Русские в плен не сдаются"? Нет ничего более далекого от реальности! Кулехов М.
http://worldcrisis.ru/crisis/2581174

Всю свою историю Россия непрерывно воевала. Официальная версия гласит, что это враги нападали на Россию, а она только защищалась. При более внимательном рассмотрении эта версия выглядит весьма сомнительно.

Осаждали ли войска Казанского ханства Москву? Нет. Пытался ли Казанский хан завоевать Русское царство? Тоже нет. Спросим иначе – пытался ли казанский посланник в Москве влиять на то, какого царя на московский трон посадят? И этого тоже не было. А вот московские посланники в Казани непрерывно интриговали, продвигая на казанский престол своих ставленников. Закончилось все, как мы знаем, походом царя Ивана Грозного и взятием Казани.

Нападал ли на Москву хан Сибирский? Нет. Да и далековато было ему до Москвы-то. А вот российские войска на Сибирь напали. И завоевали.

Нападал ли на Россию Ливонский орден? Нет. Когда-то, лет за триста до появления России, у Ливонского ордена были столкновения с Новгородской республикой за то, кто будет собирать дань с эстов и чуди. Но даже на территорию Новгорода ни один ливонский рыцарь не ступил. Впрочем, и это было «давно и неправда», и даже с Ледовым побоищем сегодня больше вопросов, чем ответов. Во всяком случае, когда возникла Россия с царем Иваном Грозным на престоле, Ливонский орден давно уже не был рыцарским, и нападать уже ни на кого не мог физически. Напал на Ливонию царь всея Руссии Иван Грозный. И уже не его заслуга, что в защиту Ливонии (не без корысти, безусловно) выступил великий князь Литовский и Русский, позже ставший королем Речь Посполитой.

Нападал ли на Россию шведский король Карл Двенадцатый? Нет – и не собирался. У Карла как раз шла с датчанами традиционная меж-скандинавская разборка. Меньше всего его интересовала какая-то там заснеженная Московия. Напал как раз царь Петр Алексеевич – пользуясь тем, что шведы увязли в войне с датчанами, он осадил шведскую Нарву. И не его заслуга, что взять ее он не сумел, что осада затянулась, а Карл, узнав об «ударе в спину», сумел оперативно доставить свое войско под Нарву, и, будучи в многократном меньшинстве, наголову разгромил армию Петра.

Весь XVIII век Россия постоянно нападает на своих соседей. Да и не только на соседей. С Пруссией у России даже общей границы не было. Пруссия не представляла угрозы России даже теоретически. Но, пользуясь тем, что король Фридрих увяз в войне со всей Европой (Священной Римской империей во главе с Австрией, и с Францией в придачу, не имея на континенте ни одного союзника), Россия вторгается в Пруссию, захватывает сперва ее одну столицу – Кенигсберг, а позже и другую – Берлин.

В конце столетия Россия вступает в войну с Францией. Где Россия – и где Франция? Какую угрозу России несли все эти дантоны и робеспьеры? Какие такие у России особые интересы в Албании? В Италии? В Швейцарии? Но там геройствуют Суворов и Ушаков. Иначе, как агрессией, это не называется.

Неоднократные нападения России на Францию привели к ответной реакции. Ко вторжению Наполеона в 1812 году. Но, не забудем – задолго до Бородина и Березины были и Итальянский поход Суворова, и Аустерлиц, и Эйлау, и Фридланд. Сражения русской армии на чужой территории.

В Крымской войне англичане, французы, турки и сардинцы осадили и взяли Севастополь. Воистину, этот «город русской славы» кто только не брал – кроме русских! Но что этому предшествовало? Вторжение российской армии в Дунайские княжества, принадлежавшие османскому султану. Нападение эскадры адмирала Нахимова на турецкий порт Синоп. Да, в Синопе спрятались турецкие транспорты, которые, вероятно, контрабандою доставляли оружие горцам Кавказа, воюющим против России. Поймать их на месте преступления Нахимов не сумел. Перехватить их в море, в нейтральных водах – тоже. Он откровенно, без объявления войны и ультиматума, напал на чужой порт. Агрессия в чистом виде. Кто ж виноват, что для обуздания агрессии турки запросили помощи у Европы?

И через 20 лет русско-турецкую войну 1877 года начали опять-таки не турки. И на российскую территорию турки не посягали. Это российские армии вторглись на турецкую территорию, и кое-как (Плевна!) все-таки принудили турок сдаться.

