PDA

Просмотр полной версии : Ваххабизм



dt52
03.07.2010, 06:32
июнь 2010
От арабского "аль-ваххабий" - радикальное религиозно-политическое течение в суннитском исламе ханбалитского толка. Возникло в конце XVIII века в Центральной Аравии, в Неджде. Название получило по имени своего основателя - Мухаммеда ибн Абд аль-Ваххаба ат-Тамими (1703-1787 или 1792 гг.), выступившего с пуританской проповедью среди бедуинских племен, в которой он обвинил мусульман в отходе от учения о единобожии (таухида). Мухаммад ибн Абд-аль-Ваххаб, являясь последователем идеолога салафизма - средневекового сирийского теолога Таки ад-Дина ибн Таймийа (1263-1328 гг.), полагал, что настоящий ислам практиковался только первыми тремя поколениями последователей пророка Мухаммеда, и протестовал против всех последующих инноваций, считая их привнесенной извне ересью.

Вера в безусловно единого Бога, который для ваххабитов антропоморфичен, - главный догмат ваххабизма. От него происходит самоназвание ваххабитов - "муваххидун" - единобожники. Стремясь восстановить ислам в его "первоначальной чистоте", они признают только Коран, который не подлежит толкованию, и Сунну периода четырех "праведных халифов". Ваххабиты отвергают все "новшества" (бид`а), появившиеся в процессе развития ислама, в т.ч. культ пророков, святых, монашество (суфизм), отрицают суеверия и возможность "посредничества" между Аллахом и человеком, требуют от мусульман ведения аскетического образа жизни.

В общественно-политической сфере ваххабиты проповедуют социальную гармонию, братство и единство всех мусульман, выступая с призывами строгого соблюдения морально-этических принципов ислама, осуждая роскошь и стяжательство. Важное место в ваххабизме занимает борьба за очищение ислама от различных чуждых, с точки зрения ваххабизма, примесей, основанных на культурных, этнических или каких-то других особенностях тех или иных мусульманских народов, а также идея священной войны (джихада) против неверных (кафиров), стороников многобожия (ширка) и мусульман, не соблюдающих принципы раннего ислама, которых ваххабиты считают лицемерами-вероотступниками (мунафиками).

Проповедь Ибн Абд аль-Ваххаба встретила поддержку среди шейхов ряда аравийских племен, в том числе представителей рода Аль Сауд - правителей эмирата ад-Дирийя. С середины 40-х годов XVIII в. Ибн Абд аль-Ваххаб включается в политическую борьбу на Аравийском полуострове, его учение вскоре становится знаменем борьбы Саудидов за объединение Аравии под их властью, а позднее - официальной идеологией первого государства Саудидов. К началу XIX в. ваххабизм завоевал прочные позиции на большей части Аравийского полуострова и позже сыграл важную роль в борьбе против Османского халифата.

В 1818 году, в результате походов египетских войск, ваххабитское государство в Неджде было ликвидировано. В течение долгого времени ваххабиты находились под властью Рашидидов, вассалов Турции. В начале XIX в. ваххабизм получил распространение на Суматре, где в 1821 г. его последователи инициировали восстание против голландских колонизаторов. С 1824 по 1864 гг. в Индии ваххабиты вели активную борьбу против английского колониализма. В 1902 г. на Аравийском полуострове эмир Абд аль-Азиз ибн Сауд захватил Эр-Рияд. В 1924-1925 гг. ваххабиты завоевали Хиджаз и в 1927 г. образовали новое государство - нынешнюю Саудовскую Аравию.

В настоящее время ваххабизм - основа официальной идеологии Саудовской Аравии. Его последователи есть и в арабских эмиратах Персидского залива. В меньшей степени ваххабизм распространен в Индии, Индонезии, Северной Африке, Средней Азии, а также на Кавказе.

В частности, на территории Буйнакского района Республики Дагестан в 1998-1999 гг. существовал ваххабитский автономный анклав, известный как Кадарская зона (или Отдельная исламская территория). В анклав, располагавшийся в Кадарском ущелье, входили села Карамахи (с населением около 5000 человек), Чабанмахи, Кадар и Ванашимахи. "Отдельная исламская территория" была уничтожена в результате масштабной войсковой операции регулярной российской армии 29 августа - 13 сентября 1999 года, вскоре после отражения федеральными силами РФ вооруженного вторжения отрядов Хаттаба и Басаева в Дагестан. Операция по ликвидации ваххабитского анклава проводилась с активным применением реактивной артиллерии, боевой авиации и бронетехники, в результате чего были полностью разрушены 1850 домов местных жителей.
http://www.kavkaz-uzel.ru/articles/169886/

dt52
03.07.2010, 07:58
Из биографии С.Степашина "Чеченский разлом"

Повторение пройденного.
Полный текст по ссылке http://www.nasledie.ru/politvnt/19_38/article.php?art=50

"Умные нам не надобны. Надобны верные".

А. и Н. Стругацкие “Трудно быть Богом”

Степашин был взбешен.

Еще неделю назад силовики ему докладывали, что ситуация на границе Дагестана и Чечни контролируется. “Да, обстановка непростая, да, на границе возникает напряжение, но…”

Премьер не мог не верить потому, что не мог ставить под сомнение информацию лиц компетентных и ответственных. А они его успокаивали, обещали, утверждали. И начальник Генштаба А. Квашнин, и Министр внутренних дел В. Рушайло, и директор ФСБ В. Путин, который к тому же одновременно был и Секретарем Совета безопасности. В его аппарате работали бывшие соратники Степашина по МВД и ФСБ. Сразу два “Громовых” – позывной руководителя ФСБ в период чеченской войны – генерал-полковники Соболев и Моляков. Моляков бывший руководитель военной контрразведки первым из больших начальников был командирован в Чечню в 1994 г. и находился там более трех месяцев в период самых ожесточенных боев, в том числе за Грозный. Громов-2 Соболев Валентин Алексеевич менял Молякова в самый критический период и прибыл в Грозный в январе 1995 года. Они видели все. Они знали все. И полагать, что что-то не учтено сегодня было нелепо. По линии МВД в Совбезе работал генерал-полковник Владимир Васильев, мудрый и осторожный человек. Ко всему у него был свой скрупулезный подход, выверенный не только в стратегии, но и деталях.

Не одна светлая голова думала над проблемами Северного Кавказа, опираясь на информацию, поступающую из ведомств. Но, судя по всему, просчитались… Как просчиталась и военная разведка, которая последнее время активно стала работать и внутри России в горячих точках. В распоряжении силовых ведомств было все – агентура, закрытые и открытые источники, разведданные из-за рубежа, аналитика, наша, так и иностранная и конечно данные радиоперехвата.

И что же? Просчитались?
Если это можно назвать так.

Премьер не мог не верить, а по большому счету не хотел признать истинными и в полной мере объективными, утверждениям Магомедали Магомедова – Главы Госсовета Дагестана. Последнее время тот, что называется, нагнетал, сгущал краски. В мае 1998 г. ему пришлось пережить немало тревожных минут и часов. Захват здания Госсовета, его разгром и разграбление. Тогда он проявил невероятную энергию и неподдельное мужество, лично прибыв на место, не испугавшись войти в разъяренную толпу. Бросил все дела в Москве и немедленно вылетел в Махачкалу. Один без охраны он приехал на площадь. Один без охраны вошел в здание Госсовета, где орудовали провокаторы и хулиганы. Более того, крепко по-мужски ответил одному крикуну, который по петушиному наскакивал на главу республики. “Вах!” - выдохнула толпа, когда этот крикун улетел в глубокий нокдаун.

А потом без тени испуга Магомедали сел за стол переговоров с организатором беспорядков. Это выглядело достойно. На следующий день прибывший Министр внутренних дел России С. Степашин увидел решительного и спокойного, словно ничего не произошло, Главу республики.

