиком и писателем, ветераном английских спецслужб Д. Ле Карре , в 1993 году приехавшим в Россию во второй раз (первый раз он побывал в 1987 году) и подробно изучившим ингушскую катастрофу осени 1992 года. Добровольным «проводником» его в тему и исторический контекст был весьма подготовленный и умный российский коллега Ле Карре «по цеху» - генерал И. Костоев (кстати, впоследствии не особенно благосклонно принявший английскую художественную версию трагедии своего народа). Об этой знаменательной по своим последствиям встрече – с генералом Костоевым и темой – Ле Карре свидетельствовал следующее: «В начале 90-х, когда я был в Москве, я встретился там с несколькими чеченцами и ингушами. Тогда я впервые узнал об откровенном расизме, составляющем некую часть русской ментальности. Этих людей в Москве называли «черножопыми», «чёрными» и прочими не менее «очаровательными» именами, выявлявшими этот самый расизм. Среди ингушей, с которыми я тогда встретился, был некто Костоев – он служил милиционером, это он арестовал серийного убийцу Чикатило. Костоев познакомил меня со своими земляками, и меня очень заинтересовали их проблемы. Мне показалось, что их судьба – пример такой откровенной несправедливости, какого не сыщешь в истории. В 44-м году по приказу Сталина ингуши… были депортированы из Ингушетии в Казахстан. Многие из них в чудовищных условиях по дороге погибли. Освободившиеся территории в Ингушетии заняли жители Северной Осетии. И когда Хрущёв освободил ингушей из ссылки, вернул их на родные места, они даже не смогли получить свои дома. Всё это окрашено, на мой взгляд, в чёрный и белый цвета. Это то, что можно назвать абсолютной несправедливостью. Я заинтересовался всей этой историей и решил показать её через восприятие, сознание западного человека, работавшего против Советского Союза и испытывающего что-то вроде подспудных моральных обязательств перед всем миром. Во-вторых меня захватило то, как возникает новая русская империя на обломках советской. Нужно признать – к худу ли, к добру – но Россия стала колониальной державой. Мне захотелось обо всём этом написать… распад Советского Союза породил новые проблемы, связанные со справедливостью и демократическими правами. Обо всём этом нужно громко говорить…»[3].
«Наша игра» – роман о геноциде ингушей в Пригородном районе осенью 1992 года написан Ле Карре в сентябре 1994 года (первоначальный вариант). В русском переводе Ю.Орехова книга вышла в свет в 1997 году. За исключением нескольких англоговорящих ингушей, она практически не была замечена. А зря… Это умный и точный анализ (чисто беллетристический романтический «оживляж» не отвлекает, а, наоборот, придаёт повествованию эмоционально-психологическое напряжение) взаимоотношений спецслужб после окончания «холодной войны»; ситуации на Северном Кавказе в начале 90-х годов; характеристики так называемого начального (криминального) капитализма в перестроечной Москве; «ингушско-осетинского вопроса» как отправной точки постсоветского неоэкспансионистского курса на Кавказе; «английской миссии» и роли Запада на Кавказе; проблема трагической ущербности такого социально-психологического феномена как «нацмены при исполнении» (националы всех мастей в спец, гос – и прочих структурах, исполняющие любую волю империи).
Даже одна проблема из данного перечня требует пристального и подробного осмысления текста Ле Карре.
Взгляд компетентного человека западной цивилизации, обладающего высоким уровнем политической культуры, сам по себе важен и полезен: «Я начал изучать историю борьбы северо-кавказских горцев за освобождение от русского «медведя», и это одно из провидений судьбы в моей писательской карьере, что я остановил свой выбор на Северном Кавказе, так как это был регион, о котором никто на Западе никогда не говорил. И мне захотелось написать что-нибудь горькое о репрессиях против малых наций и о забытых колониальных войнах, которые политики могут спокойно игнорировать. Я подумывал всерьёз о выборе Чечении в качестве места, где разворачивается сюжет моего романа, но, благодаря обстоятельствам, я предпочёл выбрать местом действия соседнюю Ингушетию, чья земля была отдана другим после депортации ингушей…»[4].
Абсолютно точно автором определены две главные болевые точки ингушской и кавказской национально-политической истории XX века: сталинская депортация 1944 года и этническая чистка в Пригородном районе в 1992 году. Д.Ле Карре как бы препарирует (жанр художественного детектива – лишь форма) Антисистему (т.е. спецслужбы) изнутри, которая фатально влияла и влияет на личные, национальные и государственные судьбы стран и народов. «…Я оказался в самом центре событий, которые именуют «холодной войной». Я смог понять многое изнутри: как принимались решения, как их принимали люди в закрытых обществах… Я исследовал секретные службы, как подсознание народов, которым они принадлежали… Я получил огромную информацию и использовал свой опыт, чтобы показать гораздо более широкие сферы жизни. Именно поэтому разведка стала местом действия моей «человеческой комедии»[5].