Еще через 30 лет началась война с Японией. Она идет далеко от России. Лишь под самый конец войны японцы высадили десант на Сахалине. А началась война из-за того, что Россия в нарушение прежних договоренностей вводит войска в Корею. Которую до того и Россия, и Япония договорились считать нейтральной. Понятно, что японцы посчитали это агрессией и угрозой себе. За 10 лет до того из-за Кореи они уже воевали с Китаем. Не знать это в России не могли. Знали – и намеренно вели дело к войне. Которая шла вдали от российской территории (Порт-Артур не в счет).

Первую Мировую войну, по большому счету, начала Сербия. Всем с самого начала было ясно (а вскоре и подтвердилось), что за убийством австрийского наследника престола стоят сербские спецслужбы. Демонстративный отказ сербов позволить австрийцам найти террористов-убийц вызвал закономерную реакцию. Ни одно государство не может позволить иностранцам на своей территории убивать высших государственных сановников. Россия заступилась за террористов. В защиту террористов Россия объявила мобилизацию, угрожая Австрии. По сути, Россия отстаивала право террористов действовать безо всяких границ. Что там про Софью Перовскую? Смешно.

В 1941 году Гитлер вторгся в СССР. Это безусловный факт. А теперь посмотрим на его предысторию. За 10 лет до того, в 1931-м году, Сталин заявляет: у нас в запасе 10 лет чтобы догнать страны Запада. Если не догоним – нас сомнут. Все так и поняли: речь идет о войне. О войне, в которой СССР намерен принимать участие. На какой стороне? Вскоре и это стало ясно. В 1935 году СССР заключает союзный договор с Францией и Чехословакией. Направленный против Германии – никто не сомневался. В 1938 году – Судетский кризис. СССР мобилизует армию и двигает ее к границе. Угрожая Германии. Тогда война не состоялась – главным образом из-за нежелания чехов защищаться, ну и из-за нежелания Англии и Франции дать СССР позволения воевать. Без такой санкции, понятно, Сталин воевать нее решился.

На следующий год – Польша. Гитлер объявляет ей ультиматум. Всем известно, какие отношения были у СССР с Польшей. Не союзники, более чем. Тем не менее буквально на следующий день после германского ультиматума Сталин обращается к англо-французам с предложением – вместе воевать против Германии. На Московских переговорах все было сказано откровенно. СССР готов вступить в войну, даже понимая, что главную тяжесть придется вынести ему. Нужно только официальное разрешение Лондона и Парижа. Пусть участие Англии будет символическим. Пусть французы будут вести себя скромно. Дайте команду! Команды не последовало. СССР заключил с Германией договор о ненападении и отхватил себе восточную часть Польши. Но кому надо – те поняли. 10 октября 1919 года, когда Польша уже пала окончательно, собрался британский парламент, чтобы обсудить ситуацию. В войну-то Британия все же вступила из-за Польши. Да и в отношении СССР надо определиться: как расценивать то, что он с Гитлером делил Польшу? Черчилль тогда в выступлении сказал: фактически у Гитлера появился Восточный фронт. Это понимал Черчилль. Но это не мог не понимать и Гитлер.

Безусловно, нападение на СССР осуществила Германия, и тут нет места рассуждениям про пресловутую «операцию «Гроза», следов которой так и не сыскано ни в архивах, ни в конкретных действиях конкретной Красной армии. Но в той или иной форме полноценное военное столкновение между СССР и Германией в любом случае было неизбежно – и неизбежность эта была подготовлена именно советской довоенной политикой. СССР выбрал себе сторону, и был готов воевать.

***

Определить качество ведения войны, кто как воевал непросто. Самый первый взгляд – по итогам войны в целом – далеко не всегда корректен: бывает же и так, что навалятся вдесятером на одного, с огромным перевесом в живой силе, технике, ресурсах – и как бы упорно и грамотно ни сражались обороняющиеся, их все равно числом задавят. Результат очевиден, но цена этого результата зачастую может и сделать ничтожным выигрыш в результате победы. «Пиррова победа» - термин, придуманный далеко не сегодня.

