Показано с 1 по 2 из 2

Тема: Песнь-легенда

Древовидный режим

  1. #1
    Постоялец
    Регистрация
    20.02.2012
    Сообщений
    755
    Поблагодарил(а)
    150
    Получено благодарностей: 428 (сообщений: 265).

    Песнь-легенда

    газета «Кавказ» 1895, №98
    /Фея гор/
    Ингушская песня-легенда
    Когда это было - никто не упомнит..., должно быть, лет триста назад. Народ наш в то время богатый, живучи в долине Доксольджи1, размножился быстро до гор ачалукских и жил бы доселе, если бы не дьявол, которому стало досадно, что людям привольно живется... Известно, что дьявол не любит довольных, а любит, чтоб плакали больше... Так вот он и стал изощряться, придумывать средства отнять у них счастье и выдумал кару: собрал подчиненных и дал им свое приказанье - убрать всех счастливых с равнины, распяв по дальним горам и теснинам. А духи, приказ получивши, мигом рассыпались в разные страны скорей исполнять повеленье.
    2
    И вот потому-то, однажды, ночною порою ногайские орды с толпой кабардинских князей напали на наши селенья, жители коих все спали спокойно. Резня началась повсюду и кровь обагрила долину... Пожары везде запылали. Прадеды наши, вскочивши спросонья, оружья в руках не имели, дабы отра-зить нападенье, и гибли все в яростной битве. Женщины же, девы и дети горько рыдали, в плен попадая к ногайцам.
    Скоро управился враг беспощадный с нашим несчастным народом... Кто уцелел, так бежал прямо в горы, спасаться в скалистых пещерах.
    Туда же дополз и Чербыж безбородный - предок гулетцев, израненный страшно, который лечился травою и ею ж питался, пока не зажили все раны...
    Итак, мои други, народ наш разбился на мелкие кучки, в горах поселившись. Не стало в нем силы в равнинах бороться с ратью великой, напущенной бесом.
    3
    Прошло незаметно лет тридцать. Чербыж возмужал и окреп в своем теле, вырастив бороду чуть не по пояс. Несколько жен взял прекрасных и детей наплодил себе кучу-сыновей-молодцов ровно двенадцать, да несколько дочек-красавиц.
    Жил он в горах предгалгайских, у речки Джейрах-Айрмахи. Селение звалось Аулуртом, стояло отдельно на горке. Толстые стены его защищали и башня над ним возвышалась. Враги ему были не страшны - все было крепко и прочно в ауле, и сила большая: двенадцать джигитов!
    Эти джигиты - дети Чербыж гордостью были отцовской; покорные были ребята, желанья отца всегда исполняли. Три сына за домом и полем смотрели; трое скотину пасли на горах; трое в набеги ходили лихие; а трое с отцом промышляли охотой. Чербыж по Галгаю охотник был первый и дети к охоте имели пристрастье; туров они больше все били, волков и лисиц, и куниц; иной раз и медведь попадался и тот оставался в руках. Те трое, что ведали пастьбу, хоть молоды были, но тоже умели себя отстоять от всякого зверя и всякой напасти; а те, что в набеги пускались из дома, не раз возвращались с богатой добычей; с деньгами, коврами, шелками; с скотиной и всяким добром. И те тоже были не плохи, что в поле пахали, косили - они лишь по виду казались невзрачны, но силой с медведем могли потягаться.
    Вся дюжина братьев женатые были, имея кто по две, кто по три жены и кучу детей - малолеток. Жили в согласьи, нужды не имея...
    4
    Однажды три сына с набега вернулись и новость большую отцу принесли: «Рать кабардинцев направилась в горы к границам грузинским по Тереку вверх. Начальствует ею тот самый князь старый, который лет тридцать назад с ногайцами сделал погром небывалый. Зовут же его Асахметом - имя, знакомое каждому парню... Он грабить гурджийцев2 задумал - видно собирался пополнить казну. Очи Чербыжа вспыхнули местью, когда он услышал Асахова имя – вождя кабардинцев лихого, давнишнего недруга нашего края. Руки простерши стал он молиться, прося у Аллаха победы над князем. А после молитвы, детей всех собравши, речь он повел им такую:
    - Вы приготовьте порох и пули; запасные кремни, ружья и шашки. На утренней зорьке пораньше мы встанем - поход совершить нам придется к ущелью, где кабардинцев стеречь будем зорко в узкой глубокой теснине...
    - А вы нам харчи изготовьте! - прибавил он в сторону женщин - может придется с неделю, может и дольше пробыть...
    И в миг весь аул всполошился: возня, суета закипели - жены пекли и варили съестное; мужья приправляли доспехи свои...
    5
    На утро - петух только крикнул - дети Чербыжа уж были готовы. Отец тоже вышел в доспехах и все окружили его. Он путь свой направил к соседним горам, покрытым некрупным лесочком. В рассветном мерцании ночи они им не близко казались...
    Тропинка вела меж елями, сосною, рябиной, березой, одетых в весенний наряд. Мерно шагала дружина, неслышно ступая по мягкой дернине. Кругом было тихо и глухо.
    Но вот рассвет уж близится. Где-то чирикнула птичка, за нею другая и третья, и скоро весь лес огласился пеньем пернатых, славивших солнце. Воздух дремавший тоже проснулся, поднялся из чащи древесной и поплыл далече в пространство.
    Чербыж с сыновьями прибавили шагу и скоро, достигши вершины, уселись на отдых на камнях, обросших травою и мохом. Стая орлов тут снялась гурьбою и с шумом взвиваяся кверху, долго кружилась в пространстве, блестя перед солнцем крыльями.
    - Удача нам будет - орлята резвятся! - подумал Чербыж, улыбнувшись. Но скоро улыбка исчезла... Он долу поник головою и думал: «Зачем я иду к нему с местью? Свет божий широк и прекрасен - всякому много в нем места - к чему же вражда и ненависть? Время умчалось, забыть бы все нужно... Но нет, не забудем! Сердце не может простить той обиды, которую вынес народ, крови Асаха просит оно... Итак, решено: и буду мстить! Аллах мне поможет, воля его! Идемте - же, дети! - воскликнул он громко и тронулся дальше.