Русская и британская Конторы (КГБ и другие русские спецслужбы, МИ 5 и МИ 6) – внеморальные и внечеловечные технологические логова, в которых в абсолютно закрытых режимах «джентльмены-демоны» принимают инфернальные решения, обрекающие тысячи (миллионы!) людей в разных «горячих» точках «глобального» мира на уничтожение, либо выморочное существование.
В романе один из «винтиков» британской Конторы-системы Ларри (Лоуренс) Петтифер осуществил безрассудную и роковую для себя попытку выхода из неё, естественно закончившуюся гибелью.



Сюжет романа захватывающе динамичен, информационно насыщен и психологически убедителен. Главных героев двое – «романтический» Ларри и циничный (в конце правда тоже, как и Ларри, «впадающий» в противопоказанную агентам всех спецслужб «человеческую» меланхолию) Тим (Тимоти) Крэнмер. Последний – секретный агент Её Величества королевы Великобритании, находящийся на заслуженной пенсии и вкушающий прелести обеспеченной английской старости в собственном замке с виноградником в компании прелестной подруги – Эммы. Тим – умный циник-прагматик, войдя во вторую половину жизни, позволил себе страстно и щедро (эмоционально и финансово затратно) броситься в любовный омут. Его подсознательный антагонист (персонифицированное мучительное «alter ego») – любимый и одновременно ненавидимый им Ларри, материализованный в сюжете романа лишь в воспоминаниях Тима. На самом деле он и есть самый главный персонаж. В своё время завербованный «стариной Тимом» в секретную службу, Ларри как бы возвращается в лоно человеческого бытия путём весьма экстравагантной (во всяком случае для профессионального английского разведчика второй половины XX века) трансформации, «превращения» в убеждённого борца за попранные права малого, в данном случае ингушского народа. Двойной агент, «мятежный романтик из поздних шестидесятых» Ларри Петтифер уехал из Англии, бросил университет и любимую женщину, чтобы умереть, как эпический герой, в горах Ингушетии. Интрига романа и развивается в связи с ситуацией внезапного исчезновения Ларри и 37 тысяч фунтов стерлингов, а также поисков ответа на вопрос, которым мучается Тим: «Почему он ушел?..». Ответ на этот вопрос он находит в письмах Ларри. Одно из которых – дает идейно-эмоциональный ключ к пониманию образа этого героя:
«Так получилось, что я – ингуш, …я на стороне тех народов, которые не имеют голоса в этом мире… Право ингушей на выживание – это моё право, и твоё право, и право всякого доброго и свободного человека не склоняться перед злобными силами дезинформации, будь то коммуняки, капиталистические свиньи или тошнотворная партийная пропаганда тех, кто присваивает себе монополию на здравый смысл.
Так получилось, что я – ингуш, потому что мне нравится их любовь к свободе, потому что у них никогда не было ни феодализма, ни аристократии, ни крепостных, ни рабов, ни деления общества на высших и низших; потому что они любят леса и карабкаются по горам, потому что они поступают со своей жизнью так, как все мы, остальные, хотели бы поступать, вместо того чтобы заниматься всемирной безопасностью…
Так получилось, что я – ингуш, потому что преступления, совершённые против ингушей и чеченцев, так очевидно чудовищны, что бесполезно искать большую несправедливость, совершённую против кого бы то ни было ещё. Это было бы то же самое, что повернуться спиной к истекающему кровью на полу несчастному нищему…
Так получилось, что я – ингуш.., потому что я их видел, я видел их небольшие селения в долинах и в горах..., я понял, что это своего рода рай, который нуждается в моей защите…
Так получилось, что я – ингуш, потому что они олицетворяют для меня всё самое несчастное в нашем мире, пережившем «холодную войну». Всю эпоху «холодной войны» мы кричали на всех углах, что защищаем слабого от напавшего на него громилы. Так вот это была наглая ложь. Снова и снова во время «холодной войны» и после неё Запад вступал в сделки с этим самым громилой ради того, что мы называем стабильностью, к ужасу и отчаянию тех, кого мы, по нашим словам, защищали. Перед этой проблемой мы сейчас и стоим» [6].
Пятикратное признание себя ингушом – потрясающее эмоциональное crescendo, буквально ввинчивающее в сознание моральный императив: быть, а не казаться подлинным борцом (и бойцом) за права униженных и уничтожаемых народов.

штабс-капитан Магас
29.10.2007, 13:11
Полная версия.