Цена победы, соотношение затрат и приобретений везде, и на войне в том числе имеет крайне важное, решающее значение. Только вот как оценивать эту цену? Чаще всего считают по числу убитых. С одной стороны, подход верный, но есть множество сложностей. Убитых сосчитать не так-то просто. Давно известно стремление всякого командира занижать число своих потерь и завышать число потерь противника. Великий русский полководец Александр Васильевич Суворов был, как известно, на язык остер и оставил после себя множество тому устных и письменных свидетельств. Однажды, после очередной победы над турками, к нему обратился штабной офицер с вопросом: «Цифры потерь противника подаются разные. Какие данные сообщать в реляции в Петербург?» «Да пиши больше! - отвечал Суворов. - Чего их, басурманов, жалеть?» Так что когда в учебниках пишется, что в каком-нибудь Рымникском сражении турок побито десятки, а то и сотни тысяч – стоит помнить: это заслуга не суворовских гренадеров, а суворовских штабных писарей.

Далеко не всегда точно считаются и свои потери. Иногда, в особо напряженных ситуациях, всем вообще наплевать, сколько там в точности погибло – главное, ситуацию спасти, любой ценой, «мы за ценой не постоим». И лишь потом, возможно, если время будет и руки дойдут, как-нибудь на глазок прикинут – а сколько было, и сколько в строю осталось. Ходить и считать на поле боя – это бывает весьма редко.

Поэтому, хотя число убитых с той и другой враждующей стороны и может быть хорошим показателем, но, во-первых, точно подсчитать их весьма непросто. А во-вторых – тут тоже может играть роль фактор численного и технического превосходства одних над другими. Скажем, во время войны США во Вьетнаме американцы потеряли около 60 тысяч убитыми, вьетнамцы – два миллиона. И всем понятно, разумеется, что это – в первую очередь результат громадного технического перевеса армии США, которая могла себе позволить вести активную войну в воздухе, используя массы реактивных самолетом, вертолетов, стараясь бить противника издали, сберегая своих солдат. При этом, что примечательно, войну все же выиграли вьетнамцы – Вашингтона они не взяли, но американцев заставили уйти, то есть своих целей добились.

Наилучшим показателем качества ведения войны, качества армии (и народа в целом) воюющей страны, настроя нации на войну, по серьезному размышлению, будет не число потерь убитыми, а число пленных, сдавшихся противнику. Тут сразу снимается множество проблем. Во-первых, число пленных учитывается намного лучше, чем число убитых и даже раненых. Ведь каждый пленный, попавший в руки противника – это едок, его надо размещать, его надо кормить хоть как-то, впроголодь, но надо. Очень часто пленный – это еще и рабочая сила, пусть с любыми ограничениями Гаагской конвенции, но уж разбирать руины его заставить можно. Это тоже требует учета численности пленных, используемых на работах. А с другой стороны – попавший в плен это тот, кто предпочел возможной гибели более-менее сносную жизнь в тихом, хотя и вражеском, тылу. Интересы ведущего войну государства, его идеология и декларации отходят на второй план перед собственными интересами. То есть число попавших в плен солдат конкретного государства весьма наглядно характеризуют, насколько это государство со своими устремлениями отвечает настроениям его народа, насколько его интересы с интересами народа совпадают.

И еще. Довольно сложно оценивать войны далекого прошлого, которые велись 200, 300 или тысячу лет назад. Тогда могли и пленных не брать – либо всех захваченных тут же истребляли, или, наоборот, сложивших оружие распускали по домам без счету, довольствуясь тем, что они больше не воюют. По большому счету, нормально учитывать пленных (да и то не всегда и не везде) стали только в XVIII-XIX веках, и особенно с принятием международных конвенций о правилах ведения войны. Это уже ХХ век. Поэтому мы не будем выяснять заведомо непостижимую цифру пленных, взятых, скажем, монголо-татарами при взятии Рязани или армией Ивана Грозного – при взятии Казани. Этого мы никогда не узнаем. Мы будем рассматривать войны прошлого, ХХ века – благо они были достаточно часты и достаточно масштабны, чтобы дать нам внятное представление о том, что мы хотим понять.

