Никогда столько не врут, как во время войны…»
Страницы из рабочей тетради. Часть 49

(№10 [208] 15.07.2010)
Автор: Александр Хавчин



http://www.relga.ru/Environ/WebObjec...evel2=articles

«Они начали первыми! Наша жестокость и ложь – только ответ на их жестокости и обманы!» - так утверждает каждая воющая сторона.
Чеченцы устраивают взрывы в России, но Россия, с их точки зрения, начала первой, напав на Чечню.

Россия вынуждена была восстанавливать конституционный порядок (проводить контртеррористическую операцию) в Чечне, ибо чеченцы, с точки зрения русских, начали первыми, в одностороннем порядке провозгласив свою независимость.

Чеченцы решили выйти из состава России, ибо не могли забыть, с какой зверской жестокостью проводилась депортация их народа в 1944 г.

Советская власть депортировала чеченцев за то, что они показали себя нелояльными или даже прямыми изменниками.

У чеченцев не было причин быть лояльными к Советской власти, ибо та еще в двадцатые годы обрушила на них жестокие репрессии.

Жестокие репрессии были обрушены потому, что большинство чеченцев по-хорошему не понимали.

Чеченцы не понимали по-хорошему, потому что у них не было причин любить Россию, покорившую их после долгих войн.

Россия была вынуждена ценой больших жертв покорить Чечню, так как этот разбойничий народ мешал нормальной жизни соседей – казаков, мирных горцев.

Но вот у историка-марксиста М.Покровского находим свидетельство ротмистра царской армии, чеченца по происхождению, – человека достаточно беспристрастного и объективного. «Как русские нападали на чеченцев, грабили их имущество, убивали и пленяли людей, так и чеченцы с своей стороны не менее беспокоили русских, мстя им теми же средствами, уводя их в плен и угоняя табуны и скот… «Набеги были делом обоюдным», так что фактически невозможно установить, кто на кого стал «набегать» первым.
И совсем удивительно: часто казаки и горцы нападали вместе – на русских же и горцев же.
Еще одно подтверждение того, что ответ на вопрос «кто первый начал», определяется тем, кто и с какого пункта начал отсчет событий.

«К этому периоду превосходство в небе советской авиации стало подавляющим».
«Пять советских соколов напали на фашистский истребитель, и вскоре стервятник задымился и стал падать».
Первая фраза вызывает гордость, вторая – некоторую неловкость. «Пять стервятников напали на одного сокола» - это как-то привычно, ожидаемо, а «пять соколов нападают на одного стервятника», - что-то здесь режет глаз. Хотя что такое «подавляющее превосходство в небе»? То, что наших истребителей в несколько больше, чем немецких? И что наши штурмовики поливают свинцом беззащитную вражескую пехоту и без потерь возвращаются на базу.

Нет, нам как-то неловко за победы, одержанные «малой кровью, могучим ударом». Если победа досталось без огромных потерь и нечеловеческого напряжения, она не является предметом гордости.

«Незнаменитой» следовало бы назвать скорее не советско-финскую «зимнюю» войну, а разгром милитаристской Японии в августе-сентябре 1945. Хотя тут было все, чем гордятся народы, армии и полководцы: хорошо продуманный и детально проработанный штабистами план, храбрость и боевая выучка личного состава, сравнительно небольшие потери (на одного нашего – семь бойцов противника), многотысячные гарнизоны, сдающиеся в плен при одном появлении горстки наших…

Кстати, «миллионная Квантунская армия» к середине 1945 года была уже далеко не миллионной и по вооружению довольно отсталой.
Кстати, в воспоминаниях одного советского генерала говорится об армаде танков, которые Манштейн двинул на Крым. На самом деле у Манштейна не было танков (лишь около тридцати самоходных орудий).