    6
    Кучка джигитов шла гребнем горы к ущелью глубокому, к бурной реке, по берегу коей тропинка вилася, служа караванам торговым путем. Гребень тянулся ровной грядою: зеленая травка его покрывала. Идти было легко, свободно, неслышно. Чудные виды кругом открывались, взор услаждая джигитов. На дне двух ущелий, внизу серебрились белою - пеной две речки, змейками виясь у подножия гребня, а вдали за одною из речек высились горы к самому небу и выше их всех громоздилась глава снегового Бешлама3.
    Та область была не людская: там духи царили над снегом, царице служа Махкинане, имевшей дворец свой в Бешламе. Там солнце играло во льдах самоцветных - играло, искрилось, сверкало, словно в брильянтах, в снежинках, мелькавших на снежном покрове.
    Вершина Бешлама чиста и спокойна - эта примета к успеху - подумал Чербыж во второй раз, при виде сиянья Бешлама.
    Солнце поднялось высоко. Роса уж исчезла совсем, когда наши ребята добрались до спуска крутого в ущелье. Путь затруднялся по ребрам скалистым, висевшим над темною бездной, в которой метался лишь Терек. Глухо рычали сердитые волны, подобно раскатам далекого грома, и мчалися вниз одна за другой, силясь опрокинуть преграды, что
    созданы были волей шайтана4 .
    Зоркий Чербыж обхватил своим взглядом ущелье глубокое сразу, но ничего не заметил живого: все было пусто, безлюдно и дико.
    - Вы здесь обождите, а двое за мною... - сказал он детям и полез на утесы, с которых видней была местность: виднелось верховье ущелья, где Терек покойный катил свои волны. Над ним же, прижавшись к утесу, Дарьяльская крепость стояла. Граница была тут грузинского царства и крепостью этой она охранялась. В крепости войско жило боевое и люди, сбиравшие подать с приезжих. Крепость имела кривые ворота с железною броней на створах, так что проникнуть могла только птица, а людям же живым нельзя было вовсе. Чербыж это знал и дивился, как кабардинцы могли тут проникнуть?
    - Неужто солгали? - подумал он грозно и стал еще зорче глядеть на ворота. - Нет, не солгали, - воскликнул он громко, - ворота разбиты, я вижу..., а вон и пикет кабардинский - видно по буркам и шапкам... Слава Аллаху, теперь я спокоен!...
    - Вы же, вы вот что, ребята..! - речь к сыновьям обратил он, – вы тут садитесь за гребень и глаз не спускайте с ущелья, если кто выйдет оттуда, дайте мне знать не теряя минуты...
    Как пришлю смену, вниз приходите - там отдохнете свободней. Знак же давайте чем-нибудь белым, это заметнее будет...
    Отдав приказанье, Чербыж возвратился к оставшимся хлопцам и начал спускаться с утесов. Спуск продолжался полчаса с лишком, пока все достигли буйной реки, с громом катившей каменья.
    - Тут мы и станем, - выбрав полянку, Чербыж молвил детям.
    С час отдохнули: поели немного и спать улеглися вповалку, не зная, что будет сегодня иль завтра, как ночь или утро придется им встретить...