***

Первой в ХХ веке войной с участием России была Русско-Японская война. Далекая по театру военных действий от всех тогдашних российских «центров», достаточно сомнительная с точки зрения мотивации, она оказалась весьма показательной для характеристики Российской империи в целом, не только с военной, но и с экономической, политической, сословно-классовой и т.д. позиции. Кстати, убитыми японцы потеряли намного больше – 87 с лишним тысяч[1] против 25 с небольшим тысяч, потерянных российской армией[2]. Зато по пленным ситуация ровно противоположная. Русских в плен японцам сдалось 74 тысячи 588 человек. Японцев же к русским в плен попало лишь две тысячи. Речь идет о пленных, помещенных в лагеря для военнопленных. Эта оговорка важна, так как японцы, совершенно не рассчитывая на столь огромное число пленных противников, оказались к этому совершенно не готовы. И при любой возможности старались отпускать пленных русских домой, взимая с них подписку о неучастии в войне против Японии. Так были отпущены по домам экипажи «Варяга» и «Корейца», взятые в плен в первый же день войны после боя в Чемульпо. То, что рассказывается в официальной пропаганде («врагу не сдается наш гордый «Варяг») – совершенный миф. Крейсер «Варяг», получивший несколько попаданий вражеских снарядов, добровольно отступил с поля боя и был затоплен на мелководье, что позволило японцам вскоре его поднять и после минимального ремонта (машины, котлы, орудия – все осталось прежним, тем же самым) вступил в строй японского флота. Где и прослужил около десяти лет (больше, чем под российским флагом). После чего японцы на нем еще и заработали: продали его обратно России за 4,5 миллиона иен (все их расходы на подъем и ремонт обошлись в 1,5 миллиона иен). Команда же после боя в Чемульпо подписала японскому адмиралу Уриу обязательство больше против Японии не воевать, и именно на этом условии японцами была отпущена по домам. Так что моряки «Варяга» - тоже пленные, но в статистику не попали.

Вообще, Россия в этот момент стала для Японии, пожалуй, главным поставщиком военных кораблей. Платить за заказы в Англии или Германии Японии было уже нечем, и русские им очень здорово помогли восполнить потери.

Так, в 1906 году из девяти броненосцев первого класса Японии пять были бывшие русские («Полтава» - Tango, «Пересвет» - Sagami, «Ретвизан» - Hizen, «Орел» - Iwami, и «Победа» - Suwo). Из пяти броненосцев береговой обороны Японии Россия «поставила» три – Mishima («Адмирал Сенявин»), Okinoshima («Генерал-адмирал Апраксин»), Iki («Николай Первый»). Три крейсера первого ранга – тот самый «Варяг» (Soya), броненосный «Баян» (Aso) и «Паллада» (Tsugaru). Крейсер второго ранга от русских японцам достался только один, зато самый быстроходный – «Новик» (Suzuya). Эти «российские поставки» позволили японцам восполнить потери в войне и уверенно дотянуть до того времени, когда в строй стали вступать уже корабли собственной постройки.

Соотношение потерь пленными – в 37 с лишком раз в пользу японцев – вообще прекращает все рассуждения о том, что «могло бы быть», если бы, скажем, война продлилась еще год или два, и Россия отправила бы в Маньчжурию еще больше войск. Могло бы быть лишь одно – число пленных русских у японцев было бы еще больше. Не было желания у русских воевать, они вполне с готовностью сдавались, совершив для приличия некие телодвижения, могущие сойти за боевые действия.

Кстати, отказались вернуться из японского плена 110 человек. Цифра небольшая, но звоночек уже прозвучал вполне определенный.

Шок от столь сокрушительного разгрома «великой военной европейской империи» «макаками» с далеких тихоокеанских островов был громадным для всех – не в последнюю очередь для самих японцев, которые такого не ожидали.

***

Как уже сказано, Первая Мировая, она же Великая, она же Империалистическая война, начата именно Россией. «Патриотический порыв» кампании в защиту террористов-цареубийц в России прошел довольно быстро. Идти под огнем на поле боя – это вам не толпой стекла бить в германском посольстве, и не грабить магазины с немецкими вывесками.

Уже в самой первой крупной операции в Восточной Пруссии (август 1914 года) русская 2-я армия Самсонова потеряла 20 тысяч убитыми – и 50 тысяч пленными. Пленные раненые тогда учитывались отдельно, как имеющие «уважительные причины» (в смысле – не могли ни отбиваться, ни отступать), таких было 20 тысяч. Остальные 30 тысяч сдались в плен, как говорится, в здравом уме, в трезвой памяти и с оружием в руках.

