Показано с 1 по 3 из 3

Тема: Г1алг1ай орфографен хьакъехьа

  1. #1
    Старожил форума Аватар для Steel
    Регистрация
    19.09.2010
    Сообщений
    7,911
    Поблагодарил(а)
    1,332
    Получено благодарностей: 1,096 (сообщений: 897).

    Г1алг1ай орфографен хьакъехьа

    Блог газеты "Сердало"
    http://serdalo-gazeta.livejournal.com/311946.html

    Г1алг1ай метта х1анзарча орфографен бокъонаш 20-г1ча б1аьшерашка т1аийца я. Уж бокъонаш Оздой Ибраьх1ама «Г1алг1ай метта орфографически словарь» яхача белха т1а (1961 шу) къоастаяь я.
    Бакъда, таханара вай йоазув г1алг1ай метта д1аалара башхалонаш, шоаш ма ярраш, гучайоахаш дац.
    Цхьаццаболча йоазонхоша йолаш йола орфографен бокъонаш шоай кхолламашта юкъе теркалъеш а яц. Цхьайола оазаш йоазон т1а шоашта бакъахьа хетача тайпара белгалъю цар.
    Ишколе мотт 1омабеш долча берашта а хало хул тексташта юкъера дешаш кхетаде, оазаш харцахьа къоастаяь хилар бахьан долаш.
    Цудухьа Г1алг1ай 1илма тохкача института г1алг1ай метта отдело йолаш йолча йоазон бокъонашта укх тайпара г1алг1ай орфографен бокъонаш юкъейоалаяр могаду:
    1. Дифтонгаш (ие, уо) хьа мел хозача метте йоазонца белгалъяхар:
    диеша – читать деш – корм
    лиепа – сиять леп – сияет
    вуода – идет вод – бежит
    дуоха – ломаться дох – ломается
    Цу тайпара бокъо метта йоазон юкъейоалаяр дувзаденна да г1алг1ай метта дешаш-омонимаш а, дешай омонимични формаш а йоазонца шоайла къоастае езаш хиларца.
    2. «А» яхача мукъача оаза д1оахал / лоацал йоазонца белгалдар. Цу тайпара йоазон бокъо юкъейоалаярца аьттув хургба дешаш а, дешай формаш а шоайла къоастае.
    Оазий д1оахал / лоацал белгалду укх тайпарча символашца а, хьаракашца а: ā – й1аьха оаз а; ă – ахй1аьха оаз а; ə - редуцированни оаз а (йовш йола оаз, из оаз дукхаг1а долча даькъе деша юкъе а, деша чаккхенга а хоз):
    āлə - говорить ăлə - лежать
    āхə - пахать ăхə - ходить
    дāхə - жить дăхə - идти
    мāшə - войлок мăшə - молочные продукты
    3. Зовне аффрикаташ (дз, дж) хьа мел хозача метте дешашта юкъе йоазонца белгалъяхар. Цу наькъаца дешашта юкъера башхалонаш а, цар ма1анаш а тайп-тайпара хилар гучадаккха таро хул:
    модз – мед моза – муха
    модж – борода можа (муожа) – бежевый (желтый)
    бодж – козел бож – стадо крупного рогатого скота
    4. Мукъаза оаз к1аьда мел хозача, цун к1аьдал йоазонца (ь – к1аьда хьарак оттадарца) белгалдаккхар: боаньг, к1аьньк, саьрьг, вординьг.
    5. Укх тайпарча дешашта юкъера мукъа оазаш хоззача тайпара язъяр: ильг, ийче, ийла, гийре, 1ийре, кильг.
    Б1АРАХОЙ Нина,
    филологически 1илман доктор
    Общенациональная газета Республики Ингушетия "Сердало", № 141-142 (11075-076), четверг, 17 октября 2013 год
    http://gazeta-serdalo.ru/
    «Не произнесёт он единого слова, иначе чтобы не записал его страж, приставленный к нему».(сура Каф, 18)
    Габриэл Джабушонори.Хевсурский поэт."Москва делала всё, чтобы ввязать в борьбу с ингушами, чеченцами, соседей Кавказа"
    "Сила правительства держится на невежестве народа, и оно знает это и потому всегда будет бороться против просвещения. Пора нам понять это."Л.Н. Толстой
    «Худший враг любой пропаганды — интеллектуализм».Геббельс Й.Рехсминистр.