Преувеличение мощи противника - давняя традиция. Несметные полчища Батыя, вторгнувшиеся в Европу, - выдумка в оправдание поражений: азиатские степи были слишком мало населены и бедны кормом, чтобы выставить «тьмы, и тьмы, и тьмы» конников.
В бессмертной поэме «Полтава» воинства Петра и Карла изображены как примерно равновеликие силы. Схватка двух титанов. Русские победили, ибо царь оказался удачливее короля, потому что счастье боевое стало служить нам, а не им, и бога браней благодатью не их, а наш каждый шаг запечатлен.
Но исторические свидетельства дают несколько другую картину.
26 июля 1709 года под Полтавой с русскими сошлись около 20 тысяч шведов плюс 3 тысячи не слишком надежных и малодисциплинированных казаков Мазепы и 8 тысяч запорожских казаков (в марте того года Запорожская сечь присягнула на верность Карлу, а в мае была разгромлена Петром).
А какими же силами располагали русские? 42 тысячи регулярного войска, до 5 тысяч украинских казаков и 3 тысячи калмыков. Огромное преимущество!
Надо еще учесть, что шведы оголодали, так как русские сумели лишить их продовольствия, разоряя белорусских крестьян (территории Белоруссии тогда принадлежали Польше, считались чужими). Сам король накануне был ранен в стычке и едва мог командовать сражением.
При этом шведы заняли два из десяти русских редутов!
Отразив наступление шведов, на следующее утро русские сами стали готовиться к атаке, имея 16-20 тысяч бойцов против четырех тысяч у противника, 70 пушек против четырех шведских.
Тем не менее, неприятель сначала теснит царское войско. Петр самолично во главе одного из батальонов Новгородского полка закрывает брешь в обороне.
Другими словами, Полтавская битва была выиграна благодаря не столько воинскому искусству и доблести, сколько другим факторам. (Правда, нельзя «арифметически» сравнивать численность солдат, забывая о том, что на стороне шведов были превосходство в выучке и кураж – они считались лучшей армией Европы).
Почему я заговорил о Полтавской битве? Потому что в учебниках истории, по которым училось наше поколение, об этой битве говорилось, как у Пушкина, - как о схватке РАВНЫХ. Советская школьная история воспитывала гордость и избегала сомнительных подробностей, способных эту гордость уменьшить. И проводилась эта патриотическая линия во всей ее чистоте и неомраченности гораздо последовательнее, чем в учебных пособиях царских времен.
Например, в одобренной Пушкиным книге Александры Ишимовой «История России» мы находим упоминание о том, что накануне Полтавской битвы Петр, уже располагая явным превосходством, боялся начинать сражение и поджидал подкрепления. И о том, что отряды Меншикова грабили и разоряли шведские прибрежные поселки. Хотя все это никому не нужные и, пожалуй, вредные мелочи.

Дореволюционный учебник истории об обстоятельствах вхождения Финляндии в Российскую империю: «В 1808 г. Россия объявила войну Швеции, вследствие отказа Швеции примкнуть к союзу северных держав против Англии». Всё понятно? Александр Павлович дружит с Наполеоном и враждует с Англией, Швеция – друг врага, значит, враг и России, почему бы не оттяпать у нее хороший кусок? (Через несколько лет Наполеон станет врагом, а Англия и Швеция союзниками, но никто и не подумает возвращать Финляндию).
Вывод: Россия всегда была верна союзническому долгу.
Тот же учебник - о причинах Крымской войны: «Она началась в 1853 году вследствие отказа Турции обеспечить права своих христианских подданных».
Вывод: Россия – надежный и самоотверженный защитник и покровитель православных.
- А если бы Турция объявила себя контролером и защитницей прав мусульманских подданных России?
- Ну, нет! Сравнили тоже – наша святая православная вера и их мусульманская… И потом, Россия же побеждала Турцию, а не наоборот.

По моим воспоминаниям, советские учебники истории, и школьные, и вузовские, преподносили нам истинные факты, не объясняя истинных причин, истинных мотивов исторических деятелей.
Возьмем историю гражданской войны. Почему Троцкий отказался подписывать Брестский мир и выдвинул дурацкий лозунг «ни мира, ни войны», а потом пришлось мир все-таки заключать, но на более тяжелых условиях? Почему Троцкий приказал разоружить чехословацкий корпус? Это толком не объяснялось. Оставалось предположить, что Троцкий был тайным врагом, предателем. Но тогда почему Ленин и Сталин сразу не разоблачили его?
Почему Учредительное собрание отказалось обсуждать декларации и декреты советской власти – такие хорошие, отвечавшие заветным чаяниям народа? Почему происходили кулацкие восстания, если кулаки, по определению, составляли незначительное меньшинство крестьян? Почему офицеры десятками тысяч шли в Красную Армию и не перебегали к белым?
Все эти вопросы не должны были возникать, ибо ответы на них были весьма невнятны.