Так завершился уже первый же месяц участия России в Мировой войне. В целом же потери России в 1914-17 годах на фронтах Мировой войны (не забудем: Россия вышла из войны фактически на год раньше всех остальных участников) составили: убитыми (и умершими от ран) 2 миллиона 254 тысячи человек, а пленными – 3 миллиона 343 тысячи человек[3]. В разных источниках цифры различаются: так, Борис Урланис[4] называет цифру 1 млн. 435 тысяч пленных русских только в Германии, а генерал Н.Н.Головин[5] считает в австрийском плену к концу 1917 года 1 млн. 32 тысячи пленных русских.

Современники ясно видели это нежелание солдат воевать и их стремление сдаваться в плен. Генерал А.А.Брусилов, тогда – командующий 8 армией, в июле 1915 года отдает приказ: «Иметь особо надежных людей и пулеметы, чтобы, если понадобится, заставить идти вперед и слабодушных». Какие там «сталинские заградотряды» - до них еще целая эпоха, но пулеметы в спину наступающим – это вот уже когда практиковалось.

Русское командование пыталось бороться с большим количеством добровольно сдавшихся в плен. Так, в приказе по 2-й армии генерала от кавалерии С.М. Шейдемана от 10/23 октября 1914 года, предвосхищавшем многие драконовские советские приказы времен Великой Отечественной войны, говорилось: «Предписываю начальствующим лицам разъяснять всем чинам армии статьи закона. Предписываю подтвердить им, что все сдавшиеся в плен, какого они ни были бы чина и звания, будут по окончании войны преданы суду и с ними будет поступлено так, как велит закон… Требую сверх того, чтобы о всяком сдавшемся в плен было объявлено в приказе по части с изложением обстоятельств этого тяжкого преступления, это упростит впоследствии разбор их дела на суде. О сдавшихся в плен немедленно сообщать на родину, чтобы знали родные о позорном их поступке и чтобы выдача пособия семействам сдавшихся была бы немедленно прекращена. Приказываю также всякому начальнику, усмотревшему сдачу наших войск, не ожидая никаких указаний, немедленно открывать по сдавшимся огонь орудийный, пулеметный и ружейный».

Командующий 8-й армией генерал от кавалерии А.А. Брусилов, обращаясь к командиру 8-го армейского корпуса генералу от инфантерии Н.А. Орлову, даже призывал войска учиться у «германца», имея в виду очень небольшое число взятых в плен солдат германской армии: «Последнее время замечаются печальные позорные явления: в плен попадают нераненые нижние чины. Дело офицеров воспитывать нижних чинов, внушать им, что сдача в плен здоровым – это бесчестно, позорно, такие люди клятвопреступники, так как целовали крест драться до последней капли крови. Требую это настойчиво приводить в сознание нижних чинов. В этом случае нужно подражать не австрийцам, а германцам»[6].

Как это там, «нет пленных – есть предатели»? Авторство этого принципа совершенно безосновательно приписывают Сталину: максимум, что он мог – лишь повторить принципы российских генералов Его Величества.

Для сравнения: в российском плену числилось 1 млн. 737 тыс. австро-венгерских и 177 тысяч германских пленных[7]. Правда, здесь кое-что нужно уточнить. Дело в том, что с самых первых дней, вступая на территорию Германии и Австро-Венгрии, российские войска захватывали и гражданских лиц призывного возраста, зачисляя их также в «пленные». Общее число интернированных гражданских лиц германского и австро-венгерского подданства составило соответственно 101 тыс. и 154 тыс. человек[8]. Так что массовые депортации по этническому признаку – тоже не изобретение сталинского СССР, а обычная практика России задолго до большевиков.

Всего же соотношение потерь пленными на Восточном фронте между основными участвующими сторонами (без учета румын, с одной стороны, турок и болгар – с другой, без учета Кавказского фронта) выглядит так:

Россия – 3 млн. 343 тысячи.

Германия – 98 тысяч.

Австро-Венгрия – 1 млн. 194 тысячи.

Высокое число пленных австрийцев отрицательно характеризовало боеспособность армии «лоскутной империи», которая, как известно, по итогам войны приказала долго жить. Народам ее эта война была чужда. Что же говорить про Российскую империю – ее солдаты сдавались в плен втрое чаще.