И тем не менее. Отдельные его заявления накануне вторжения казались паническими. Впрочем, паника, возникшая в коридорах Госсовета Дагестана, носила комплексный характер. Точнее внешний – возможное вторжение боевиков, и внутренний – активная деятельность следственной группы зам. министра МВД генерала Колесникова, который расследовал в Махачкале ряд громких уголовных дел. Острословы ерничали “Скоро в Госсовете не останется кворума”. Большие “шишки” опадали с дерева власти прямо в камеры следственного изолятора. И все это происходило на фоне возрастающей напряженности внутри самого Дагестана. Экономическое положение, в котором оказалась республика, усугублялось, и на фоне этого активизировались силы оппозиционные нынешнему руководству.

Местная знать смотрела на Магомедова, взывая – “доколе терпеть беспредел Колесникова?”

Низы - “доколе терпеть беспредел местной власти?!” Люди выстраивались в очередь у гостиницы, где проживал Колесников, и требовали довести дело (дела) до конца. Десятки заявлений о коррупции в органах власти Дагестана становились объектами изучения. Местная милиция и республиканский прокурор только руками разводили: не проходило и дня, чтобы Колесников не требовал очередных санкций на выемку, обыск или задержание. И каждый обыск заканчивался изъятием целых арсеналов оружия и взрывчатки, огромных, астрономических для республики сумм, неведомо как оказавшихся в руках скромных чиновников.

Примечательно, что одним из результатов работы группы Колесникова в Махачкале был рост доверия к центральной власти и правоохранительным органам. Практически с нуля их рейтинг соответственно возрос до 40 и 95 процентов. В ряде мечетей прошли благодарственные молебны.

Ситуация затягивалась в тугой клубок. Расследование 1998-1999 г.г. по делам о взрывах в Махачкале выходила за пределы криминальных убийств. Все чаще стали проявляться исключительно экономические причины этого. Было ясно и другое, что весь бизнес, вся экономика Дагестана поделена между собой могущественными криминальными кланами, которые нет-нет, да и посягали на чужую долю пирога. Даже власть становилась предметом коммерции. Один из высокопоставленных на тот момент министров, в какой-то миг оставшийся без портфеля, сетовал автору и просил поддержки – “У меня нет столько денег, чтобы заплатить за должность”. Однако следственная бригада скоро доказала обратное. Особняки, машины наличность в не мерянных объемах… Помощники Колесникова и следственная бригада просто дымились от многочисленных проверок по сигналам, от которых волосы вставали дыбом.

Колесников был упрям и последователен. Магомедали упрям и настойчив. Магомедали понимал, что одно неосторожное движение и ситуация может взорваться межнациональным конфликтом. Колесников понимал, что спровоцировать такой конфликт могут только коррумпированные преступники, стремящиеся выйти из под действия закона.

Искры летели от этой схватки до самой Москвы. Спецкоммутатор по очереди соединял министра Степашина то с Колесниковым, то с Главой Госсовета. Степашин говорил правильные слова, успокаивал, но хранил нейтралитет, предоставляя возможность следствию без эффекта телефонного права разобраться в ситуации. Принимать ту или иную сторону он считал не этичным, всегда выступая за независимость следствия, полностью полагаясь на компетенцию следственной бригады

Наверное потому тревога Магомедова в отношении ситуации в горах казалась если не надуманной, то местами субъективной. Об этом не раз заявлял и начальник Генштаба Анатолий Квашнин, ранее возглавлявший Северокавказский военный округ. Особенно когда речь шла о необходимости наведения порядка там силами федералов. Глава Госсовета понимал, что легче эту ситуацию разрулить чужими руками, не втягивая в конфликт ни местную милицию, ни местный ОМОН. Последствия этого он мог предугадать заранее… Взорвать Дагестан изнутри? На это он пойти не мог.

Степашин не мог пойти на другое. Отправить на бойню русских мальчишек? Даже умудренным в политике и в военном деле командирам бывает сложно пройти между Сцилой и Харибдой внутренних конфликтов, а когда дело касается боевых действий? В любой схватке бывают жертвы. Жертвы с обеих сторон. А кому отвечать? Кому отвечать перед родителями солдат, кому отвечать перед родственниками погибших сельчан, если дело дойдет до схватки. Эффект был бы такой же. Только взрыв был бы сдетонирован из России.

Взвешивая все за и против, оценивая ситуацию в мятежных селах и вокруг них, Степашин все-таки склонялся к тому что “не посмеют, не решатся”… Он еще верил Масхадову, хотя тот уже мало, что мог решать, реально контролируя только часть столицы Чечни.

Не хотелось верить, что люди в горах, на которых делали по оперативным данным ставку боевики и, с которыми он встречался в горах несколько месяцев назад, нарушат свои обещания.

И, тем не менее, в душе росла тревога. Ему ли не знать Кавказ, ему ли не помнить все предшествующие события, некоторые из которых не шли из головы, лишая покоя и сна.

6 августа 1999 г. состоялось то, что должно было состояться. И об этом узнал еще в Ульяновске. Даже не очень качественная связь аппарата ВЧ, по которому ему позвонил Глава Госсовета Дагестана Магомедали Магомедов, не могла скрыть его волнения. Уже по первым словам Степашин понял, что тот близок к панике. Он призывал, требовал, умолял сделать все возможное, чтобы прекратить продвижение банд вглубь Дагестана. Он вновь, как и было ранее, требовал ввести федеральные войска в Дагестан. Сегодня у него были аргументы. Степашин слушал молча, по мере возможности короткими фразами пытаясь успокоить своего старого друга.

Все, что произошло, было тем более странно, так как несколько месяцев назад именно этому были посвящены учения в том регионе, на которых отрабатывалось взаимодействие сил и средств всех силовых ведомств. Войска продемонтстрировали и выучку, и готовность отразить любое нападение. Более того, впервые была достигнута договоренность о координации на высшем рукводящем уровне. МВД республики придавались любые силы находящиеся в регионе. Было бы наивно думать, что Министр внутренних дел Дагестана до конца осознает КАКИЕ силы ему придаются.

(Он еще подсознательно считал, что приказы приказами, а жизнь - штука более сложная. И ввести в бой силы министерства обороны значительно, чем обещать это сделать. Чтобы ни случилось, но его команда, как главного оперативного начальника, “на месте” должна быть продублирована командой из Москвы.).

И тем не менее… За последние несколько месяцев была существенно увеличена численность органов милиции в республике. Степашин передал им почти весь сой резерв. Короче “бери и владей”. Но факт оставался фактом - значительные силы боевиков перешли границу Дагестана и заняли несколько сел. Милиция, как могла, оказывала сопротивление, неся потери. Если верить докладам с мест, то зона влияния боевиков расширяется. Почти не встречая сопротивления, они продвигаются вглубь Дагестана. И форпостами этого продвижения были, как и предсказывала контрразведка села Карамахи и Чабанмахи.

Звонок начальнику Генерального штаба еще более запутал картину. Анатолий Квашин держался спокойно. “Сергей Вадимович, Магомедов сгушает краски. Ситуация сложная, но не смертельная. Мы сейчас бандитов там вычистим…” Вычистить бандитов можно было только вместе с селами. Пехота и танки в горах могут применяться ограниченно, а артиллерия и авиация не разбирает где свои, где чужие. Опустить кавказские горы ниже уровня моря не значило “вычистить”.

Степашин связался с Президентом России, изложил ситуацию и свое видение разрешения проблемы, в том числе и военными средствами. Тот выслушал и одобрил. Впрочем, это не было странным. Для Ельцина судьба Степашина уже была предрешена, и на столе Президента уже лежал Указ об отставке Премьера. Полетит Степашин в Махачкалу или нет, ему было все равно. При случае всю ответственность можно будет возложить на Степашина, если конечно “прижмут”. А впрочем, Ельцин уже давно не прислушивался к чужому мнению. Что ему судьба Премьера, если со своей еще предстояло разобраться…

Карамахи

Симптомы проявились давно. Особая позиция карамахинцев по многим вопросам, ярко выраженный агрессивный характер их заявлений и высказываний как в адрес власти Дагестана в лице Главы Госсовета, так и в адрес органов исполнительной власти. Причин было несколько и наверное одной из них был промысел, которым занимались карамахинцы и чабанмахинцы – извоз. Практически каждая семья имела по одному, а то и по два КАМАЗа. Владельцы ходили в дальние рейсы, а по большому счету были единственными жителями Дагестана имеющими постоянный и стабильный заработок. Они давно не ждали помощи ни откуда, целиком полагаясь на собственные силы. Впрочем, говорить о свердоходах от этого промысла можно было с натяжкой. И это понятно – амортизация транспорта, его ремонт, топливо и прочие проблемы связанные с эксплуатацией. Кроме того, было и другое, что так возмущало жителей этих сел – поборы, беспредел, который вокруг них развязали солтруднкии МВД республики. ГИБДД, по их мнению, было неким Соловьем – разбойником, который сидит на каждой дороге, свистит и собирает дань.