Я беседовал со старыми ленинградцами о финской войне. Все они говорили, что в официальную версию – Финляндия совершила агрессию против СССР, обстреляла пограничную заставу – никто не верил. Все прекрасно понимали, кто на кого напал, да советская пропаганда и не слишком усердствовала в этом вопросе, не стремилась НА САМОМ ДЕЛЕ убедить, что наглые финны обидели терпеливую Россию. Но, несмотря ни на что, многие были уверены в том, что война эта – справедливая. Точнее, принято было считать, что любая война, которую ведет СССР, есть война справедливая и освободительная. На этот счет была директива Мехлиса, начальника Управления политпропаганды РККА. Действительно, государство рабочих и крестьян несет простому народу счастье и освобождение от эксплуатации, и ни малейшего значения не имеет, кто первым выстрелил и кто чьи границы нарушил. Это пустые формальности.
Как только положение на фронте улучшалось (весна 1942 года, лето 1943), Сталин давал директивы Генштабу – разработать планы ударов по Японии и Турции. Юридические основания (договор о ненападении с Японией, например) вождя народов нисколько не заботили.
«Моя страна права по определению, потому что это моя страна и она всегда права», этот лозунг - не Мехлисом и не Сталиным придуман. Римляне рассматривали все свои войны как справедливые, ибо Рим был для них центром Справедливости, Законности, Культуры и Цивилизации. Для Августина Блаженного и (900 лет спустя) Фомы Аквинского справедливой была всякая война за правое дело А правое дело есть защита и распространение христианства, и тут не имеет значения мелкая формальность – кто на кого напал.
А мы удивляемся, как исламисты могут считать справедливым и даже священным занятием нападения на мирные дома и убийство женщин и детей.

Маршал Фердинанд Фош писал в конце 1918 года Объединению русских инвалидов войны: «Если бы не Россия, Франция была бы стерта с политической карты Европы».
Редкий случай благодарности! Уже вскоре французы заговорили о том, что русские если и помогли им победить кайзера Вильгельма, то разве самую малость: «Мы бы справились и без них!».
В канун каждой годовщины Победы в нашей печати высказывается мнение, что «союзники нам если помогали, то самую малость, мы бы справились и без них!».
Так ли это?
«Три четверти сухопутных сил немцев были сосредоточены на Восточном фронте, т.е. против СССР». Но основные силы фашистской авиации и военно-морского флота действовали на Западе. Например, осенью 1942 г. Гитлер снял истребители с Востока, чтобы защитить рейх от бомбежек. Потери люфтваффе в боях против союзников были вдвое выше, чем против нашей авиации. И сколько бы еще могла продлиться война, сколько миллионов жизней мы бы еще потеряли, если бы Гитлер ударил на Восточном фронте ВСЕЙ авиацией, ВСЕМ флотом, да плюс к тому на ЧЕТВЕРТЬ усиленными сухопутными войсками?
Как видим, даже русский народ, с его всечеловечностью, стремлением к справедливости, готовностью хранить добрую память о всякой помощи, склонен в какой-то мере преуменьшать вклад союзников. Что же удивляться, если другие народы, которым менее свойственны эти прекрасные черты, проявляют недостойную забывчивость: «Русские? Да, они помогли нам победить Гитлера, но мы бы справились и без них!»

Значительная часть американских школьников и студентов полагает, что во Второй мировой войне противниками США были Гитлер и… Сталин.
Я спросил десять первых попавшихся ростовских школьников в возрасте 12-15 лет, против кого велась Великая Отечественная война. Четверо сказали, что против Германии и… Англии.
Многие американцы убеждены в том, что Вторая мировая война началась в декабре 1941 года – когда японцы напали на Перл-Харбор. Многие россияне убеждены в том, что Вторая мировая война началась 22 июня 1945 года.

Рассуждения иностранцев о том, что у русских есть «непобедимый генерал Зима», о дикарском русском фанатизме вызывают у нас презрительную усмешку. Зато с полным пониманием встречаются сетования русских генералов на непривычность афганских гор, удобную для вражеских засад чеченскую «зеленку», невыносимую жару, на восточный фанатизм и прочие объективные причины, мешавшие нам вести боевые действия более успешно.

Несколько заслуживающих доверия источников свидетельствуют, что в сентябре 1939 г., когда Германия напала на Польшу, поляки вдруг полюбили коммунистов и евреев. И возлагали на них большие надежды: спасите, мол, нашу страну, и мы вам всё простим.
Когда немцы окончательно победили - эта пылкая любовь так же внезапно испарилась.