    7
    День просидели наши ребята, ночь пролежали без дела. Никто ниоткуда не шел и не ехал, словно на свете не стало народа... И только на третье лишь утро условный сигнал показался. Чербыж поспешил к караульным и видит, что крепость не пуста, заметно движенье - то с юга спешили толпы кабардинцев.
    - Здесь вы не нужны, спускайтесь за мною! - сказал сыновьям он и спешно вернулся.
    - Час приближается, будьте готовы! - внизу он сказал остальным своим хлопцам: – мы вчетвером - я и три старших - будем стрелять по врагу одним залпом, вы ж остальные винтовки готовьте, курки направляйте, заряды вбивайте и кремни вправляйте... Порох на полках чтоб был непременно!.. Смотрите ж, чтоб все было ладно, чтоб вы не краснели потом за оплошность.
    - Вы же, – сказал он охотникам-братьям, – вы становитеся рядом за глыбы, за эту природную крепость, - и он указал на каменья. – В первого целиться мне уж придется, а вам отдаю остальных трех... Только смотрите, без промаха бейте! Не то берегитесь насмешки, позорного имени бабы иль труса...
    Все притаились и к камням прижались, выставив дула винтовок наружу. Сердце у каждого било тревогу, глаз же к мосту был направлен с вниманьем.
    Не долго прождали. Скоро на той стороне показалося знамя - всадник в кольчуге, вез его плавно коня направляя к мосту. За ним ехал вождь с нукерами. В богатом уборе, на белом коне, гордо сидит он, качаясь в высоком черкесском седле. Толстый и плотный, с большими усами, с важной осанкой, седой бородой - он одним видом казал себя князем. Это и был он - князь кабардинский. По серым глазам и орлиному носу Чербыж его тотчас признал.
    - Бей-ка ты первого, я же – второго, - сыну шепнул он старшему.

    8
    Не чуя засады, всадник-знаменщик, мост переехав, назад обернулся и стал, подтянувши поводья, за князем следить с любопытством. Конь того, видно, почуял опасность - не шел вперед, приседал и храпел, все на дыбы становился и фыркал. Князь его щелкнул нагайкой. Тот опять взвился и о мост копытами стукнул.
    Медленным шагом, косясь на пучину, с дрожью ступал он по мягкой настилке. Позади два пеших, идя осторожно, винтовку и бурку князя несли, следя в то же время за князем, слабо спустившем поводья. Вот конь уж у берега, ногу уж ставит, князь нагибается, смотрит за шагом... Но вдруг покачнулся, схватился за сердце и вниз повалился как сноп. Его повалила пуля Чербыжа, которым момент был уловлен удачно.
    В эту минуту за быстрой рекой все неподвижно стояли. На лицах явилось сомнение: так ли было, им показалось, что с князем случилось несчастье? Безмолвно стояла толпа кабардинцев, не зная что думать и что предпринять бы. Но длилось это, однако, недолго, скоро она угадала опасность и воем покрыла теречный грохот. Тогда только спешились дружно, бурки убрали на седла, курки повзводили и ринулись на мост. Но ...Залп тут опять повторился и четверо в воду свалились. Следом за ними еще и еще и так до полсотни погибло. Задние сметили - дело плохое, давай отступать и ушли, направившись в крепость обратно.