Впрочем, несмотря на то, что в самих селах преступность была ниже самого низкого порога (ничего удивительного в этом нет – каждый человек на виду) невинными овечками их назвать было нельзя. Кроме того, наверное, самым возбуждающим фактором была их религия, отличающаяся от традиционного Ислама. Да и внешне в силу этого они отличались. Их так и называли – бородачи.

19 мая 1998 года над селами Карамахи и Чабанмахи взвилось зеленое знамя Аллаха. На въездах в села были поставлены, блок-посты, которые проверяли все въезжающие машины. Насильственным путем была изгнана исполнительная власть, закрыто отделение милиции, а на дороге был установлен щит “На данной территории действуют законы шариата”. Что это такое мало кто знал, но… В села зачастил с визитами вежливости, как к себе домой известный бандит Эмир Хаттаб. Он демонстрировал свою поддержку карамахинцам, вместе с Басаевым заявлял, что готов помочь им в случае “агрессии со стороны России (Дагестана)” Более того, Радуев завил, что в случае применения силы к независимым горцам из Карамахи его армия “Армия Дудаева” придет на помощь. Это был почти ультиматум.

Это был вызов, нанесший оскорбление дагестанскому народу. Тогда Степашину стоило больших трудов, чтобы сдержать горячих горцев от кровопролития. Не было практически ни одного человека в центральном Дагестане, кто не говорил бы об этой форме “самоопределения” с возмущением. Еще более их возмущало то, что Радуев, которого иначе как палачом, после кизлярского вторжения, не называли, вновь замаячил на горизонте.

Об этом знали в Махачкале, знали в Москве. Пресса увидевшая здесь очередную сенсацию стала подогревать настроения противостояния… В села зачастили журналисты, в том числе и иностранные. Страницы газет запестрели пророчествами о новой Кавказской войне. Карамахинцы подавались как вестники свободы, готовые в любой момент взорвать Кавказ. Подробности происходящего смаковались, что не могло не вызывать изжоги не только в Махачкале, но и в Москве. Ежедневно на стол Министра внутренних дел России ложились пухлые папки с оперативными сводками, характеризующие ситуацию в Дагестане.

В 1997 году получила хождение по рукам книга М.Тагаева дагестанца по национальности “Наша борьба или повстанческая армия иммама”. На титульном листе стояли выходные данные издательства “Наука” (Киев). Киевляне категорически открещивались. Но факт остается фактом - своеобразное пособие по борьбе с российским империализмом для народов северного Кавказа получило свое идеологическое обеспечение.

В предисловии от редактора говорилось: “М.Тагаев зовет к национально-освободительной борьбе против русского ига в каждой части своей книги.

Автором продуманы вопросы государственного управления не только перед войной, во время войны, но и после войны на достаточно длительный период”.

То, что книга пришла на Кавказ именно с Украины не удивляет. Практически всю войну 1994-96 годов в армии генерала Дудаева были представители украинской националистической организации “УНА УНСО”. Они отличались особой жестокостью и цинизмом при обращении со своими жертвами – единоверцами. Теперь выпуском книги М.Тагаева желали бы взорвать Дагестан.

Книга и ее идеи четко ложились на складывающуюся ситуацию в так называемых “вахабитских” селениях. По ней уже тогда можно было судить о развитии ситуации.

Все это происходило на фоне весьма напряженных событий, связанных со злодейским убийством в апреле 1998 г. Верховного муфтия Дагестана С. Абубакарова. Жители Хасавьюрта и Кизилюрта требовали возмездия. Массовые митинги там могли перерасти в неуправляемый процесс. Виновников гибели (и не без оснований) видели в мятежных селах. Погибший муфтий был яростным противником ваххабизма, выступал против всех форм его проявлений. Это был не просто риск. Это был риск смертельный. Впрочем, сам он это понимал, но сознательно шел на обострение.

Взрыв его машины стал следствием звучавших в его адрес угроз.

Обстановка накалилась на столько, что возникла реальная угроза открытой войны между сторонниками убитого муфтия и жителями мятежных сел.

В один из майских дней 1998 г. Глава Госсовета Магомедали Магомедов вынужден был лично вмешаться для разрешения почти прорвавшегося конфликта. В назначенный для переговоров с “сепаратистами” день он выехал в Карамахи, но вынужден был вернуться, потому, что в Кизилюрте страсти приобрели угрожающий характер и с минуты на минуту могли наступить непредсказуемые для Дагестана последствия.

Страсти удалось притушить, но только притушить.

Столь яркое проявление сепаратизма могло привести к непредсказуемым последствиям. Сотрудники внутренних дел Дагестана скрипели зубами и сжимали кулаки.

Одна команда и от этих сел останется одно воспоминание. Но команды не было. Все смотрели на Министра внутренних дел России Степашина.

Тот взвешивал про и контра.

Для него Кавказ уже однажды стал тем, чем он был для русских офицеров в начале прошлого века. И ссылкой и местом боя, в котором не бывает победителей. Ему еще снились ночи в пылающем Грозном, грязь и кровь на раскисших от весенней распутицы дорогах Чечни. И, куда бы он ни переходил на службу, чеченский след тянулся за ним повсюду.

Чиркнуть спичкой сегодня было легко, тушить пожар пришлось бы мучительно долго.

Требовалось одно - волевое решение.

Местные власти требовали, убеждали, умоляли – терпеть больше нельзя. Нужны жесткие, а может и жестокие в отношении мятежных сел меры. Дальше будет поздно.

И возможно такое решение было бы принято, если бы буквально накануне приезда Степашина в Махачкалу, с карамахинцами не был достигнут компромисс.

Возможно, кто-то попытался связать этот визит именно с развитием событий в Карамахи. Однако собака была зарыта в другом месте. Ряд громких преступлений, потрясших не только Дагестан, но и всю Россию потребовал более пристального внимания правоохранительных органов ситуации в Дагестане. После убийства муфтия Дагестана, совершенного в вызывающей форме, (после взрыва “Волга”, в которой сидел муфтий, была разорвана на две части. От взрыва в центре Махачкалы осталась воронка более тридцати метров в диаметре) в столицу Дагестана прибыла влиятельная бригада милиционеров и следователей во главе с заместителем Степашина генералом Колесниковым – человеком смелым и бескомпромиссным. В течение месяца работы было вскрыто такое, что всерьез озадачило руководство Дагестана. Словно третейский судья Степашин систематически выслушивал по очереди Колесникова и Магомедова…

Накануне очередного приезда в Дагестан Степашина ситуация частично разрядилась. Между жителями сел и руководством Дагестана был подписан некий договор.

Досье

ПРОТОКОЛ

встречи Председателя Государственного Совета

Республики Дагестан с представителями Джамаатов

с. Карамахи и с. Чабанмахи и других районов

республики

г. Буйнакск 01.09.1998г.

В целях снятия напряженности вовзаимотношениях между органами власти и местного самоуправления и джамаатами с.с. Карамахи и Чабанмахи пришли к следующему соглашению:

1. Подтвердить, что жители с.с. Карамахи и Чабанмахи отказываются от антиконституционных действий, признают и оказывают содействие деятельности органов местного самоуправления и других госорганов.

2. Органы власти Республики Дагестан согласились со следующими предложениями, поднятыми руководителями джамаата:

Сохранить за Джамаатаом конституционного поля в вопросах проповедования Ислама.