  2. #2
    Уважаемый форумчанин
    Регистрация
    01.08.2012
    Сообщений
    1,658
    Поблагодарил(а)
    1,540
    Получено благодарностей: 559 (сообщений: 380).
    а у нах вроде есть слово уд-которое означает бежать

  3. 1 пользователь сказал cпасибо Инфанта за это полезное сообщение:

    Steel (21.10.2013)

  4. #3
    Постоялец
    Регистрация
    30.09.2012
    Сообщений
    649
    Поблагодарил(а)
    357
    Получено благодарностей: 1,019 (сообщений: 495).
    По поводу орфографии ингушского языка.Л.У.Тариева(Старший научный сотрудник отдела ингушского языка НИИ РИ.)

    Ингушский язык - очень тонкий инструмент, потому что соткан из речи и мыслей народа. Ингушский язык очень мощный инструмент, потому что он естественен и консолидирует наш этнос по пути цивилизации. И нас не может не волновать его судьба.
    В последние два месяца в газете «Сердало» появляются статьи по поводу орфографических изменений ингушского языка с обозначением аспектов, подлежащих преобразованию. На самом деле параметры языка, предлагаемые в изданных статьях (октябрь-ноябрь 2013 г.) к реформированию, в лингвистике обозначаются дифференциальными признаками фонем, которые свойственны всем письменным языкам мира. Однако их «обнаружение» учеными или неучеными не должны быть поводом для реформирования орфографии языка. Дифференциальные признаки фонем связаны с морфонологическими проблемами ингушского языка, их следует прежде исследовать в пределах таких разделов науки о языке, как «Фонетика» и «Фонология». Синхронно, не более того.
    Предложение членов «орфографической комиссии» и других лиц искромсать язык на основе вдруг обнаруженных ими дифференциальных признаков фонем, которые существовали всегда, звучит, по меньшей мере, кощунственно, прежде всего, потому, что дифференциальные признаки фонем - это смыслоразличительные признаки. Наши предки тысячилетиями облекали мысли в речь, т.е. в слова, как нанизывают бусинки на низок, формируя ингушскую суть языка.
    Давайте на секунду заглянем в мир речемыслительной, понятийной системы ингушского языка и проследим, как облекаются мысли в слова, которыми мы пользуемся:
    «Возникновение большой части инфинитивных форм глаголов ингушского языка имеет композитное прошлое. В состав словосложения при этом входит слово-понятие пространственной семантики а/ пространство, в пространстве исторически активное, синхронно функционирующее в ограниченном контексте (е а вац, е ц1аг1а вац / нив доме, ни вне дома, где а автономное слово, обозначающее «пространство, в пространстве»), в силу того, что «В ингушском языке высока чувствительность к пространственным и темпоральным координатам. Исторически композит (вада/бежать, ала/произнести, вела/ смеяться, велха / плакать, вала /родиться, вала /умереть и др.) возник на базе словосочетания: регулярного употребления глагола и релятива-сирконстанты (а/в пространстве), которое стало продуктивным, оформившись изначально в композитные отношения (ад-а / бегать, алл-а / лежать).
    1) Со воал/я рождаюсь и а/в пространстве (равно вала /родиться) алтернация оа-а;
    2) со вел/ я смеюсь и а/в пространстве (равно вела / смеяться) ие=ие;
    3) со ла/ я умираю и а/в пространстве (равно вала / умирать);
    4) со й /я женщина и а/в пространстве (равно йа / есть жен.), а йа / есть + ла/умирать = йала/умеретъ (соотвественно ва/есть муж. + ла/умирать = вала/усереть и др.), соположение в языке;

    1) со велх /я плачу и а/в пространстве (равно велха / плакать) ие=ие;
    2) со вод / я бегу и а/в пространстве (равно вада / бежать) альтернация о-а;