    9
    Аллах всемогущий, как я доволен, что тело Асаха ногой попираю!... Клянусь, сто баранов зарежу и сотни людей приглашу на обед... И тебе, Махкинан, пребольшая хвала за твою дорогую поддержку! Из каждой охоты десятую долю будем сжигать в твою честь постоянно... - так выражал благодарность Чербыж бородатый, стоя ногою на трупе Асаха.
    - Что мне с ним делать? - думал он дальше: голову снять и домой унести, или орлам на съеденье оставить? Или же в Терек ввергнуть, как собаку?... Лучше уж в Терек. Махнул он рукою и крикнул ребят из засады.
    – Возьмите-ка этого пса, да швырните в средину кипящей реки, - молвил он им, указавши на труп. - Пусть его тело несется волнами к своим берегам кабардинским. Пусть же и там так поплачут изрядно, как некогда плакали наши. Прослушав его приказанье, двое джигитов взялись за тело, к реке поднесли, раскачали сначала и бросили разом в бурные волны.
    - Что теперь делать: здесь ли остаться ночлегом? Или на отдых домой отправляться? - мыслил Чербыж, потирая свой лоб. – Эти собаки теперь не вернутся, другую дорогу должно быть избрали...
    Только что это, подумал охотник, как вдруг его уху послышались крики и он увидал за рекой кабардинцев, бежавших в каком-то расстройстве; за ними по пятам гналися гурджийцы верхом на конях и пешком, рубя беспощадно врагов ошалевших. Чербыж поспешил к своим хлопцам и слово такое им молвил:
    - Это погоня за ними стремится, теперь им конец несомненный... Готовьтесь, ребята, так же их встретить, как давеча встретили - дружно!..
    Залпы опять участились. Опять кабардинцы осели: сбились в гурт, как бараны, не зная куда и метнуться - сзади гурджийцы рубили, а тут их свинцом угощали. Многие бросились в воду, тонули; кто же полез по скалам, тех из винтовок достали. К концу их не много осталось и те запросили пощады.
    Дав им пощаду, начальник гурджийцев велел их связать и отправить к царю. Но один кабардинец при этом воскликнул:
    - Если б не те, что сидят за рекою, не было б вашей победы!
    - Кто эти те? - вождь спросил строго.
    - Не знаю, - сказал кабардинец.
    - Узнать и тотчас донести мне! - вождь приказал подчиненным, слезая на камень с коня боевого. Всадники сделали то же и стали вокруг полководца, которого звали все князем Леваном.
    10
    - Ничего не пойму, кто еще там, за мостом? Кто случайный союзник? - спрашивал князь окружавших. Те же не знали и сами, чья была помощь, откуда. Но вдруг человек на мосту показался, высокий и плотный с большой бородою. Он двигался прямо гурджийской дружине, ружье перебросив за плечи. Это Чербыж был, охотник, который хотел повидаться с начальником войск гурджийских.
    - Приветствует храброго князя Левана Чербыж аулуртский, сын Котга Кривого, - начал Чербыж, подошедши к дружине. – Свято да будет имя Аллаха, победу пославшего смелым гурджийцам над хитрым коварным народом, дерзнувшим тревожить гурджийское царство!..
    Нашелся толмач среди войска, высокий хевсурец в кольчуге булатной, который всю речь перевел полководцу.
    - Спасибо, приятель, за доброе слово! - ответил Чербыжу начальник. - Но кто ты? Откуда? Зачем здесь, - спросил он его озирая.
    - Как мое имя ты уже слышал. А кто я - скажу не таяся: галгай5 я чистейший, при том же незнатный. Живу в Аулурте в собственном доме, на речке Джейрах-Айрмахи. Охотой на зверя кормы добываю. А то же, что здесь я, случилось по воле Аллаха... – и дальше Чербыж рассказал все: как он явился в ущелье и как отомстил Асахмету.
    - Отныне ты братом мне будешь и царь наш тебя не забудет! - обнявши Чербыж сказал полководец, тут же прибавил шутливо: покамест пленником будешь - в ставку поедешь со мною, на пир, на веселый на ужин...
    11
    В лагере князя много народа. Кроме обозной прислуги много толпилось и женщин, отбитых от рук кабардинских. Прислуга, дрова заготовив, большие костры разводила и мясо варила на ужин. А в ставке Левана просторной, отдельно стоявшей от прочих, ковры разостлавши, наклали подушек и ждали княжьего приезда. Немного подале от ставки отдельный готовился ужин.
    Скоро и князь прибыл к стану, где женщины, слуги и стража радость большую ему выражали. Слова благодарности лились рекою из уст возвращенных красавиц, но князь им с улыбкой поведал:
    - Не мне, а ему говорите спасибо! - причем указал на Чербыжа.
    В ставке горели лампады и челядь сновала вокруг беспрестанно.
    - Ну-ка, ребята, живей шевелись, гостей дорогих принимайте! Еды нам давайте! Вина не жалейте! - хозяин приказывал людям и рядом с собой пригласил сесть Чербыжа.
    Видно, что тонко князь ведал адаты, так как сначала спросил у Чербыжа: что ему пить надлежит за столом?
    – Вина мы не пьем по адату, - Чербыж отвечал чрез хевсура, - но водку готовим мы сами и пьем иногда на пирушках...
    - Ну так и ладно! - князь тут воскликнул, ужин велев подавать поскорее.
    Прежде подали прибор рукомойный, чтобы омылись от пыли и крови, а там и трапеза поспела. Сначала подали рыбы соленой, зелени, сыру, а дальше пошло все мясное. Ели изрядно, зубов не жалея. Всякое блюдо вином запивали. Застольные речи кругом говорились и прославляли Чербыжа... Но скоро уж гости совсем охмелели и сон их осилил глубокий.
    Утром в палатке все еще спали, Чербыж же проснулся и думал: что-то случилось, но что - не припомню. Одно только знаю, что все были пьяны... Виденье какое-то было... Да! Вот оно что... - и он вдруг припомнил свой сон пред зарею: он видел красавицу в волнах тумана, в белых прозрачных одеждах, - самое Махкинану - царицу. Она ему что-то сказала, но что - он забыл совершенно. Мог бы припомнить, да князь тут проснулся и всех разбудил своим басом. А потом повторилась попойка: пелись заздравные песни, вино изобильно лилося; зурна не смолкала все время и пляска живая грузин и грузинок гостей развлекала до ночи.