Не использовать в официальном лексиконе слово “Вахабизм”, в т.ч. в государственных средствах массовой информации.

Рассмотреть совместное с представителями Джамаатов предложение к Народному Собранию о толковании и соответствии Конституции РФ и РД Закона РД “О свободе совести, вероисповедания и религиозных организациях”.

Принять меры к недопущению незаконного преследования членов Джамаата по надуманным мотивам только потому, что они члены Джамаата.

Обеспечить выход на телевидение представителей Джамаата в установленном порядке

Министр по Председатель комиссии

делам национальностей по переговорам

и внешним связям _________Джангишиев М.З

_________Гусаев М.М.

Министр

внутренних дел РД

_________Магомедтагиров А.М.

Глава администрации Представитель с.с. Карамахи

Буйнакского района и Чабанмахи

___________Алхлаев М-Р.А. ___________Атаев М.Д.

Удивительно, но акция примирения между властью Дагестана и мятежными селами не заинтересовала центральные СМИ. Как будто ничего не произошло, как будто снятие продолжительного противостояния угрозы войны, не информационный повод. На недоуменный вопрос – почему не было этой информации на экране, корреспондент РТР В.Карташков ответил просто: “Когда я спросил руководство (РТР – государственный канал! – авт.), надо ли перегонять картинку в Останкино, мне был задан вопрос: “Сколько трупов?” Когда я ответил, что все разрешилось мирно, мне сказали, что такая информация не нужна”.

Конфликт был притушен. Но он мог вспыхнуть в любой момент, грозя самыми тяжелыми последствиями. Прибывший в Дагестан Министр внутренних дел России Степашин, тем не менее, решил изучить ситуацию сам. Это было тем более важно, так как находившийся в розыске зачинщик и активный участник беспорядков в Махачкале в мае 1998 года Надир Хачилаев, мог серьезно усугубить ситуацию. Надир Хачилаев, как лидер Союза мусульман России был весьма влиятельной фигурой. Даже многие политики России его знали и уважали. От него много зависело, так как в его окружении были немало нукеров, представлявших ощутимую силу, в том числе и вооруженную. Проведенный обыск в его доме был ярким тому подтверждением. Было изъято не только большое количество не просто стрелкового оружия. Но среди изъятого правоохранительные органы обнаружили и тяжелое – гранатометы, огнеметы и прочие прелести локальной войны.

Влияние его было достаточно высоко, а лишение его депутатской неприкосновенности вывело Хачилаева за скобки сторонников власти. Он скрывался в горах и возбужденно реагировал на призывы Колесникова сдаться в руки правосудию. В какой-то момент он мог стать неформальным лидером и возглавить мощный очаг “сопротивления”. А это снова кровь. Министр МВД это знал. Еще до событий он принимал на Житной Хачилаева как лидера Союза мусульман России и депутата Думы.

Степашин был тоже влиятельной фигурой. И он тоже мог воздействовать на ситуацию. Но сам и без посредников.

Степашин должен был пощупать ситуацию своими руками. Это был его принцип. В январе 1995 года прямо из-за стола по случаю дня рождения Министра обороны Павла Грачева он рванул из Моздока в Грозный. Практически без прикрытия, без брони и боевых вертолетов, на КАМАЗе в сопровождении лишь своей охраны (вертолет не дал Грачев, а “броню” Ерин) директор ФСК Степашин ворвался на КП Льва Рохлина развернутого на развалинах консервного завода. Позже он первым пытался проехать на поезде из Грозного в Гудермес. Эта поездка чуть не закончилась трагически, так как дорога была перекрыта местными жителями и боевиками. Почему он остался тогда жив, остается загадкой. Тысячи людей, многие из которых были вооружены демонстрировали свою ненависть. Один выстрел… Но он не испугался вышел на насыпь из вагона и сказал все что хотел…. Все-таки тогда Кавказ уважал мужество.

Чуть позже уже в Афганистане, куда он вылетел в грузом гуманитарной помощи, он по горным дорогам, через позиции талибов пять часов добирался до ставки Ахмад Шах Масуда, чтобы посадить за стол переговоров непримиримых противников. Потом еще три часа ждал чтобы заставить пожать руки генералы Дустума, Ахмад Шах Масуда и Рабани. Тогда он добился компромисса… Компромисса в объединении усилий афганских лидеров в борьбе с движением талибан.

Снова требовался компромисс. Но компромисс скорее правового характера. Для начала было решено “включить” в ситуацию старшего брата Хачилаева Магомед бывший заместитель министра сельского хозяйства и продовольствия, который к тому времени находился под следствием и был арестован. По мнению Магомедова его освобождение могло снизить накал. Более того, как старший брат он мог (и обещал это) обратиться к Надиру, чтобы тот сдался властям. Это было бы не просто эффектно, но и способствовало бы решению ряда политических проблем.

На кратком совещании у М. Магомедова с участием В. Колесникова, зам Генерального прокурора России Устинова, Степашин выслушал точки зрения сторон. Речь шла не о прекращении уголовного дела по факту массовых беспорядков в Махачкале, а об изменении меры пресечения брату Надира Хачилаева. По мнению Магомедова это могло сыграть свою положительную роль.

По мнению Устинова это было правомочным.

По мнению Колесникова “вор должен сидеть в тюрьме”.

Впрочем, Колесников свою точку зрения не выражал: она была хорошо известна. Он сжимал кулаки и выразительно смотрел на своего министра. Профессиональный сыщик принципиально не желал мешать криминал с политикой. Или наоборот делать криминал предметом большой политики. Он с открытым забралом шел к цели, которая была простая и ясная – очистить Дагестан от криминального элемента. Во всяком случае, максимально очистить… Для этого он прилетел в Дагестан несколько месяцев назад.

Для коррупционеров и бандитов он был врагом номер “раз”. Несколько раз на него безуспешно организовывали покушения, закладывали на трассе фугасы, нанимали килеров. Но и это не повлияло на его решимость. Не желал поступаться принципами он и в этот раз.

Решение было принято. Местная Прокуратура вынесла постановление об изменении меры пресечения лидеру лакского народного движения “Кази-Кумух” Магомеду Хачилаеву. Тот в свою очередь должен был обеспечить явку для дачи показаний Надира.

На этом же совещании было принято решение о поездке в Карамахи. Как ни уговаривали Степашина не делать этого, он был непреклонен. Видеть своими глазами все, что требует внимания Министра внутренних дел, было его принципом. Министр национальностей Вячеслав Михайлов его поддержал.

И несмотря на то, что поездка была сопряжена с серьезной опасностью он не посчитался. Впрочем, некоторую паузу для обеспечения безопасности поездки Министр внутренних дел Дагестана Адельгирей Магомедтагиров выторговал. Было решено осуществить выезд на утро следующего дня. Но ни время, ни маршрут не оглашались. Даже члены делегации не знали обстаятельств. Два боевых вертолета были доставлены на аэродром Махачкалы, силы органов милиции приведены в полную готовность.

Но перед выездом Степашин решил выполнить скорбную миссию – принести свои соболезнования отцу убитого муфтия С.Абубакарова. От этого посещения Глава Госсовета дипломатично уклонился. Степашин вместе с заместителем Секретаря Совбеза Вячеславом Михайловым выехал на окраину Махачкалы, где проживал отец погибшего. Миссия была действительно трудной. В адрес муфтия не раз звучали угрозы. Словно предчувствуя скорую гибель, он шел напрямик, используя свое влияние, увещевал, предупреждал, требовал запрета вахабизма на территории Дагестана. Об этом знали все. Знали и правоохранительные органы, которые, к сожалению так и не смогли предупредить терракт. Сопроводивший Степашина Министр внутренних дел Дагестана Адельгирей Магомедтагиров под благовидным предлогом также постарался избежать встречи. И был прав. Что и в какой форме тот примет соболезнования, он знал. Старый человек был просто убит горем. Он возлагал вину за гибель сына, который неформально был вторым лицом в Дагестане на местные власти. “Не уберегли, проигнорировали угрозы… Не приняли мер”. Степашин слушал молча, изредка роняя ничего не значащие фразы. Да и что он мог сказать? Чем помочь? Министр знал, что Колесников уже вышел на след преступников. Ну поймаем, осудим… Человека не вернешь.