Фашистская Италия напала на Абиссинию. Советский нарком иностранных дел Литвинов предлагает прекратить поставки хлеба Муссолини. Литвинов был наивен и не видел ничего дальше собственного носа, а Сталин был мудр, дальновиден и проницателен. Вот что он писал 2 сентября 1935 года Молотову и Кагановичу: «Чем сильнее будет драка (между империалистическими державами – А.Х.), тем лучше для СССР. Мы можем продавать хлеб и тем, и другим, чтобы они могли драться. Нам вовсе не выгодно, чтобы одна из них теперь же разбила другую. Нам выгодно, чтобы драка у них была как можно более длительной, но без скорой победы одной из сторон».
На заседании Политбюро и руководства Коминтерна 19 августа 1939 г. Сталин говорит не менее мудро и дальновидно: «Опыт двадцати последних лет показывает, что в мирное время невозможно иметь в Европе коммунистическое движение, сильное до такой степени, чтобы большевистская партия могла бы завоевать власть. Диктатура этой партии становится возможной только в результате большой войны»
Далее Вождь Народов развивает ту же заветную мысль: СССР было бы выгодно, чтобы война между империалистами продлилась как можно дольше. Победит Германия - она будет слишком истощена и долгое время будет занята установлением во Франции своих порядков. «Мы будем помогать Германии сырьем и продовольственными товарами». Проиграет Германия - там неизбежно вспыхнет коммунистическая революция. СССР сможет вступить в войну там и тогда, где и когда сочтет выгодным..
Итак, Сталин выигрывает в любом случае. Каковы мудрость, прозорливость, глубина стратегии! Прямо злость берет на Историю, не пожелавшую следовать предначертанным путем…
Но лично меня больше всего подкупает в товарище Сталине благородная ярость, которую вызвали в нем слова американского сенатора Гарри Трумэна, сказавшего с обычным для американцев цинизмом: «Если мы увидим, что выигрывает Гитлер, мы будем помогать Советам, а если мы увидим, что побеждают Советы, мы будем помогать Гитлеру».
Правда, дальше Трумэн заявил, что ни в коем случае не хочет победы Гитлера. Сталину же, по большому счету, было всё равно, кто победит - западные демократии или нацизм. В этом опять-таки проявилось его гениальное историческое чутье.

Буры сражались за правое дело, англичане же вели войну захватническую, несправедливую, империалистическую. Это мы усвоили еще в детстве, и не из научных источников, а из чудесной книги Луи Буссенара «Капитан Сорвиголова».
В англо-бурской войне сочувствие мирового сообщества было на стороне буров. Против англичан плечом к плечу сражались добровольцы – немцы, русские и французы – сочетание совершенно немыслимое ни до, ни после.
Англичане с мрачной гордостью могли бы сказать: «Вся Европа объединилась в ненависти к нам, это еще раз подтверждает особость и неповторимость нашего исторического пути!»
Луи Буссенар симпатизирует бурам как борцам за свободу (ну, и как потомкам французских эмигрантов), он мельком упоминает, что буры плохо обращаются с кафрами. По авторитетному свидетельству Марка Твена, «Буры очень набожны, глубоко невежественны, тупы, нетерпимы, нечистоплотны, гостеприимны, честны во взаимоотношениях с белыми и ЖЕСТОКИ ПО ОТНОШЕНИЮ К СВОИМ ЧЕРНЫМ СЛУГАМ».
Если уж Марк Твен, выходец с Юга США, находит, что буры жестоки с чернокожими….
Много говорилось о том, что эта война открыла новую страницу в ведении боевых действий: униформа цвета хаки, бронепоезда, пулеметы и скорострельные пушки, окопы, колючая проволока, тактика выжженной земли против партизан. Менее известно, что буры первыми напали на англичан. И что англичане, составлявшие большинство белого населения провинции Трансвааль, требовали уравнять их в правах с местными, открыть доступ к государственной службе, т.е. выступали с прогрессистских позиций.
После заключения мира Британия обязалась возместить фермерам-бурам ущерб от военных действий. Странное поведение для захватчика-империалиста!


С чего это вдруг гитлеровцы, "с отчаянием обреченных" сражавшиеся против наших войск, легко сдавались американцам и англичанам? Да с того же, с чего японцы, до последнего человека "с упорством обреченных" дравшиеся с американцами, легко сдавались нашим. Сдаются тому, в ком надеются найти меньше ожесточения, перед кем меньше виноваты.