    12
    Кончился пир на второй день. Князь отпустил свою свиту: Чербыжа же оставил в шатре и, призвав толмача, беседу с ним начал такую:
    - Слушай-ка, новый приятель! Я теперь друг тебе вечный и брат за то, что помог ты хорошему делу - столько народа от плена избавить... Хотя ты, положим, свое дело делал, но все же оказал нам поддержку. Все видели это и знают - это большая заслуга! Тебя одарить мы должны... чем я не знаю. Скажи мне, откройся, что тебе любо - золото, шелк иль парчи дорогие? Оружье ли, кони ли, серебро или скот? Или же дева молодая с роскошной косой?
    – Князь, дорогой мой! Напрасно ты мыслишь так непристойно про гостя своего. Я благодарен за ласку, за слово... Твоя доброта, а с нею и дружба мне ведь дороже подарков, в которых нужды не имею. Стар я! Коней и красавиц не нужно, золота также. Разве моим сыновьям дашь что на память, буду я рад и доволен.
    - Это само собой! - отвечал ему князь. – Но тебя самого мы должны одарить. От меня не возьмешь - от царя должен взять... Он же ведь спросит меня про желанья твои.
    Долго думал Чербыж, подбирая ответ, но припомнить не мог, что сказать, что просить. Наконец, вспомнил сон да и речь Махкинан: «Ты проси у него Кабахи, Амилгишк - тут без счета туров!» - говорила она. И Чербыж стал просить эту землю себе6. Обещал ему князь доложить все царю, а пока что велел свою свиту собрать и пред ней разделить всю добычу войны.
    13
    И лето, и осень с зимой миновали. Было все тихо в ауле Чербыжа: каждый трудился в молчаньи, лишь одни дети шумели. Но как-то, однажды, покой нарушая, в ограду аула отряд целый въехал - гурджийцы то были посольством к Чербыжу. Правил посольством князь Яне, знакомый Чербыжу по ставке Левана. С ним и толмач был известный, ревсурец.
    Встретив с почтеньем нежданную свиту, Чербыж разместил их по саклям и только жалел, что получше не мог приютить их.
    Начальник отряда, князь Яне, Чербыжу поднес три подарка: первый подарок – перстень с печатью, второй же - четыре ружья, а третий подарок царское слово, которым земля отдавалась Чербыжу. Вот оно, царское слово: «Владей же ты этим ущельем повеки башню построй и живи на здоровье. Людей если нужно, скажи только слово и к тебе притекут поселенцы толпами. Как только выстроишь крепость - храбрых галгайцев в ней посели и вели им блюсти над дорогой той, что проходит с юга на север, чтобы ни конный, ни пеший не шел бы без спроса и враг бы не смел преступать через границу. С купцов, с торговцев караванных будешь взимать прохладное - десятую долю с каждого вьюка»...
    Выслушав царское слово, Чербыж поклонился послу и ответил: «Доколе мы живы - вернейшие слуги и крови жалеть мы не будем на царское дело, в защиту цареву. На брани погибнем - врагу не уступим.