    3) Со хьад / я устремляюсь и а/в пространстве (равно
    хьада / устремляться) соположение и т.д.
    Или: Аффиксоид представляет собой формант, который исторически в составе композита коррелируют с автономно функционирующей в языке соответствующей лексемой:
    4) куралла/ из-за гордости, для куража (букв.: курал / гордость и ла / выдерживать) и дукха х1ама ла / многое вытерпеть;
    5) алла /лежать (букв, ал/лежать и ла/выдерживать ср. с улл/лежу);
    6) эрсашха / по-руссски (букв.: эрсаш /русские иха/ изучить) и дуккха ха /много знать;
    7) согахьа/ко мне (сога/у меня - локатив и хьа/двинутъся);
    8) цигахьа/туда (цига /там - дейктик и хъа/двинуться) .
    «Причем актант в эргативе подключается в пространственно-временной действительности на базе номинативной формы имени (со/я) как референция к референту и своеобразно кодируется в языке в отличие от номинативной формы имени, сравните:
    9) со (NOM) в а/я мужчина в пространстве (дало
    синхронное: со ва/я есть муж. р.,);
    10)аз ду /я делаю (при невозможности: аз в /аз есмъ/ и со ду/ я делаю!);
    11) у-кх-аз-а / здесь с прозрачной семантикой композитного соположения: у/тут, кх/еще, аз (ERG)/я, а/в пространстве)».
    «Речевая регулярность пресуппозиции «фактивных предикатов» [П. и К. Кипарские 1970] есть основание для словосложения, когда финальная часть транспонируется в морфему, претерпевая изменения акцентуалъного характера (касталаш ха и касталашха)».
    «Пресуппозитивный компонент пространственной семантики (а/пространство, в пространстве, у/тут, укх/тут еще), участвующий в генерации новообразований ингушского языка, как элемент эпистемической логики способствует большей степени адаптации и ориентации в пространственно-временной действительности локализуемого субъекта» (подробнее см. статьи Тариевой Л.У. «Аффиксоиды в процессе генерации новообразований в ингушском языке» в Высшее гуманитарное образование XXI века: проблемы и перспективы. Материалы восьмой международной конференции: Самара. 2013. С.261-265, а также: «Функции аффиксоидов в процессе речетворчества» и др. в интернет ресурсах).
    Приведенные лексемы из синхронного активного словарного запаса ингушского языка включают фонему [а], которая может быть тринарной по долготе. Различие в долготе обусловливалось самим языком, его узусом, нормой в течение веков. Кто из членов комиссии морфонологически определил и обосновал мобильность, краткость и долготу фонемы [а] и его аллофонов в изолированном положении, в составе исторически регулярного словосочетания, в составе композита, в функции аффиксоида и т.д., чтобы заявлять о их корректировке сегодня. Насколько мне известно, никто. В таком случае, как могут несколько человек в одночасье, на слух, только потому, что вдруг увидели дифференциальные признаки фонем (причем, частично, не в полном объеме) необоснованно решать судьбу смыслоразличительного признака краткости/долготы или мягкости/твердости и т.д. фонем ингушского языка?
    Языковая картина мира ингушей - уникальное, неповторимое явление, хотя бы уже потому, что в данном языке, как ни в каком другом, совершенно четко представлена субъектная дифференциация того, что дано человеку от природы (т.е. качества и свойства, данные ему независимо от его воли и сознания: со воал/я рождаюсь, со кхет/я понимаю, со ла/ я умираю), и того, что человек сам творит в пространственно-временной действительности (т.е. качества, свойства и деяния, которые он совершает согласно своей воле и сознанию: аз тох/я бью, аз лу/я даю, аз эц/я беру, аз воакх/я извлекаю, аз вув/я убиваю, аз деш/я читаю, аз язду/я пишу). Поэтому в ингушском языке два эго: со/я и аз/я.
    И, как мне представляется, синхронно поступающие предложения реформировать орфографию языка как раз и направлено на разрушение этой языковой картины мира. Никто не давал права ни членам комиссии, ни мне и никому другому покушаться на ингушскую суть языка. Если кто-то имеет доступ к языку, то его святая обязанность беречь его, так как любой из нас называется ингушом прежде всего потому, что имеет место быть наш родной язык.
    Ингушский язык и так покромсали, когда вытаскивали из латинской рубашки и облекали в кириллицу, что в принципе и является одной из причин сегодняшнего «орфографического» бума. Наш язык душили и в те советские времена, когда пытались слить в одно ведро с чеченским языком.
    По следам этой попытки унификации языка в г1алг1ай орфографен дошлорг [Майкоп 2009], изменено лишь одно слово (чеченизм уйче на инг. ийче).