Всего страны Антанты в ходе Первой Мировой войны потеряли пленными 5 млн. 141 тысячу человек. Более половины из них приходятся на Россию, следом идет Италия (про боеспособность которой рассказывали анекдоты) – она потеряла пленными 569 тысяч человек (при потере убитыми 462 тысяч). Россия, потерявшая пленными более чем в полтора раза больше, чем убитыми, вообще выпадает из оценки. Такой готовности сдаваться в плен не показала ни одна из воюющих армий.

Для полного представления можно сравнить еще по странам число пленных и число убитых. Так, Германия на Восточном фронте потеряла убитыми 219 тысяч – в два с лишним раза больше, чем пленными (98 тысяч). Британская империя (в целом, считая и Канаду, и Индию, и все остальные страны) потеряла убитыми 675 тысяч, пленными – 346 тысяч. Франция при 1 млн. 385 тысячах убитых потеряли пленными 446 тысяч человек. В три раза меньше – не забудем, что за Францию воевали тысячи сенегальских негров и вьетнамцев-аннамитов, которым Франция была более чем не родиной. Так массово, как русские, в плен не сдавался никто.

***

Все это не предмет дискуссии, а просто предмет элементарного знания. Но мы, помня все это, вернемся к предмету нашего обследования – к оценке готовности солдат и офицеров России (в формате СССР) воевать в интересах этого государства. К тому, скажем прямо, насколько государство СССР-Россия было для них «своим».

Размер людских потерь СССР во Второй Мировой войне вообще представляет собой предмет ожесточенных споров. Причина понятна, так как именно эта война, а вернее – победа в ней, «культ 9-го мая», является основой идеологии поздне-советского и пост-советского периода. Если бы не нападение Гитлера в 1941-м и не победа в 1945-м, СССР, безусловно, распался бы намного раньше. Лишь иррациональный страх, «лишь бы не было войны», являлся единственной скрепляющей его силой в последние три десятка лет. И сегодня, уже после распада советской империи, крупнейший ее осколок – Российская федерация – сохраняет себя почти исключительно за счет «культа Победы». Ничего больше, по сути, не является для нее общей идеологией. Понятно, почему так панически российский официоз воспринимает любые попытки критически оценить известные данные о потерях, а уж тем более – оспорить официальную точку зрения.

Эта точка зрения изложена в статистическом исследовании «Гриф секретности снят: Потери Вооружённых сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах»[9], вышедшем в 1993 году, и в его обновленной версии «Россия и СССР в войнах XX века» (2001 год)[10]. Оба исследования проводились под руководством генерала Кривошеева. В них приводится цифра попавших в плен 4 млн. 559 тыс. военнослужащих РККА, ВМФ и войск НКВД (включая пограничные войска). Эти цифры оспариваются другими авторами. Так, Лопуховский Л.Н., Кавалерчик Б.К в своем исследовании «Когда мы узнаем реальную цену разгрома гитлеровской Германии?» вполне аргументировано, с использованием российских и немецких данных, приводят цифру не менее 5 млн. 880 тысяч пленных советских военнослужащих (из них 82 тысячи взято в плен румынами, и 64 тысячи – финнами). В немецком плену погибло около 2,8 млн. чел., или почти половина из всех попавших туда советских военнопленных[11].

А весьма дотошный исследователь И.И.Ивлев, много лет кропотливо изучающий документы советских и германских архивов, все публикации, появляющиеся на эту тему в России и за рубежом, приводит еще более масштабные цифры – 7 млн. 450 тысяч попавших в плен советских военнослужащих (из которых в плену погибло около 5,4 млн. человек)[12].

По итоговым немецким документам ОКВ, на Восточном фронте было взято 5754 тыс. военнопленных

[13]. С учетом пленных советских солдат, взятых финской и румынской армиями, Б.В.Соколов оценивает общее количество взятых в плен советских военнослужащих в 6,3 миллиона человек[14].