Иван Аксаков посмеивался над англичанами: они боятся русского влияния на Балканах и уверены, что свободный проход нашего флота через Босфор и Дарданеллы якобы создаст угрозу их владениям в Индии.
- Это неразумный страх, предрассудок! Мы не собираемся нападать на Индию!
Вот так же американцы убеждают российское руководство, что страх перед продвижением НАТО на восток – неразумен, не собирается НАТО нападать на Россию.
- Шалишь, не проведешь,- отвечает российское руководство.- В политике важны возможности, а не намерения. Возможность нападения есть угроза нападения, она позволяет давить на другую сторону. Не позволим на нас давить!

В 1908 г. Василий Розанов пишет: «Японская война была необходимым предостережением, что если мы с такой же подготовкой столкнулись бы с ГЕРМАНИЕЙ!»
Если писатель Розанов понимал, то как же хорошо должен был понимать русский Генеральный штаб!
Но через шесть лет, когда действительно столкнулись с Германией, выяснилось, что даже такое недвусмысленное предостережение не было услышано, во всяком случае, в должной мере.

«Варварская бомбардировка Дрездена авиацией союзников в ночь с 13 на 14 февраля 1945 года, унесшая сотни тысяч жизней…»
Прежде всего, о количестве жертв бомбардировки Дрездена. В нашей печати назывались цифры от 90 до 150 тысяч человек Сопоставимо с количеством погибших от ядерного взрыва в Хиросиме!
Но… В октябре 2008 года немецкая авторитетная комиссия (два года работала!) обнародовала итоги расследования: по уточненным данным в тот день в Дрездене погибло от 18 до 25 тыс. человек.
Наша печать твердила, что Дрезден был вполне мирным городом – никаких военных объектов, и союзники разрушили его, чтобы продемонстрировать свою военную мощь Советскому Союзу, затруднить наступление Красной Армии и вообще «назло», ведь было известно, что Дрезден войдет в советскую оккупационную зону.
На самом деле, судя по немецким же источникам, столица Саксонии была отнюдь не безобидно-мирной целью. Около ста предприятий с числом работающих более 50 тысяч человек работали на вермахт, в том числе филиалы оптико-механического завода «Карл Цейс», авиационных и артиллерийских заводов. Именно через Дрезден, крупный железнодорожный узел, ежедневно отправлялось более двадцати составов с войсками и техникой на Восточный фронт.
Ну, допустим даже, истинной целью страшной бомбежки было не уничтожить военные объекты, а посеять панику и хаос в тылу противника. С каких пор эта тактическая задача считается незаконной!?
И вообще, с чего это вдруг советская, а потом и российская пропаганда стала проявлять такое горячее сочувствие к бывшим смертельным врагам? Возможно, крокодиловы слезы по «десяткам тысяч погибших мирных жителей» стали проливаться в нашей печати (кажется, с середины 1960-х годов) в порядке заискивания перед нынешними немцами. И чтобы напомнить им, сегодняшним, о злодеяниях союзников – т.е. бывших наших, а сегодняшних их, немцев, англо-саксонских союзников. И пристыдить: «Как же вы могли так быстро простить Америке ее преступление!»
Почему «преступление»? Да потому, что англосаксы, как мы считаем, варварски бомбили немцев, НЕ ИМЕЯ особых причин мстить им. Таких причин, какие были у советских людей. Над «ними» не измывались. «Их» так не мордовали, не доводили до такого состояния, когда за человеком молчаливо признается право на ответную жестокость.
Но правда ли, что англичанам не за что было мстить?
«Фактически уже разгромленная» Германия продолжала (до 27 марта 1945 года) обстреливать Лондон ракетами, от которых не было ни защиты, ни спасения. Т.е. за Дрезден Черчиллю был дан «достойный ответ». Всего от немецких бомбежек погибло около 20 тысяч лондонцев (и столько же жителей других городов Англии), полмиллиона человек лишились крова. Правда, это произошло за несколько лет, а не за одну ночь.
Нельзя забывать, что незадолго до «бесчеловечной акции» были освобождены немецкие лагеря смерти – наверняка это не прибавило сочувствия к немцам.
Жители Дрездена, как и всей Германии, до глубины души потрясенные уничтожением большого и красивого города, ранее вполне спокойно, а многие и одобрительно относились к зверским бомбардировкам Варшавы (сентябрь 1939 г.), Роттердама (май 1940 г.), Белграда (апреля 1941 г.), Ленинграда и Сталинграда…