Журналистов на эту встречу не пустили. Даже картинку не дали снять. Было бы кощунственно из этой непростой встречи делать акцию “ПР”. Местные журналисты уже убыли в редакции. На площади неподалеку от дома лишь толкалась группа РТР. Корреспондент Владимир Карташков все-таки надеялся…

Завтрак прошел в армейском режиме. Как только Степашин появился на крыльце, все пришло в движение. Сопровождавшие и охрана бросились к машинам, радиоэфир огласился командами. .

Кортеж машин, выехавший из резиденции, неожиданно свернул не в сторону аэропорта, а направо, и стремительно ворвался в суету махачкалинский улиц. Привыкшие к приезду Степашина (в Махачкалу он летал как на работу) милиционеры держали движение. Аэропорт стал стремительно удаляться. “Странно!”

И хотя улицы города не приспособлены для скоростной езды, стрелка спидометра не опускалась ниже ста. Колеса бились о выбоины в асфальте, гремели карданы и рычали движки. Голова кавалькады рвалась вперед, а хвост мучительно отставал. Милицейские машины не могли состязаться с лимузинами руководителей.

Через некоторое время колонна растянулась, и к предгорью мы подъехали в гордом одиночестве. Ни кортежа, ни машин сопровождения… Мрачный водитель выжимал из старенькой “Волги” все ее хилые лошадиные силы. Она захлебывалась от нехватки кислорода в горах, ревела, периодически отстреливая несгоревший бензин и, гремя карданом, взбиралась по серпантину.

Мы переглянулись между собой. Никто из сидящих в машине, не видел в какую машину сел Министр внутренних дел и заместитель секретаря “совбеза” Вячеслав Михайлов. По горной дороге мы взбирались одни. Почему-то в голову стали лезть мысли о засадах и заложниках. Оказаться таковыми было раз плюнуть. Да и водитель в силу угрюмости доверия не вызывал.

Рубя лопастями воздух, над нами просвистели три вертолета.

“Шеф полетел”, - подумал я.

Однако на площади Ботлиха, куда мы наконец вкатили, нас ждали все. Степашин по-домашнему в рубашке с расстегнутым воротом, Михайлов, озабоченно поправляющий на переносице очки, Министр внутренних дел Адельгирей Магомедтагиров, как всегда выглаженный и бритый до синевы. Местная власть. На окраине оседала пыль от винтов, севших боевых вертолетов. Степашин добрался до Ботлиха на машине. Вертолеты служили прикрытием, в том числе в случае нападения. Они могли нанести удар огромной огневой силы. Площадь была окружена спецназом. “Зачем?”, - поморщился Министр.

Доклады Степашин слушал в пол-уха. Все его мысли были уже там – в Карамахах.

И снова разговоры о вахабитах, о их агрессивности и опасности, которая нас подстерегает. Впрочем, Степашина это не впечатляло. Не прошло и нескольких месяцев, как ему пришлось оказаться за одним столом чуть ли не с самым главным вахабитом. Премьер министр Саудовской Аравии прибывший с визитом в Москву был прямым потомков Вахаба. В той будущей официальной беседе он рассказал о учении своего предка, которое никак не было тем, чем прикрываются боевики. Но это было позже.

Тогда же важно было создать свое личное впечатление. Он знал, что в горах помимо денег и силы уважают смелость. И факт приезда двух Министров России может сыграть весьма положительную роль. Пообщавшись с местной властью, Степашин решил заехать к военным.

Городок, куда мы прибыли по мере возможности был вычищен. Но возможности были ограниченными. Отовсюду тянуло неуютом и запустением. В который раз Степашин убедился неспособности войсковой системы приспособиться к новым экономическим условиям. Картошку и овощи, которых здесь “как грязи”, по-прежнему доставляли из Центральной России. Вместо свежего мяса в рационе солдат тушенка, вместо рыбы - консервы. Тыловики с трудом воспринимали нынешнее бытие, ревизоры видели в нем возможности для финансовых нарушений. Впрочем, и прежняя система снабжения не была гарантом от таковых. И Степашин это понимал. Служить в таких бытовых условиях с пользой для дела было проблематично. Офицеры, вместо того, чтобы думать о боевой подготовке, вынуждены были заниматься всем чем угодно, только не ей.

Командир бригады не сетовал. Он просто докладывал. И от этого доклада наваливалась какая-то безнадега. Более того, несмотря на предназначение защищать границы республики, сами военные требовали защиты. Даже не защиты, а внимания, которого явно не хватало, как со стороны Москвы, так и со стороны местной власти. В довершение у командира самого имелись проблемы – в бригаде не было средств, чтобы ему самому выехать на сессию в Академию, где он учился. Конечно можно было решить эту проблему, но… Требовалось решение кардинальное и, возможно кому-то кажется, не популярное. Пребывание бригады в неприспособленных для нормальной службы условиях могло обернуться самой неожиданной стороной. Степашин не раз поднимал вопрос о комплектовании органов и войск внутренних дел местными жителями на контрактной основе, такое решение было бы наиболее приемлемо. Впрочем, у данной идеи всегда было много противников. Расхожим местом в рассуждениях оппонентов был национальный фактор. Нельзя вооружать людей с кавказским менталитетом. Дескать, Чечня тому свидетельство. И тем не менее Степашин все эти аргументы отметал. Ему по определению чужд сам факт столь нелепых подозрений. Тем более, когда речь шла о такой многонациональной республике, как Дагестан. Многочисленные встречи с дагестанцами, руководством Дагестана убеждал в обратном. Только доверие, только реальная помощь станет залогом стабильности в этом краю, жители которого, как никто другие знают цену национальной вражды и ненависти. Но у этих пороков была реальная основа. Тяжелейший кризис, отсутствие средств, безработица. “И куда бедному крестьянину податься?” - вопрошали дагестанцы словами известного героя не менее известного фильма. В бандиты, в рэкетиры? Как кормить семью? Как почувствовать себя мужчиной, способным не только приумножать свой род, но и содержать его? Потому, по мнению Степашина, именно местные мужчины, безработица, среди которых достигла критической черты, должны стать оплотом безопасности на Северном Кавказе.

Знание и местных обычаев, нравов, постоянная связь с населением это много. Более того, местные жители вполне могут жить в своих домах, а это снимает множество вопросов.

МВД республики было выделено более 1000 единиц для укрепления местной милиции. И, хотя ее комплектация шла не просто, но уже первые результаты ее работы стали обнадеживающи. Традиционная тяга дагестанцев к службе или служению народу были тому залогом. Тем более, что служили они не мифической власти, а исполняли долг ради своих близких, защищая свой кров, свой дом от любых нашествий и посягательств. Вполне рационально так поступить и с внутренними войсками, дислоцированными в Дагестане. Но об этом предстояло еще много и мучительно думать. Еще сложнее, преодолевая стереотипы мышления чиновников решать.

До Карамахов добрались довольно быстро, несмотря на мерзкую, с мелким моросящим дождем погоду. Вывернув из-за очередного поворота, мы увидели довольно необычную картину. На обочине в придорожной грязи выстроились в ряд корреспонденты и милиционеры. Здесь же стояла группа угрымых настороженных бородатых мужчин - представителей села. На отдельных их них был камуфляж. Форменные зеленые кепки окаймлены черными лентами. Взаимная неприязнь местной милиции и аборигенов была налицо. И те, и другие по отношению друг к другу вели индиферентно, с оттенком некоего презрения. Впрочем, и те и другие могли проявить свою агрессию в любой момент. Несмотря на бытующие мнение о поголовном вооружении местных жителей оружия при них не было.