Подсчеты ОКВ, однако, явно не полны. Почему? Ну, во-первых, хорошо известны случаи, когда сдавшихся в плен советских военнослужащих расстреливали сразу же на месте («Евреи и коммунисты – шаг вперед!»), и делали это не только эсэсовцы, но и подразделения Вермахта, во всяком случае, в первые месяцы войны. Во-вторых, также известно, что часть «своих» пленных командиры германских частей оставляли у себя, не показывая их в отчетности вышестоящему командованию – «наши иваны» служили у них поначалу возчиками, кашеварами, а позже становились в строй и участвовали в боевых действиях уже на германской стороне. Эта категория «хиви» (от Hilfswillige – добровольные помощники) насчитывала сотни тысяч человек. С 1941 года по мере продвижения вермахта число «добровольных помощников» непрерывно росло. Уже в апреле 1942 их было 200 000 человек, а в июле 1943 — уже 600 000. Для управления этими людьми был создан специальный пост «генерал-инспектора восточных войск». Штаты пехотной дивизии Вермахта, установленные со 2 октября 1942 года, предусматривали наличие 2 005 «вольнонаёмных» на 10 708 человек немецкого личного состава, что составляло около 19 % общей численности. Кроме того, было немало и отдельных «восточных частей», сформированных как из военнопленных, так и из местных добровольцев. В группе армии «Север» такие отряды были известны как «местные боевые соединения» (Einwohnerkampfverbande), в группе армии «Центр» — как «служба порядка» (Ordnungsdienst), в в группе армии «Юг» — как «вспомогательные охранные части» (Hilfswachmannschaften). На февраль 1943 численность данных формирований составляла 60-70 тыс. человек[15].

Максимальная единовременная численность всех категорий «хиви» достигала 800—900 тыс. человек[16].

Видимо, эту цифру (около 6 миллионов) следует считать на сегодня наиболее основательной (почти 7,5 миллионов у Ивлева, возможно, стоит подвергнуть сомнению – не исключено, что в нее попали и гражданские лица призывного возраста, и партийно-советские функционеры, захваченные на оккупированной территории). В общем, не отвергая и «максимальной» оценки с ходу, будем исходить из более «умеренного» числа в 6 миллионов пленных.

Что это в сравнении с другими участниками войны?

По итогам Второй Мировой войны, например, у Японии число пленных исчисляется в 4,5 миллиона человек. У Франции – 2 миллиона 675 тысяч. Почти миллион (990 тысяч) – у Польши. Но все эти страны капитулировали, поэтому в число пленных здесь входит личный состав армий, сложивших оружие именно в результате капитуляции. Сама Германия капитулировала 8 мая 1945 года, и в результате в плен победителям сдались 11,6 миллиона германских солдат (в том числе на Западном фронте – 8 миллионов человек)

[17]. Но их нельзя уравнивать с взятыми в плен на поле боя. Они выполняли приказ своего командования, а не поднимали руки по своей инициативе, как советские пленные. Мы считаем только пленных, взятых на поле боя.

Германский Восточный фронт в борьбе против Красной Армии до конца января 1945 года потерял 1 млн. 25 тыс. пропавшими без вести (не все они попали в плен, многие погибли, но их останки не найдены). В период с 1 января по 30 апреля 1945 года из 1 млн. пленных из состава сухопутных сил Германии 615 тыс. было взято на Западном фронте (290 тыс. – в январе – марте и 325 тыс. – в апреле в Рурском котле)[18], число пленных в Италии можно оценить в 10 тыс., остальные 375 тыс. пленных были взяты на Восточном фронте[19]. Таким образом, всего советские войска взяли в плен не более 1,4 миллиона немецких солдат (в том числе около 220 тысяч из состава «восточных войск» - бывших советских военнослужащих и граждан СССР, с оружием в руках воевавших против СССР[20]). Соотношение, таким образом, многократное – более чем в четыре раза (причем почти треть пленных пришлось на последние два месяца войны, и среди них уже было много «фольксштурмовцев»). Столкновение же кадровой Красной армии с кадровым Вермахтом, имевшее место в 1941 году, окончилось для советских войск хорошо известной катастрофой.

Отдельным показателем является и беспримерный размах советского коллаборационизма. Безусловно, сотрудничество с оккупантами было во всех оккупированных Германией странах. Но нигде оно не было столь массовым, как в СССР. В конце концов, французские коллаборационисты считали себя подданными Французского государства, возглавляемого маршалом Петэном, законным правителем, и выполняли его приказы. Советские же граждане обеспечили Германию целой армией численностью около 1,2 миллиона человек[21], выполнявших основную «работу» по борьбе с партизанами (как на территории СССР, так и в Югославии, Италии, Франции), сражавшейся на Восточном фронте и защищавшей Атлантический вал на берегах Ла Манша летом 1944 года. Они продолжали сопротивление даже после капитуляции Германии (в Прибалтике до 10 мая, а на Нормандских островах – до 14 мая 1945 года).