    14
    Полных три дня и три ночи посольство жило в Аулурте. Чербыж угощал всех досыта и дичью, и пивом ячменным. Когда же прощались, послу он промолвил:
    - Царю передай от меня это слово: крепость не нужно нам строить - есть же здесь ведь старый Дарьял. Только исправим - готова твердыня, лучше второй нигде и не сыщем... Там же на Хай-хи я башню построю и сакли жилые ребятам7.
    Послов проводивши, стали работать, поправили крепость, построили башню и сакли жилые на Хай-хи. Чербыж разделил тут семью на две части: старшим на Хай-хи велел поселиться, а младших оставил в своем Аулурте.
    В. КОЗЬМИН,
    газета «Кавказа», 1895 г., №98
    ___________________________________
    1. Река Сушка.
    2. Грузины.
    3. Казбек.
    4. О происхождении Дарьяльского ущелья туземцы имеют следующее представление: Охотившемуся в этих местах черту вздумалось однажды выкупаться в Тереке, что он и стал было делать. Но так как вследствие исполинского его роста вода покрывала лишь только его ступню, то он решил подпрудить реку, сдвигая все ближе и ближе окрестные горы. Терек, однако «прогрызал» себе постоянно проход между горами и вода не прибавлялась. Тогда черт рассердился и крикнул с досадой: «Ну так и грызи же ты камни весь свой век».
    5. Галгай - житель Галгаевского ущелья.
    6. Кабахи - речка из Девдоракского ледника, Амилгишк - маленькие озерца.
    7. Хай-хи - ручей, текущий близ ныне разоренного села Гулет.

    http://tamerson.livejournal.com/356334.html
    Вовремя выявить идиота во время дискуссии крайне важно, так как это позволит вам сэкономить значительные усилия, а главное – время.

  2. 2 пользователей сказали cпасибо Адам за это полезное сообщение:

    soud-tarshe (26.01.2014),Инфанта (27.01.2014)

Ваши права

  • Вы не можете создавать новые темы
  • Вы не можете отвечать в темах
  • Вы не можете прикреплять вложения
  • Вы не можете редактировать свои сообщения
  •