Вряд ли солдаты и офицеры вермахта связывали гибель своих родных и близких от американских и английских бомб с идеей возмездия за гибель русских, польских, сербских стариков, женщин и детей от немецких пуль и бомб. Убивать одних мирных жителей, чтобы отучить их мужей, отцов и братьев убивать других мирных жителей – это, конечно, не лучший путь. Но я не знаю, существует ли в этом случае другой, хороший, гуманный и действенный, способ убедить целый народ в том, что он сделал неправильный выбор.
«Народ не должен отвечать за преступления своих правителей!» А как отделить хороший народ от плохого правительства? Если хороший народ поддерживает свое преступное правительство, защищает режим, верит преступникам-правителям?

К вопросу о том, почему немецкий народ так быстро простил (или сделал вид, что забыл) американцам их варварские бомбардировки.
Сталина очень раздражало существование Западного Берлина – инородного тела, занозы, гнойника на теле Восточной Германии. Со свойственной ему гениальностью и простотой Сталин придумал, как покончить с этим безобразием. Надо всего-навсего перекрыть дороги, связывающие Западный Берлин с Западными зонами оккупации (дело происходило в начале 1948 года, ни ФРГ, ни ГДР тогда не существовало). Перекрыть дороги – и прекратится подвоз продовольствия, топлива, всего того, что необходимо для жизни двухмиллионного города. Через несколько дней, пусть несколько недель, ввиду неизбежной голодной смерти, Берлин сам свалится в руки Вождю, как перезревшая груша.
Мнение самих берлинцев, под чьей властью они предпочитают находиться - англо-американо-французов или Дядюшки Джо, в расчет, естественно, не бралось.
Одного не учел генералиссимус. Он считал америкашек слабаками и слюнтяями, а президент Трумэн оказался парнем не робкого десятка. Он здраво рассудил, что, если проявить слабость и отдать Сталину берлинцев, авторитет США резко упадет. И приказал наладить снабжение столицы – по воздуху.
Сказано – сделано. По воздушному мосту в течение года и трех месяцев в Берлин доставлялось буквально все. Обошлось это Америке в два с лишним миллиарда долларов (в современных ценах). Было совершено 278 тысяч вылетов, перевезено два миллиона тонн грузов.
Деталь не самая важная, но запоминающаяся: летчики сбрасывали для берлинской детворы пакетики изюма и леденцов, подвешенные к носовым платкам, как к парашютикам. 20 тонн сластей ежедневно, это называлось «изюмные» бомбы.
Да, такой решимости и готовности идти на любые издержки и жертвы (несколько десятков летчиков погибли при неудачной посадке) не мог предвидеть даже Сталин, со всем его гениальным даром предвидения. И чем дальше, тем яснее становилось, что простота обернулась простоватостью и привела к всемирному конфузу.
Генералиссимус отступил, и 12 мая 1949 блокада без лишнего шума была снята.
Исторический эпизод, не прибавивший славы руководству СССР и очень скупо освещавшийся в нашей печати. Но становится более понятно, почему миллионы западных немцев изменили свое отношение к державам-победителям – кто-то явился перед ними безжалостным шантажистом, а кто-то из врага-оккупанта превратился в спасителя и покровителя.

Почему же все-таки Сталин не поверил сообщениям о нападении Германии?
В первом квартале 1941 года Гитлер поставил СССР оборудования и техники на 150 млн. марок, а СССР в ответ отправил продовольствия и сырья лишь на 131 миллион.
Из Германии поступили, в числе прочего, 20 прессов для снарядных гильз, зуборезные и карусельные станки, буровое оборудование, турбины...
«Будет ли разумный государственный деятель нападать на страну, которая, как СССР Германии, эффективно и всесторонне помогала в войне с Францией? Будет ли нормальный руководитель своими руками вооружать и увеличивать оборонную мощь страны, на которую собирается напасть? » - возможно, так рассуждал Сталин, отмахиваясь от всевозможных путаных предупреждений.