Журналисты стояли с микрофонами наперевес и готовы были к атаке. Впрочем, к такому приему Степашин привык, и выйдя из машины, охотно сказал несколько слов общего характера. Он давно понял, что даже ничего не значащих слов иногда бывает достаточно, чтобы от него отстало подавляющее число журналистов. В редких случаях в их стане находился козел провокатор, который пытался путем обострения вопроса поймать интервьюируемого на неудачном слове, выражении или формулировке, которая подавалась как сенсация. Впрочем, сейчас таких здесь не было. В Дагестан провокаторы ездить не любили: опасно!

И тем не менее по глазам было видно, что факт прибытия Министра внутренних дел России в эти горы для них уже является сенсацией. Они били копытами по лужам и в нетерпении теребили бесполезные здесь мобильные телефоны. “Вне зоны охвата!”.

От прибывших гостей в селе стало тесно. Журналисты добавляли суету, пытаясь протиснуться в эпицентр событий. Первым объектом, если можно было так сказать, стала сельская больница. Убогое облупившееся здание, построенное в начале века. Такими же жалкими и древними были ее пациенты. Впрочем, больницей это здание можно была назвать с натяжкой. Медикаментов, кроме зеленки здесь почти не было, как почти не было здесь врачей. Заведующая говорила об этом устало и с болью. Отчаяние стало нормой отношения к действительности, к власти. Рассказывая о своем нелегком житье, она не ждала помощи не от кого, усвоив принцип зэка “не верь, не бойся не проси”. Верить обещания властей было нелепо, бояться устали, а просить… И даже к обещанию Степашина помочь отнеслась философски. “Спасибо, если не шутите”.

В таких вопросах Степашин не шутил никогда. Если обещанное было в его силах и власти оно исполнялось всегда.

На площади перед больницей уже собралась огромная толпа. Степашин решительно шагнул к людям. Охрана в нерешительности развела руками. Ее оттеснили, охватив плотным кольцом прибывших.

О чем говорил министр? За дальностью расстояния не всем было слышно (люди стояли очень плотно), но все сказанное им стремительно разнеслось по дворам. Разговор с сельчанами был тяжелый. Пришлось выслушать то, что слушать было малоприятно. Говорили, не выбирая выражений, не боялись. И о коррумпированности власти и о произволе милиции и о наплевательстве Москвы на проблемы народов Северного Кавказа и об открытых провокациях со стороны ряда СМИ, которые буквально потирали руки в предвкушении новой Кавказской войны.

Многое было сказано справедливого, обидного.

Через полтора часа Степашин встречался со старейшинами в доме.. Разговор пошел в более конструктивном русле. И основные темы Степашин знал, и успел продумать кое-какие предложения. И тем не менее чувствовал он себя неуютно, как на парткомиссии, где разбирают твое дело. Разбирали персональное дело России, но ответчиком был Министр внутренних дел. Неуютно и неудобно. И не только потому что затекли от долгого сидения по местному обычаю на полу, ноги, а потому, что все повторялось. Любимая русская игра – хождение по граблям имела свое продолжение. Макроэкономика, микроэкономика… Интеллектуальные игры в столице были не понятны людям, живущим в горах. При чем здесь они? Их дети, которых в домах было невидимое множество… Из этих мальчишек могут вырасти как полезные члены общества, талантливые люди, так и непримиримые воины Ислама. Все зависит от нашего отношения к ним.

Последующий прием от имени старейшин был теплее. И не потому, что они поставили на стол (пол) то, что послал им Аллах – баранину, сыр, овощи. Но и потому, что угощали своих гостей, независимо от вчерашнего отношения к ним от всей души.

Уезжая, Степашин был уверен, то эти люди данное слово не нарушат.

Но так просто покинуть села не удалось. Дорогу преграждали КАМАЗы. Угрюмые люди стояли перед эскортом молча, плечом к плечу. Глаза источали такую ненависть, что чиркни спичкой и…

Охрана схватилась за оружие.

“Отставить!” – скомандовал Министр, - “Пошли поговорим!”

И снова…

В Махачкалу прибыли к ночи.

Наутро только местная газета отметила это событие.

Степашин же доложил собственные выводы Президенту. Некоторые наблюдения:

Досье

Из докладной записки в Правительство России

– проблемы сел Карамахи и Чабанмахи нельзя рассматривать в отрыве от общей экономической ситуации в Дагестане. Вся напряженность, как межклановая, так и религиозная, имеет исключительно экономические корни. Отсутствие работы, возможность законно получать деньги. В столь напряженной экономической ситуации неизбежно возникает образ врага – внешнего в лице российского руководства и внутреннего в лице людей живущих “не так”.

– запущенный в политический лексикон в период чеченской кампании термин “ваххабизм” в настоящее время требует довольно осторожного использования. Став на бытовом уровне символом экстремизма, он, вольно или невольно, бросает тень на людей глубоко религиозных, далеких от политических целей. При этом, не всегда целесообразно связывать конкретных преступников с тем или иным религиозным течением.

– при квалификации тенденций внутри течения необходимо пользоваться исключительно проверенными фактами, перепроверяя информацию общего характера, от кого бы она ни исходила (ФСБ, ГРУ или СВР). Использование ее без привязки к конкретным лицам, документам создает эффект распространения слухов под видом достоверной информации.

– коммерческие поездки приверженцев чистого Ислама в Саудовскую Аравию или Эмираты сами по себе не факт внешнего влияния, хотя экономический эффект от таких поездок для т.н. ваххабитов налицо. Возможно, более благоприятное положение жителей данных сел, совершающих подобные коммерческие рейды, является на фоне экономических трудностей остальных граждан Дагестана возбуждающим фактором, и, как следствие, грабежи и поборы на дорогах.

– вместе с тем необходимо отметить, что целевое, без комплексного решение экономических проблем Карамахи и Чабанмахи может иметь нежелательные последствия, а также создать прецедент “выбивания средств” у федерального центра. Данные вопросы целесообразно решать в рамках подписанного Протокола, предоставив право выделения средств для этих сел руководству Дагестана.

Через три недели “Дагестанская правда” поместила заметку.

“МИНИСТР СДЕРЖАЛ СЛОВО”

Как известно, 3 сентября министр внутренних дел Сергей Степашин побывал в селениях Карамахи и Чабанмахи. Он тогда поинтересовался состоянием дел в карамахинской больнице. А дела, надо сказать, обстояли неважно. Из беседы с главврачом стало ясно, что в сельской больнице не хватает самого необходимого. Министр пообещал помочь.

И вот 26 сентября в Карамахи прибыл гуманитарный груз для больницы: медикаменты, постельное белье, медицинское оборудование и инструментарий, всего около 10 тонн”.

Впрочем, сдержал слово не только Степашин.

Карамахинцы в период трагических событий случившихся через год тоже держали слово. Они до последних минут хранили нейтралитет после вторжения банд чеченских наемников на территорию Дагестана.

Последний аккорд

Наверное, он уже все знал. Знал, что не сегодня – завтра все Правительство окажется на обочине, чтобы пропустить во власть новую фигуру. Во всяком случае последний разговор с Ельциным такой вариант предполагал.

Андрей Угланов незадолго до отставки писал в газете “АИФ”:

“Тяжелее всех в августе придется С. Степашину. По слухам, в кремлевской администрации от него требуют изгнания Р. Вяхирева из "Газпрома", отзыва у телекомпании НТВ лицензии на вещание, решительных действий против Ю. Лужкова. Но по объективным причинам сил на это у Сергея Вадимовича нет, как нет и желания ссориться с весьма влиятельными людьми. Больше всего его устраивает личный нейтралитет. А это не устраивает г-на Волошина. По этой же причине премьера не рассматривают и на роль преемника Б. Ельцина.

Говорят, что Волошин уже сформулировал недовольство Кремля нынешним премьером на своих недавних встречах с руководителями ряда регионов и Совета Федерации. Мало того, по словам сотрудников аппарата премьер-министра, часть чиновников "Белого дома" уже паковала чемоданы, готовясь к неминуемой отставке Степашина. Они точно знали, что указ об этом лежит у Б. Ельцина, и президент лишь ждет его возвращения из США.