    Несмотря ни на что ингушский язык выжил, в силу своей истинности, истинность его заключается в его естественности.
    Естественность ингушского языка проявляется при исследовании любого раздела языка, не только фонологии, словообразования или прагматики.
    Не исключается и тот факт, что желание покромсать и перекроить язык навеяно деятельностью европейской лингвистической школы, в рамках которой уже произведен синхронный, или описательный (отнюдь, не исторический!) анализ ингушской фонетики и фонологии на базе доступных им дорогостоящих специальных фонологических программ и издана соответствующая литература. Не исключается также, что именно с её подачи ингушскому языку и присвоен статус вымирающего.
    Сегодня на языковой карте мира наш язык числится вымирающим. А что делаем мы? Мы предлагаем писать и произносить согласно синхронных исследований ученых, толком не владеющих ингушским языком и далеких от ингушской языковой картины мира. Таким образом, мы покушаемся на святая святых: на связь понятия со словом. Если эту связь разрушить даже по предлагаемым авторами статей параметрам, это нанесет непоправимый ущерб нашей языковой картине мировосприятия и приведет к соответствующему изменению миропонимания на отдельном участке языка. Нарушится естественность языка. Кому это нужно?
    Смыслоразличительные признаки фонем, если кто-то их вдруг и заметил лучше просто исследовать в рамках синхронно-диахронического языкознания, назвав своими именами (фонетическим и фонологическим аспектом языка), а не кидаться в обход научного обоснования реформировать орфографию языка.
    В самом деле, все письменные языки мира проживают свою долгую жизнь во фрейме, когда естественно сосуществуют орфографическое и фонетическое, традиционное и др. написания. Кто и что мешает научно обосновать естественное состояние языка, не кидаясь калечить его и навязывать ему свою волю? Сегодня, как никогда, никто.
    Давайте возьмем пример с французского языка, много ранее ингушского языка приобретшего нормативный статус, в котором фонетическое и орфографическое написания разнятся более нашего: в французском языке часто за семью, восемью буквами читаются две или три. И это при том, что ежегодно на орфографическо-орфоэпические несоответствия этой страной тратятся сотни миллионов евро. Тем не менее, данный народ напрочь отвергает все предложения реформирования орфографических норм своего языка, потому что, я уверена, осознают, что за каждым сегментом или просодемой слова родного языка кроется часть его многовековой истории, кроется движение мысли людей, сотканное в единую языковую картину миропонимания в течение очень длительного времени.
    Задача заключается в профессиональном исследовании истории каждого сегмента языка, линейного и нелинейного, за которым пульсирует понятийное (и сенсорное) мировосприятие ингушского народа.
    Перекроить эту тысячелетиями вытканную картину мира по обозначенным авторами статей параметрам много времени и ума не нужно. Однако это будет означать искромсать отдельными участками понятийно-смысловую суть ингушского мышления и, соответственно, языка, выражающихся в нашей речи, и на самом деле, сознательно или бессознательно повернуть язык в сторону вымирания, в угоду тем, кто этого желает.
    Сегодня проблема орфографического перекраивания ингушского языка не стоит, она создается искусственно, прежде всего, в силу того, что отсутствует научная и естественная база для ее разрешения. Поэтому я не согласна с подобного рода антинаучным подходом к языку и присоединяюсь к тем, кто против необоснованного перекраивания орфографии ингушского языка.
    Наверное, пришло время серьезно поставить вопрос: кто формирует «всяческие» языковые комиссии и почему в них оказываются некомпетентные люди.
    Ингушский язык в таком виде, в котором он есть сегодня, достался нам от предков наших, у которых хватило ума и мужества передать нам его в естественном виде, и самая главная наша задача заключается в том, чтобы сохранить его, и не поврежденным, а здоровым и развитым передать потомкам. Думается, что у нас хватит на это ума, мудрости и терпения.
    Л.У.ТАРИЕВА, старший научный сотрудник отдела ингушского языка НИИ РИ

    Сердало №192-193,четверг 19 декабря 2013года.




Ваши права

  • Вы не можете создавать новые темы
  • Вы не можете отвечать в темах
  • Вы не можете прикреплять вложения
  • Вы не можете редактировать свои сообщения
  •