Так что и во Второй Мировой войне русские не изменили своему обыкновению – они продолжали держать мировое первенство по числу сдавшихся в плен.

***

В чем же дело, почему во всех войнах, которые вела Россия, русские там массово сдаются в плен – и нередко переходят на сторону противника? Это не объяснить природной «трусостью» - когда надо, когда есть за что, русские дерутся не хуже других, это тоже известно. Судя по всему, ключевым является именно то, что это – войны России. Это Россия ведет войну, которая не нужна, чужда русским. Более того: русские, кто отчетливо, кто подспудно ощущая Россию своим врагом, готовы выступить против нее даже на стороне вчерашнего противника.

Причем, отметим, что тут даже дело не в одном антибольшевизме (на что можно бы списать массовую сдачу в плен и массовый коллаборационизм в годы Великой Отечественной войны). Русские не хотят воевать в войнах России и в царскую ее эпоху. Не большевики послали русских воевать с японцами «за дрова» в Маньчжурию. Не большевики послали их умирать на полях Галиции и в Мазурских болотах. Всякая война России для русских – чужая и чуждая. Несмотря на все усилия российской пропаганды, будь то Россия царская, демократическая или советская.

[1] Кувата Э., Маэхара Т. Нихон-но сэнсо (Войны Японии). Токио: Хара сёбо, 1976

[2] Россия и СССР в войнах ХХ века. Потери вооруженных сил. Статистическое исследование / Под ред. Г.Ф. Кривошеева. М.: ОЛМА-Пресс, 2001

[3] Россия и СССР в войнах ХХ века. Потери вооруженных сил. Статистическое исследование / Под ред. Г.Ф. Кривошеева. М.: ОЛМА-Пресс, 2001

[4] Урланис Б. Ц. Войны и народонаселение Европы. — Москва., 1960

[5] Головин Н.Н. «Военные усилия России в мировой войне» в 2-х томах. Париж, 1939

[6] Цит. по: Нелипович С.Г. Ладья Харона.

[7] Урланис Б. Ц. Войны и народонаселение Европы. — Москва, 1960

[8] Нелипович С.Г. Репрессии против подданных «центральных держав» // ВИЖ. 1996. N 6.

[9] Гриф секретности снят. Потери Вооружённых сил в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. 1993. Руководитель авторского коллектива Г.Ф. Кривошеев.

[10] Россия и СССР в войнах ХХ века. Потери вооруженных сил. Статистическое исследование / Под ред. Г.Ф. Кривошеева. М.: ОЛМА-Пресс, 2001

[11] Лопуховский Л.Н., Кавалерчик Б.К Когда мы узнаем реальную цену разгрома гитлеровской Германии? // Умылись кровью? Правда и ложь о потерях в Великой Отечественной войне. - М.: Яуза : Эксмо, 2012

[12] И.И. Ивлев «…А в ответ тишина – он вчера не вернулся из боя!» // Умылись кровью? Правда и ложь о потерях в Великой Отечественной войне. - М.: Яуза : Эксмо, 2012

[13] Dallin A. German Rule in Russia, 1941–1945.

[14] Соколов Б.В. СССР и Россия на бойне. Людские потери в войнах XX века http://jsulib.ru/Lib/Articles/006/207/

[15] Дробязко С. И., Каращук А. Русская Освободительная Армия. — М.: Эксмо, 2004.

[16] Дробязко С. И. Под знамёнами врага : Антисоветские формирования в составе германских вооружённых сил 1941—1945 гг. — М.: Эксмо, 2004.

[17] Эрлихман В.В. Потери народонаселения в XX веке: Справочник. М.: Русская панорама, 2004.

[18] Эрман Дж. Большая стратегия: Октябрь 1944 – август 1945: Пер. с англ. М., 1958.

[19] Соколов Б.В. СССР и Россия на бойне. Людские потери в войнах XX века http://jsulib.ru/Lib/Articles/006/207/

[20] Гриф секретности снят. Потери Вооружённых сил в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. 1993. Руководитель авторского коллектива Г.Ф. Кривошеев.

[21] Кирсанов Н. А., Дробязко С. И. Великая Отечественная война 1941−1945 гг.: национальные и добровольческие формирования по разные стороны фронта // «Отечественная история» — 2001. — N 6.