Три с половиной кандидата, но отставка премьера может и состояться. Опыт-то у администрации президента в этом очень большой. Особенно после снятия Е. Примакова, когда члены, так называемой "семьи", ждали бунта со стороны губернаторов и оппозиции, а его не последовало... Так что сейчас в Кремле царит ощущение полной вседозволенности. Достаточно любой придирки - например, бензиновый голод, чтобы указать премьеру на дверь.

А кто в очереди? Разные источники называют трех человек. Все они вполне лояльны кремлевскому "двору". Это шеф ФСБ В. Путин, первый вице-премьер Н. Аксененко, сам А. Волошин и министр иностранных дел И. Иванов”.

Симптомы были налицо. Углубление противоречий в Администрацией Президента и собственным замом в Правительстве Николаем Аксененко. Последний разговор у Президента в присутствии этих оппонентов чуть не закончился скандалом “Они вас до тюрьмы доведут”, в сердцах бросил Ельцину Степашин. Такое не забывается.

Но надо было думать о другом.

Он рвался в Махачкалу, но надо было отдать долг вежливости Президенту Татарстана Минтемиру Шаймиеву, визитом к которому в Казани 8 августа заканчивался “круиз по Волге”. За спиной была Самара и Ульяновск.

Пока охрана и авиационные службы согласовывали вопрос вылета на Кавказ, Степашин осмотрел выставку развернутую прямо на поле казанского аэродрома. По иронии судьбы там наряду с гражданской продукцией демонстрировались последние новинки нашего оружейного комплекса. Патроны, гранаты, мины… Как они сегодня нужны там – на Кавказе!

Полет прошел “на телефонной линии” Операторы ФАПСИ держали на линии самолета премьера по несколько абонентов. Президент, начальник Генштаба, Министр внутренних дел. Директор ФСБ… Уточнялись обстоятельства прорыва, силы противостоящие бандитам. Еще в самолете Степашин отдал команду, взяв всю ответственность на себя о нанесении ракетных ударов по боевикам.

Лица встречавших в Махачкале выражали крайнюю озабоченность и растерянность. Здесь было все от “Что делать?, до “Кто виноват?” до “Кому отвечать?”.

Последний вопрос был снят сам собой – за все отвечать буду я… Ответственности Степашин не боялся и еще раз повторил приказ о самых жестких мерах в отношении бандитов. Но, кто виноват, предстояло разобраться публично. В закрытом зале махачкалинского аэропорта собрались все заинтересованные лиц. Помимо руководства Дагестана здесь были силовики, руководители и командиры подразделений.

– Ну, Адельгирей, доложи, как ты бандитов в Дагестан пропустил, - начал Степашин.

Министр внутренних дел Адельгирей Магомедтагиров, недавно получивший звание генерала, готов был провалиться сквозь землю. Доклад его был сумбурен и грешил стилистическими оговорками. Для волевого человека публичная порка, который он подвергся было серьезным испытанием. Докладом Степашин остался недоволен. И не только потому, что он был сумбурен и грешил оговорками, а потому, что в руках Министра внутренних дел Степашин сосредоточил огромную власть над всеми силами в республике – над армией, внутренними войсками и даже ФСБ.

Начальник управления ФСБ по РД генерал Владимир Смирнов докладывал удачнее. Жестко, хлестко, с цифрами, фактами, географическими координатами… “Знали, докладывали в Москву…” Предлагали меры … И тем не менее. Во время доклада командующего внутренними войсками Вячеслава Овчинникова между ним и начальником Генерального штаба Квашниным разразилась полемика. Генералы обвиняли друг друга в нерешительности, неспособности принять правильное решение. Словно в подтверждение правоты Овчинникова на стол президиума передали записку. Во время бомбежки силами ВВС был уничтожен РАФик с милиционерами. Записку зачитал упавшим голосом Министр Дагестана А. Магомедтагиров. (Его ведомство снова понесло потери. Теперь от своих.).

Квашин индифирентно смотрел в окно.

Разнос, который устроил всем присутствующим Степашин, был словно ураган Торнадо. И он был прав. Что толку в докладах, если люди не в состоянии распорядиться своими силами и средствами. Что толку в выделяемых средствах, если они идут неизвестно куда. Что толку во всех совещаниях и заседаниях, если из них не делаются выводы…

Что толку?

Толк все-таки был. К концу блиц совещания все пришли в чувство.

Утром в понедельник в первую приемную Председателя правительства пришел Указ об отставке кабинета Степашина. Правительство оказалось за скобками руководства страной…

Но войска уже пошли: отданный премьером приказ успел вступить в законную силу.

dt52
03.07.2010, 08:14
Что-то авторы путают.Сначала если не ошибаюсь в хронологии, в нарушение договоренности, армейцы и вооруженные властью ополченцы пошли на эти два села вышедшие из под юрисдикции коррумпированной власти, а потом уже туда пошли чеченцы помогать в обороне.А часть армии стояла в Ставрополье наготове для вторжения в Ичкерию. Потом кучно пошли события по сценарию а-ля Березовский +Валя+Таня> Хозяин, "не так сели" и ротация Степашина на Путина, взрывы в Москве. Рязанские "ученья" и вторжение в буйную Ичкерию.
Итоги этой "контртеррористической операции" Кавказ и уже вся Россия пожинает доныне.

dt52
23.11.2010, 03:58
Криминальный идеализм ваххабитов. Ваххабитов вербуют на зонах. «Борьба» их напоминает криминальные разборки
22.11.2010 09:00
Право -> Антитеррористическая деятельность
http://skfonews.ru/article/116
Мнение о том, что нынешнее ваххабитское подполье - это криминальные бандитские формирования «лихих 90-х», прикрывшиеся сегодня религиозными лозунгами, для Северного Кавказа не редкость. Взрывы, убийства, покушения и похищения происходят здесь ежедневно, и часто возникает вопрос – с чем же мы в большей степени имеем дело – с непримиримыми, движимыми идеей ваххабитами или же с обычными преступниками и их «разборками». Хотя, по словам 35-летнего сотрудника администрации главы Ингушетии, который предпочёл остаться не названным, разницы между ваххабитами и обычным криминалом нет. «Мы вообще здесь не делаем различия между криминалом и ваххабизмом. И теми и другими занимаются одни и те же ведомства – ФСБ, прокуратура. И те, и другие терроризируют людей», - уверен он. Одновременно с этим, эксперты сходятся во мнении, что улучшения ситуации ждать не стоит.

«Ситуация будет ухудшаться. Стал развиваться уголовный бандитизм, который прикрывается религиозным экстремизмом. Бандитизм приобрел такой характер, что деньги вымогаются у чиновников. Мы возвращаемся в 90-е годы. Силовики боятся выходить из своих кабинетов. Их отстреливают», - заявил корреспонденту СКФОnews журналист из Махачкалы Биакай Магомедов.

При этом очевидно, что речь идёт о серьёзных преступниках, о которых даже влиятельные люди опасаются рассказывать открыто. «Случаи слияния представителей криминала с радикальным движением имели место и у нас в Кабардино-Балкарии, - говорит муфтий Нальчика Назир Ахматов, - Кто ранее занимался криминалом, может, они попали под идеологическое влияние, последовали этому, но такие факты имели место. Если приводить конкретные примеры – это значит озвучивать какие-то имена, но я не думаю, что смогу это сделать. Лица, которые ранее занимались другими делами и считались авторитетами с 2005-го и в последующие годы, входили в разные джамааты и уже под предлогом ислама той же деятельностью у нас и занимались. Но озвучивать сегодня имена – это не так просто. Вы меня понимаете».

По словам Ахматова, эти люди, уже приняв ваххабизм, не просто ушли в экстремистское подполье, но продолжили заниматься обычным криминалом уже в новом статусе: «Да, именно сегодня это имело место, в некоторых районах приводили примеры, что у нас по республике распространялись листовки с угрозами коммерсантам, бизнесменам, - утверждает Ахматов, - К этому имеет отношение прошлое – 1990-е, 2000-е годы, из бывших криминалитетов кто-то счёл нужным для себя исповедовать определённую религию, но почему-то они не настолько искренни, потому что их дела показывают следы прошлого. Сегодня идут отголоски той практики, которая имела место быть в 1990-х - выкручивание рук бизнесменам, поборы – это все те же методы, только под другим покрывалом».