«Демократия воспитывает трусов, традиционное общество (автократия, тоталитаризм) воспитывает беззаветно смелых бойцов».
Доказывается это поведением разных наций во Вторую мировую войну. Франция, Бельгия, Голландия, Дания, Чехия, Норвегия, если и оказали вермахту военное противодействие, то слабое, да и потом движение Сопротивления оккупантам не приобрело массового размаха. А кто действительно не смирился с поражением, не покорился фашистам, так это Польша и Сербия, а также Греция и Албания – страны, в которых довоенные режимы были диктаторскими или автократическими.
Да, но англичане и финны, нации вполне демократические, показали себя отважными и упорными воинами…
Почему Франция в 1940 году так быстро сломалась? Ведь она располагала немалым военно-техническим потенциалом, нападение Германии не могло быть неожиданным, у населения не было причин ненавидеть свое демократически избранное правительство, и кровавой «чистки» высшего командного состава, в отличие от СССР, там не было.
Но давайте посмотрим на карту: расстояние от франко-бельгийской границы до Парижа примерно вдвое меньше, чем от Львова до Киева. У французов не было в запасе необъятных просторов для отступления и маневрирования, не было времени, чтобы справиться с растерянностью, организовать партизанские отряды, подполье. Оккупационный режим в Западной Европе был мягче, чем в Польше и Сербии, во всяком случае, не так жесток, чтобы довести значительную часть населения до отчаяния, до готовности хоть голыми руками бороться с врагами.
Наконец, посмотреть на карту стоит, чтобы вспомнить, что в Дании, Голландии, Бельгии, Чехии нет таких подходящих для партизанских действий лесных и горных массивов, как в Польше, Сербии, Греции и Албании.
А еще можно напомнить, что армии фашистской Италии и патриархальной крестьянской Румынии не особо отличились на полях сражений.
Итак, от особенностей национального характера и географических условий народная отвага зависит никак не меньше, чем от политического строя.
Израиль не имел традиций воинской доблести, дворянства как костяка офицерского корпуса. Общественный контроль сковывает армию по рукам и ногам. А кто им противостоит? Арабы – бесстрашные сыны Аллаха. Бедность, духовность, осознание своего особого исторического пути, славные боевые традиции, презрение к смерти. Плюс щедрая помощь со стороны второй сверхдержавы вооружениями и «кадрами, овладевшими техникой», военными советниками. Казалось бы, ясно, кто должен был побеждать во всех войнах!
Значит, демократия не всегда воспитывает трусов, а диктатура не всегда воспитывает смельчаков. Все гораздо сложнее.

Генерал Дмитрий Михайлович Карбышев принял мученическую смерть в концлагере Маутхаузен 18 февраля 1945 года. Эсэсовцы-охранники держали пожилого изможденного человека под холодным душем, и у него не выдержало сердце.
Но откуда возникла легенда, будто пленный генерал превратился в глыбу льда? Маутхаузен – это не Санкт-Петербург, не Сибирь, 18 февраля 1945 года здесь было довольно тепло – ни ниже минус одного, минус двух градусов. При такой температуре никак не могло получиться ледяной глыбы.
Значит, кому-то, и как бы не Самому Главному, показалось, что смерть генерала в действительности была недостаточно художественной, а зверство гитлеровцев - недостаточно картинным. Чтобы создать полноценную легенду, подлинные события должны быть представлены более эффектно, выпукло, ярко. «Жертву обливают водой на лютом морозе, и она превращается в глыбу льда. Как в романе Лажечникова «Ледяной дом».
Когда же обман «обычный военный» становится кощунственным?

Бисмарк шутил, что никогда столько не врут, как во время войны, после охоты и до выборов».
Ложь до выборов - это посулы, ложь после охоты – это бахвальство. А во время войны вранье – военная хитрость, дезориентация противника и воодушевление своих, святая ложь, чуть ли не единственный законный и одобряемый вид обмана.
И так пишется история! Ее ведь пишут победители, которые ОБЪЯСНЯЮТ, почему они победили, и которым верят, а проигравшим дозволено только ОПРАВДЫВАТЬСЯ, что всегда вызывает скепсис.
Победителей не судят, по отношению к ним даже суд истории проявляет некоторую снисходительность, молчаливо позволяя бахвалиться, преувеличивать свою доблесть и задним числом выдавать ошибки за плод обдуманной стратегии, не понятной профанам.
В некоторых странах с документов рано или поздно снимается гриф «секретно» – и мы узнаем всю правду о коварных замыслах и подлых делах чужих правительств. В других странах гриф секретности снимается не так легко. И гражданам приятно думать, что у их правительств не было ни коварных замыслов, ни подлых деяний.
___________________________
© Хавчин Александр Викторович