Не сомневается в тесной связи ваххабитов с криминалитетом и «коллега» Ахматова, муфтий Чечни, глава ДУМ республики Султан Мирзаев. «Конечно, этот фактор имеет место быть, - не сомневается он, - Среди диверсионно-террористических группировок 99% - это наркоманы, уголовники, бывшие отсидевшие. Настоящий мусульманин, верующий – никогда не возьмёт в руки оружие и не предпримет никакого кровопролития против людей».

Небезынтересны и источники притока новых кадров бандитского подполья Северного Кавказа. «Их [ваххабитов - ред.] вербуют в местах лишения свободы…», - заявил доктор философских наук, профессор руководитель Центра исламских исследований Северного Кавказа при ДГУ Кафлан Ханбабаев.
Конкретный пример сращивания ваххабитов с криминалом приводит 36-летний житель кабардино-балкарского села Карагач: «…оружие нам Ульбашев [ваххабитский авторитет из их села – ред.] вернул, - сказал он в интервью корреспонденту портала СКФОnews, - И недалеко оно где-то было от мечети, потому что минуты три мы его ждали. То есть ваххабитский шариат особенный, т.к. в Коране и в шариате он не очень хорошо разбирается. Он уголовник в прошлом, человек, который в лихие 90-е годы старался, был бандитом, потом пришёл в ислам – вот в настоящее время очень много кто жалуется на него - ходит вымогает. Говорит, это тем, мол, которые в лесу, требует внести поддержку и человек говорит ему - я говорит, свою милостыню, закат, обязательную, я выплачиваю, говорит, я не буду тебе платить… А они отвечают – мы на пути Аллаха, отдай половину… Этот весь криминал перешёл туда».

То есть ваххабизм сегодня – удобная оболочка для криминала, чтобы прикрываясь исламом, можно было продолжать заниматься тем же бандитизмом, ссылаться на то, что они на пути Аллаха, при этом не имея «…ни знания [Корана], ничего, абсолютно». Поддерживают эту точку зрения и в официальных структурах: «По нашим наблюдениям, сегодня идёт сращивание преступных группировок с диверсионно-террористическим бандподпольем, которые прикрываются религиозными лозунгами, сказал министр по национальной политике, делам религий и внешним связям республики Дагестан Бекмурза Бекмурзаев, - С давних времён в Дагестане всегда осуждались такие действия, как кража, убийство, насилие, грабеж. Теперь, мы наблюдаем трансформацию, когда криминальные действия оправдываются религиозными лозунгами. По нашим исследованиям, среда участников бандполья связана с криминальным прошлым, в основном они наркоманы, убийцы или бывшие уголовники».

Эту позицию подтверждает и некто Хызыр. Ему 45 лет, в КБР он считается одним из самых грамотных и авторитетных лидеров мусульман КБР, привлекался для работы в проблемных сёлах и среди заключённых. «Есть богословы, учёные востока, а есть т.н. “этнические мусульмане”, у них исламские имена, Хасан, Умар, Иса, они считают себя мусульманами, но дальше они не идут, у них нет понимания ислама, они в 90-х - 2000-х были причастны к криминалу и всякий негатив исходит от них, - говорит Хызыр, - Потому что реальному мусульманину ислам запрещает преступление, притеснение . Но эта группа не имеет отношения к подлинному исламу, там происходит сращивание с криминалитетом, они не имеют представлений об исламе, и считаются мусульманами лишь номинально. Люди раньше были в бандитах, от одной крайности перешли в ислам, в его ваххабитской версии, в другую крайность. Но этот вопрос так не ставился до начала чеченской войны, но всё это веяние тех лет. Эти люди, которые не знали ислама, и позволяли себе отнимать чужое имущество, проливать невинную кровь, притеснять, потом приходили в ислам и начинали делать то же самое, но под знамёнами ислама, люди находили в этом некую “крышу”, некий метод самоутверждения и завоевания авторитета, играя на любви людей к исламу, чтобы сделать имя на этом и возвыситься. Но это - неправильное понимание ислама. Они берут за основу некую цитату и вырывают её из контекста Корана, следуют за самозванцами, это в основном люди подверженные страстям, а это очень свойственно молодости».

Той же точки зрения придерживается и исламовед, руководитель группы мониторинга молодежной среды республики Дагестан, эксперт Центра исламских исследований Северного Кавказа Руслан Гереев: «В ваххабитских братствах авторитет обязательно подкрепляется богословскими знаниями, либо прямым участием в вооруженных конфликтах за чистоту ислама, например в Косово, Чечне, Дагестане, странах СНГ. Участие криминалитета так же проявляется, хотя с этим стараются бороться, т.к. есть доктрина ваххабизма о том, что ворам режут руки, а преступники должны быть казнены».

Тем не менее, на практике ваххабиты выглядят не благородными «робин гудами», а обычными бандитами, далёкими от борьбы с реальной несправедливостью посредством пусть даже и, мягко говоря, незаконных методов. «Сегодня на территории нашего государства, получив юридический статус, действуют сотнями сектанские организации исламистского толка. Имели место случаи слияния криминальных авторитетов с джамаатами. Что послужило стимулом для сомневающихся последователей с обеих сторон. По сей день имеют место вымогания у бизнесменов, что не оправдывает Ислам и что, скорее всего, было заимствованно у криминала», - считает Назир Ахматов.

Подводя итог, нельзя не сказать о том, что, несмотря на весь свой пафос с одной стороны, и все изъяны государственной чиновничьей системы, с другой, ваххабиты меньше всего похожи на тех, кто искренне желает установления порядка здравого и справедливого. Ну, а что это напоминает, легче всего понять, подняв подшивки газет 90-годов, пестрящие материалами про взрывы имущества конкурентов и устранение оных посредством простых и старых, как мир способов.

Наталья Макеева, Наида Гаджиева

dt52
23.11.2010, 04:54
Есть мнение, что это беспредельничает категория засланцев "ваххабитов", - так сказать свои "сукины сыновья". Попросту говоря, агентура спецслужб, занимающаяся рэкетом, для компрометации радикального движения и просто поборами. Примерно так же начиналось в Чечне, когда по замыслу Кремля, свезенные туда, из лагерей РФ бандиты, стали сеять страх среди сограждан.Потом многие оказались грушниками и фейсами даже в офицерских чинах. Хотя радикальные движения должны где то зарабатывать средства для покупки оружия и боеприпасов.Делают это они наверняка у тех же спецслужб РФ.Больше по логике вещей неоткуда.Все другие тропки перекрыты.Метод "экспроприации экспроприаторов" применяли и большевики, дедушки почти всех нынешних начальников в СНГ.В понятии радикалов вполне легальный метод, отнять у вора. Бывают и еще худшие, пока правда на Кавказе незамеченные, которые применяли разного рода революционеры, латиносы и др.- торговля наркотиками, людьми и т.д., по сравнению с которыми кавказские методы добычи денег, кажутся идеальными.

висмар
23.11.2010, 23:16
всё перемешалось в доме облонских

dt52
24.11.2010, 06:44
Надо признать, что вначале еще при рулеже Совбезом Березовским, неплохо манипулируя Кремль суумел, светскую чеченскую попытку самостийности, перевести на рельсы межрелигиозной войны, чтобы аннигилировать идеологию чеченской независимости идеологией радикального религиозного экстремизма подводя лукаво базу талибанства и радикального "ваххабизма", что впрочем Путин и не скрывал изначально обещая перевести русско-чеченскую войну в межчеченскую. Правда вся эта каша у него расползлась по всему Кавказу и потихоньку расползается по РФ. Перефразируя песню Пугачевой "Сделать хотел козу, а получил грозу..." ))) Как говорил Ленин, без еврея в комитете, ничего не выйдет.Рано БАБ уехал на отдых в Лондонград))))